В дверь вошел толстый молодой человек, внешне похожий на Карлсона и такой же жизнерадостный.

— А знаете, Верочка, — начал он с порога, — это было грандиозно! Жаль, что вы не видели! Нет, до чего только не доходит человек! Нет предела совершенству!

— Вас здесь ждут, — прозаически прервала его восторги Верочка, — и давно ждут.

Очевидно, Верочку искусство филиппинских хилеров ничуть не интересовало. Олег Анатольевич обернулся и заметил скромно сидящую в углу Лену. То ли он сообразил, что это та самая журналистка, которую он не дождался, то ли на него подействовала Ленина внешность — все-таки молодой мужчина, а все молодые мужчины при виде Лены делали стойку, — но он сразу заулыбался и взял Лену под локоть.

— Пройдем ко мне в кабинет, там и поговорим.

В крохотном кабинетике два на три метра Олег Анатольевич рассыпался в извинениях: он действительно не мог больше ждать, иначе тоже не попал бы на операцию. Оказывается, хилер приехал раньше назначенного срока и торопился. Лена, сохраняя серьезный и суровый вид — для поддержания в Сапрыкине комплекса вины, — прервала его извинения на полуслове и включила диктофон:

— Рассказывайте.

— Что рассказывать? — не понял он.

— Все об операции. И так подробно, чтобы я увидела это как собственными глазами.

Как ни странно, затея удалась. Сапрыкин оказался прекрасным рассказчиком, в меру эмоциональным и достаточно компетентным. Через пятнадцать минут Лена поняла, что статью она из этого сделать сможет, но суровости во взгляде не поубавила. Ничего-ничего, пусть виноватится дальше! И Сапрыкин продолжал виноватиться. Заглядывая Лене в глаза, он спросил:

— А вас только хилер интересует? У нас много и другого интересного материала для журналистов.

— Например? — поинтересовалась Лена.

— На прошлой неделе привезли раненых из Чечни. Двое ребят были в плену, и довольно долго…

Лена вздохнула. Конечно, было бы здорово сделать об этом репортаж, только Женька никогда не даст ей эту тему. И, в общем-то, правильно, что не даст. Война — не женское дело.

— Хотите, я вас сейчас с ними познакомлю?

А почему бы и нет? За это-то Женька ее не осудит!

— Хочу.

Олег Анатольевич оживился:

— Тогда пойдем?

Он распахнул перед Леной дверь и засеменил рядом с ней по коридору. Казалось, что это не человек, а большой розовый воздушный шар в белом халате и шапочке. Лена после своих сегодняшних мытарств уже стала слегка ориентироваться в окружающей обстановке. «Кажется, я здесь уже была, — подумала она. — Ну да, точно была». Только она никак не могла вспомнить, это тот коридор, который ведет к операционной, или тот, в конце которого тупик. Впрочем, неважно. Сапрыкин вел ее, как больничный Вергилий.

— Сюда, пожалуйста.

Палата была довольно большая, на десять человек, но три кровати стояли пустые. Четыре парня за столом резались в карты, один читал, еще один баловался электронной игрушкой. Седьмой обитатель палаты лежал на дальней кровати у окна и, очевидно, спал, хотя непонятно было, как можно спать при таком шуме: картежники явно вошли в азарт.

Их приход не вызвал особого оживления, только парень, оторвавшись от своей электроники, заметил:

— Обход вроде как уже был.

Тут он, видимо, разглядел Лену, в его глазах появился интерес:

— Новую сестричку привели знакомиться?

— Да нет, не сестричку. Лена — журналистка из «Московского экспресса», хотела бы с вами поговорить.

Реакция на журналистку тоже не сказать чтобы была бурной. Однако картежники прервали игру и повернулись к Лене. Она усмехнулась про себя: «Легко живется красивой женщине!» Как всегда, внешность сработала. Карты были отложены, и парни проявили готовность к беседе. Один из них, видно, самый старший, жгучий брюнет лет тридцати, встал и галантно предложил Лене стул.

Олег Анатольевич немного потоптался у двери. Ему явно хотелось задержаться, но работа есть работа.

— Я вас оставлю на полчасика, потом за вами зайду, — сказал он, уже взявшись за ручку двери.

— Не беспокойтесь, доктор, мы и сами можем ее проводить, — улыбнулся брюнет.

— Для начала давайте познакомимся. — Парень, читавший книгу, тоже оставил свое занятие и подошел к столу. — Меня зовут Илья.

— Вечно ты лезешь поперед батьки! — одернул его брюнет.

Очевидно, он был старшим в этой палате не только по возрасту.

— Сейчас я вам всех представлю. Ну, Воробей уже все про себя прочирикал. Фамилия у него — Воробьев, Илья Воробьев. Это вот — Гоша, это — Дима, это — Виталик. — Он указал на картежников. Те заулыбались. — Меня зовут Андрей. А это — Ренат.

Парень с электронной игрушкой походил на татарина меньше всех остальных обитателей палаты: беленький и голубоглазый. Седьмого члена коллектива проигнорировали. Наверное, не хотят будить, подумала Лена.

— Так что вас интересует? — начал Андрей светскую беседу. — Что-нибудь конкретное или вообще?

— А кто из вас был в плену? — поинтересовалась Лена.

— Ах это…

Парни поскучнели. Лена поняла, что сказала что-то не то, и постаралась исправиться:

— В общем, меня интересует все, что вы захотите рассказать.

Наверное, она говорила слишком громко. При звуке ее голоса парень, лежавший у окна, дернулся, приподнялся на локте и пристально посмотрел на нее.

«Все-таки разбудила», — подумала Лена с досадой.

Парень был давно не брит: отросшая светлая щетина, уже почти борода, всклокоченные светлые волосы… Но в следующий момент она разглядела его лицо и прижала руки к губам, чтобы не закричать.

Невероятно, но это был Игорь!

Не сводя с него глаз, она встала и, как сомнамбула, направилась к нему. Он приподнялся и сел на постели. Правая рука и грудь у него были забинтованы. Парни с недоумением наблюдали за разворачивающейся на их глазах сценой.

— Здравствуй, — сказала Лена.

— Здравствуй. — Его голос был спокоен и ровен, только уголки губ слегка дергались.

Лена остановилась перед кроватью, не решаясь присесть. Он выжидательно смотрел на нее.

— Ты здесь… как?

— Как все. — Он сделал движение, чтобы пожать плечами, и поморщился: очевидно, рука болела.

— Но…

— А ты, я вижу, теперь журналистка, — перебил он ее. — Нашла себя?

— Я учусь на журфаке, на вечернем.

— А-а…

Возникшая пауза была неловкой для обоих. Лене столько хотелось у него спросить и столько нужно было ему сказать, но она не смела. А Игорь и не думал ей помогать.

— Ты тогда уехал, даже не поговорив со мной, — начала она, но он сразу прервал:

— Не будем об этом.

— Но я…

— Что было, то быльем поросло. У тебя все хорошо?

— Да, но…

— Вот и отлично. У меня тоже все хорошо.

— Послушай…

— Ты пришла поговорить с ребятами? Вот и говори.

— Но ты ведь тоже…

— Я здесь по другому поводу.

Лена снова попыталась что-то сказать, но Игорь опять не дал:

— Извини меня, я устал.

Он снова лег и отвернулся к стене. Лена растерянно оглянулась на парней. Те явно ничего не поняли и недоумевающе переглядывались. Андрей счел нужным пояснить:

— Игорек не из Чечни. Он у нас что-то вроде жертвы теракта — огнестрельное ранение.

Лена посмотрела на Игоря — он даже не повернулся. Она пошла к дверям, чувствуя, что вот-вот разрыдается. У порога обернулась, быстро проговорила «извините меня» и выскочила в коридор. Парни обалдело смотрели ей вслед.

Отрыдавшись в своевременно обнаруженном туалете, Лена вытерла со щек потеки от расплывшейся туши и попыталась сосредоточиться. Господи, Игорь здесь, в этой больнице! Так похож и непохож на себя прежнего. Конечно, сейчас не скажешь, что это преуспевающий фотограф и любимец женщин. Исчезла открытость и уверенность в себе, которые и создавали образ Игоря-супермена. Появилась жесткость и даже жестокость — что-то изменилось в лице, в голосе, в интонациях. Но все равно это был Игорь, ее единственный любимый.

Очевидно, прошедшее время изменило и Лену. Четыре года назад она чувствовала бы себя в такой ситуации совершенно беспомощно: забилась бы в угол дивана и плакала, плакала… Решения за нее принимали либо мама, либо Игорь. Однако теперешняя Лена, отдав дань своему прежнему характеру беспомощными рыданиями в туалете, попыталась выработать план действий. Ясно, что он не хочет ни видеть ее, ни разговаривать с ней. Вообще непонятно, как он к ней теперь относится. Не стоит слишком надеяться на то, что его прежние чувства к ней сохранились. Но сейчас не это важно. Важно прояснить ситуацию — что с ним случилось и что можно для него сделать. Она-то любит его по-прежнему и готова ради него на все. Глупо было тратить столько времени на рыдания. Нужно действовать… Например, найти Сапрыкина и узнать у него историю болезни Игоря. Конечно! Он же его лечащий врач, значит, должен все знать.