– Нет! Вы не можете этого сделать! Он принадлежит маме.

– Поместье принадлежит банку, Люсия, а не твоей матери. Она была вынуждена заложить его после смерти твоего отца, и поэтому нам нужны деньги, чтобы выпутаться из беды.

Люсия была ошеломлена и раздавлена. Продать Бингем-холл? Этого просто не может быть!

В этот момент в кабинет вошла ее мать. Румянец сошел с ее щек, а глаза припухли от слез.

– Ох, родная моя! Мне очень жаль, – всхлипнула она, устремляясь к Люсии. – Я уже говорила тебе, что из-за моей продолжительной болезни и неудачных вложений твоего отца мы попали в долговую яму. Я не сказала тебе об этом сразу, но мне пришлось взять ссуду под залог Бингем-холла, чтобы свести концы с концами. И вот теперь у нас не осталось свободных денег.

Люсия жалобно взглянула на мать, после чего перевела взгляд на сэра Артура, который стоял у письменного стола с крайне недовольным видом, как будто это лорд Маунтфорд был виноват в том, что он оказался на грани банкротства.

«Как смеет он изображать негодование, когда это его вина, что мы оказались в столь ужасающих обстоятельствах после того, как он убедил маму выйти за него замуж под предлогом, что баснословно богат!»

Ей очень хотелось высказать свои мысли вслух, и она, пожалуй, именно так бы и поступила, если бы не мать, сидевшая рядом с совершенно убитым видом, которую ей было безумно жаль. Не выдержав, миледи вновь расплакалась и заломила руки.

– Но что же будет с нами? Что теперь будет со всеми нами? – снова и снова повторяла она.

– Как я уже говорил твоей матери, – продолжал сэр Артур, – может случиться так, что я буду вынужден распродать все, чем располагаю на юге, а после этого нам придется переехать в мой дом в Дидсбери.

– Переехать на север? – в ужасе вскричала Люсия. – Но это означает, что нам придется расстаться со всеми, кого мы знали в Шилборо – и в Лондоне тоже! Мама, ты ни в коем случае не должна давать согласия.

– Родная, может статься, что у нас просто не останется выбора, – бесцветным голосом отозвалась мать. – Если твой отчим не сможет найти нужную сумму, тебе предстоит смириться с тем, что мы переедем отсюда.

Люсия сидела в кресле, потрясенная до глубины души. Она не ожидала, что новости окажутся столь сокрушительными.

«Оставить Бингем-холл?» – прошептала она про себя, слыша, как рядом тихонько плачет мать. Стоило ей поверить, что жизнь может начаться заново, как на нее обрушилось новое несчастье.

«Покинуть Шилборо ради какого-то Богом забытого городка на севере, который я буду ненавидеть всей душой? Ни за что! Никогда!

Бингем-холл жил в ожидании несчастья. Теперь Люсия редко видела сэра Артура, который бóльшую часть времени проводил, запершись в своем кабинете с угрюмыми и мрачными типами, в которых безошибочно угадывались счетоводы.

Постепенно Люсия привыкла к тому, что они с матерью ужинают в одиночестве, поскольку деловые встречи отчима затягивались до поздней ночи.

А ее все больше тревожили перемены, происходящие в последнее время с матерью. Здоровый румянец, с которым она приехала из Италии, вскоре исчез, и она долгие часы проводила в постели.

Кашель, о котором она поначалу отзывалась как о «легком», усилился, и по ночам Люсия слышала, как он эхом разносится по темным коридорам.

Во время еды мать отодвигала от себя тарелку, уверяя, что не голодна. Люсия же не сводила с нее глаз, боясь, что прежняя болезнь может вернуться к ней.

Она едва не позвонила Эдварду де Редклиффу, чтобы отказаться от приглашения на бал, но мать не пожелала и слышать об этом.

– Ты непременно должна составить компанию отцу, – настойчиво сказала она, сидя на постели однажды утром. – Я знаю, ты дала слово Эдварду, что поедешь, но пообещай мне, что сделаешь все, чтобы твой отчим не чувствовал себя одиноким.

– Хорошо, мама, – обреченно согласилась Люсия, думая о том, что предпочла бы остаться дома, если ей придется провести хотя бы пять минут в обществе отчима.

Пока они рассуждали о том, кто еще может присутствовать на балу, в спальню вошел сэр Артур.

– Вам уже лучше? – лишенным всяческих эмоций тоном осведомился он.

– Да, благодарю вас, дорогой. Я просто немного устала. Я просила Люсию составить вам компанию на балу, который состоится через несколько дней.

Сэр Артур, выразительно приподняв бровь, уставился на падчерицу.

– Надеюсь, ты не помчишься сломя голову на Бонд-стрит, дабы купить за бешеные деньги какое-нибудь платье или еще что-нибудь в этом роде. В сложившихся обстоятельствах нам придется прибегнуть к воздержанности и скромности.

– У меня уже есть платье, которое прекрасно подойдет для этого случая, – ощетинившись, заявила в ответ Люсия. – Я не из тех девушек, кто, однажды надев платье, потом отказывается носить его.

– Рад слышать, – язвительно бросил он. – Я только что просматривал список домашних расходов и хотел бы обсудить с твоей матерью кое-какие меры экономии. А теперь оставь нас, Люсия.

Закусив губу, чтобы не дать прорваться наружу захлестнувшему ее гневу, Люсия молча пожала матери руку и поднялась со стула у кровати.

«Он обращается со мной резко и безапелляционно. Я слыхала, что северяне отличаются склонностью к прямолинейности, но сейчас он ведет себя откровенно грубо».

Немного погодя, за ужином, Люсия с облегчением отметила, что мать сделала над собой усилие и встала с постели, а теперь пыталась съесть немного супа, который повариха приготовила специально для нее.

– Тебе уже лучше, мама? – заботливо спросила она.

– Немного, родная моя. Думаю, что сон пошел мне на пользу.

Но почти сразу же она зашлась кашлем. Поначалу Люсия решила, что она поперхнулась супом, но это было не так.

– Мама! – в тревоге вскричала она. – Вызвать врача?

– Мы не можем себе этого позволить, разве что твоя мама серьезно заболеет, – отрезал сэр Артур, не дав возможности своей супруге хотя бы открыть рот. – Врачи стоят денег, а у нас их и так немного, чтобы разбрасываться ими по пустякам.

– Но если маме нужен…

– Если я сочту, что она достаточно больна и без лишних расходов не обойтись, то непременно вызову врача. Но до тех пор нам придется ухаживать за ней самим.

Призвав Мостона и попросив его принести стакан воды, мать в конце концов справилась с приступом и пришла в себя. Проявив достойное восхищения самообладание, она как ни в чем не бывало возобновила беседу. Впрочем, Люсия сочла, что лицо ее посерело и осунулось.

– Артур, как прошла ваша сегодняшняя встреча?

– Бухгалтеры доложили мне, что сейчас не самое подходящее время для того, чтобы пытаться продать Бингем-холл. В Европе, похоже, назревает война, и в данный момент положение на рынке недвижимости оставляет желать лучшего. Нет смысла продавать такой ценный актив по слишком низкой цене.

Люсия испытала невероятное облегчение.

«По крайней мере, мне не придется уезжать из графства», – подумала она.

– Нет, нам предстоит изыскать иной способ раздобыть двадцать пять тысяч фунтов, – продолжал отчим. – Но времени у нас совсем немного. Я пытаюсь найти нужную сумму, но не советовал бы возлагать чрезмерные надежды на то, что мне это удастся. Не исключено, что мне придется прибегнуть к иным средствам.

Поставив бокал на стол, он метнул многозначительный взгляд на Люсию.

«Неужели это каким-то образом касается меня? – подумала она, почувствовав недоброе. – Он смотрел на меня так, словно уже составил какой-то план, частью которого я являюсь».

Она понимала, что это может означать только одно: приемлемое и выгодное замужество.

Ужин Люсия заканчивала в молчании. Хотя в последнее время девушка и начала задумываться о замужестве, оно должно было состояться в должное время и без всякой спешки.

«В идеале я хотела бы любить и уважать этого человека, – думала она, рассеянно перебирая фрукты на тарелке. – А еще он должен быть обаятельным и симпатичным…»