Она увлекла Люсию в библиотеку и закрыла за собой дверь.
Слезы уже ручьем струились по ее лицу, когда она взяла дочь за руку.
– Родная, я хочу, чтобы ты знала все. Если бы не сэр Артур, мы обе были бы уже на улице.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Люсия, и голос ее дрогнул.
– Мое длительное недомогание слишком дорого нам обошлось, а твой отец перед самой смертью сделал несколько очень неудачных вложений. Думаю, ты обратила внимание на то, что денег в банке осталось совсем немного, но ты еще не знаешь, что, если бы я не вышла замуж за сэра Артура, мистер Урвин советовал мне продать Бингем-холл, и тогда нам пришлось бы жить в крайне стесненных обстоятельствах!
– Нет! Этого не может быть! – в ужасе прошептала Люсия.
Мать уже не сдерживала слез.
– Это правда. Денег оставалось настолько мало, что мистер Урвин предложил мне продать кое-какие личные вещи… и я была вынуждена предпринять… некоторые шаги. Сэр Артур утешал и поддерживал меня в эти черные дни, и, когда он сделал мне предложение, я согласилась выйти за него замуж. Родная, он очень меня любит. Ты должна принять его, как сделала я, и быть с ним вежливой.
Вся неприязнь и отчуждение, которые Люсия испытывала к отчиму, вырвались наружу, и девушка расплакалась.
Как могла мать требовать от нее чего-либо подобного? Она ведь даже не заикнулась о том, что любит его, так почему же она сама должна повиноваться ему, как если бы он был ее родным отцом?
Наконец Люсия попыталась взять себя в руки.
Казалось, некая неведомая сила вселилась в нее и заговорила ее устами – слова хлынули бурным потоком, словно бы сами по себе, и она выбежала из библиотеки в сад.
– Нет! Уж лучше я закончу свои дни нищенкой в работном доме, чем признаю его отцом! – всхлипывала она. Слезы застилали ей глаза, когда она, ничего не видя перед собой, машинально устремилась к «роллс-ройсу», стоявшему на подъездной аллее.
Глава вторая
– Ричард, тебе действительно нужно идти?
Поразительно красивая эффектная женщина с рыжими кудрями натянула простыни до подбородка и, надув губки, уставилась на высокого привлекательного мужчину с густыми каштановыми волосами и пронзительными голубыми глазами, который спрыгнул с постели и принялся надевать сорочку.
Окинув влажным взглядом его мускулистую фигуру, она вздохнула.
Лорд Уинтертон был великолепен в искусстве любви, как, впрочем, и во всем остальном, чем бы ему ни приходила в голову блажь заняться. Но теперь, после крайне непродолжительного визита, он уходил.
– Послушай, Беатрис, ты же знаешь, что сегодня днем у меня назначена важная встреча, и потому я мог остаться у тебя всего на несколько часов. Я сказал тебе об этом сразу, как только пришел.
– Но, милый…
– Беатрис, пожалуйста, не смотри на меня так.
Она с мольбой взирала на него из теплой постели – той самой, которую некогда делила со своим супругом, лордом Шелли, погибшим в минувшем сентябре после падения с лошади.
Лорда Уинтертона неизменно забавлял тот факт, что он наставил рога человеку, которого величал «стариной» и который сейчас пребывал на небесах.
Прелестница же постаралась выглядеть как можно более соблазнительной, призывно похлопав по постели рядом с собой.
– Мне пора, – коротко сообщил он, застегивая тужурку и ища свои перчатки. Хотя было уже начало марта, в воздухе ощущалась прохлада.
Подойдя к кровати, он поцеловал рыжие завитушки на ее макушке.
Как-то так получилось, что после того, как дела вынудили его регулярно бывать в Лондоне, он стал посещать ее куда чаще, чем намеревался.
Перед тем как выйти из будуара, он бросил на себя последний взгляд в псише[12] леди Шелли. Для предстоящей встречи он выглядел достаточно презентабельно. Опустив взгляд на свои безукоризненные черные сапоги, он мысленно поблагодарил своего дворецкого Джепсона, который позаботился о том, чтобы они были начищены как раз к его сегодняшнему раннему отъезду из Лонгфилд-манора.
Пригладив коротко подстриженные усики, он, не оборачиваясь, помахал Беатрис рукой на прощание.
– Но когда же я увижу тебя снова? – крикнула она ему вслед.
Услышав, как захлопнулась входная дверь, она возмущенно фыркнула и, схватив одну из подушек, изо всех запустила ее в дверь спальни.
– Скотина! – прошипела она, и по губам ее скользнула презрительная усмешка. – Пожалуй, в следующий раз меня не окажется дома, когда ты решишь заглянуть в гости.
* * *
А во дворе Бингем-холла Люсия добрых полчаса просидела в пустом автомобиле, захлебываясь слезами. Она слишком хорошо знала, какая судьба ждала героинь прочитанных ею романов после того, как их матери вновь выходили замуж, и сейчас спрашивала себя, не уготована ли и ей подобная участь.
– Каким тоном он со мной разговаривал! – прошептала она, утирая слезы носовым платком. – Как он смел? Будь у меня брат, он бы вызвал его на дуэль или, по крайней мере, поговорил с ним по-мужски.
Но у Люсии не было брата, с которым она могла бы разделить свою тяжкую ношу.
Более того, то, о чем только что рассказала ей мать, потрясло девушку до глубины души.
«Неужели папа действительно вверг нас всех в столь плачевное положение? – спросила она себя. – Едва ли это возможно. Он всегда производил впечатление очень разумного и осторожного человека, когда речь заходила о деньгах».
Тут она заметила, что к автомобилю приближается лакей.
Люсия быстро привела себя в порядок и поспешно спрятала носовой платок.
– Все в порядке, мисс Маунтфорд? – осведомился тот.
– Д-да, благодарю вас. Мне просто захотелось ненадолго побыть одной, – сбивчиво ответила она и вышла из салона, когда он распахнул перед ней дверцу.
Украдкой оглядевшись по сторонам, она не увидела знакомых лиц и поспешно направилась обратно в дом, дрожа всем телом.
«Ну вот, теперь я чувствую себя ужасно виноватой в том, что так сильно расстроила маму, – с грустью подумала она. – Я поступила дурно, да еще в день ее свадьбы».
Люсия быстрым шагом направилась в библиотеку, но матери там не оказалось.
«Очевидно, она развлекает своих гостей», – решила она и отправилась на поиски родительницы.
– Вот ты где, дорогая!
Люсия едва успела войти в бальную залу, как позади нее прозвучал голос матери.
– Мама, прости меня, пожалуйста…
– Ш-ш, тише. Сегодня мы более не будем говорить об этом. Я рада, что нашла тебя, потому что скоро должна буду подняться к себе наверх, чтобы переодеться.
– Вы уже уезжаете?
– Артур забронировал нам места на поезде, который отправляется в полночь. Разве я не говорила тебе, что мы поедем на «Восточном экспрессе» до самой Венеции?
Люсия понурила голову.
Собственное поведение представлялось ей совершенно недопустимым, и теперь ее мучила совесть. Это ведь был не ее день. Это был день ее матери.
– Желаю тебе чудесно провести время, – вздохнула Люсия. – Обо мне можешь не тревожиться, Джеффри уделяет мне достаточно внимания. Смотри, вон он машет нам рукой.
Они помахали ему в ответ, и Люсия поцеловала мать в щеку.
– Я обязательно приду проводить тебя, – прошептала она, видя, что к ним сквозь толпу пробирается Джеффри. – Я хочу, чтобы ты была счастлива и сполна насладилась своим сказочным медовым месяцем. А теперь я оставлю тебя с Джеффри. Увидимся снаружи через полчаса.
– Как дела, Люсия? – приветствовал ее Джеффри. – Мне показалось, ты бросила все и убежала.
– Нет, я образумилась и пришла в себя, – задумчиво отозвалась она. – Я постараюсь примириться с неизбежным.
– Чертовски правильный поступок, старушка, – сдержанно похвалил он ее. – А теперь, полагаю, пришла очередь танцев, не правда ли?
Люсия приняла предложенную ей руку и рассмеялась, позволив увлечь себя на танцпол.
«Ради мамы я попытаюсь быть счастливой», – сказала она себе, когда Джеффри закружил ее в танце.