Леди Маунтфорд отличалась чрезвычайно деликатной организацией, и для того, чтобы она лишилась чувств, требовалось совсем немного. Неожиданный раскат грома, резкий толчок экипажа… даже слуги научились вести себя так, чтобы она слышала, как они входят в комнату, из опасения вызвать у нее обморок.
Бриджет тут же засуетилась вокруг своей хозяйки, стараясь успокоить ее.
– Вот так, миледи. Сделайте глубокий вдох и понюхайте соль. Совсем скоро вам станет лучше.
Люсия тем временем, закусив губу, бесцельно перебирала кисточки абажура. Достанет ли у нее мужества выйти в холл и снять трубку телефона?
Она бы, пожалуй, предпочла взять «роллс-ройс» и отправиться в Лондон, в контору мистера Урвина, чтобы лично повидать его, но не могла оставить мать одну.
Время шло, а Люсия все пыталась успокоить сердце, которое готово было выпрыгнуть из груди.
Наконец с деланным спокойствием она вышла в холл.
Телефон был установлен в поместье совсем недавно по настоянию отца, которого сильно беспокоило состояние здоровья ее матери, и Люсия подумала: в том, что источником тревоги и беспокойства теперь послужил он сам, а не его супруга, есть какая-то злая ирония.
Она подняла трубку, поднесла ее к уху и после короткой паузы услышала, как на коммутаторе ответили:
– Да, миледи?
– Говорит мисс Маунтфорд, Джойс, – негромко сказала она, узнав телефонистку по голосу. – Вы не могли бы соединить меня с номером Ченсери 212?
– Одну минутку, мисс Маунтфорд.
Наконец на другом конце провода она услышала голос одного из клерков мистера Урвина.
– Алло, – громко сказала она, поскольку слышимость была отвратительной. – Я могу поговорить с мистером Урвином? Это мисс Маунтфорд из Шилборо.
Клерк положил трубку, и она погрузилась в тревожное ожидание, пока наконец не услышала голос поверенного:
– Здравствуйте, мисс Маунтфорд.
– Мистер Урвин. Мы получили вашу каблограмму. Папа…
– Мне очень жаль, что я вынужден сообщить вам дурные известия, мисс Маунтфорд. Впервые мы услышали о несчастье, когда узнали, что в конторе Ллойда зазвонил колокол с «Лутины».[5] Полагаю, сообщение о кораблекрушении будет помещено в завтрашних газетах. Ужасная, просто ужасная трагедия!
– Вы сказали, что папы не было в первом списке выживших. Известно ли вам что-либо еще?
– Один из моих сотрудников сейчас находится в штаб-квартире компании «Уайт Лайн». Он вернется, как только узнает что-либо конкретное. Они выпускают списки спасенных по мере того, как те добираются до суши. Он говорит, что контору компании осаждают толпы родственников. Одному Господу известно, что там будет твориться завтра, когда газеты опубликуют отчеты о случившемся.
– Но папа…
– Моя дорогая, можно надеяться на то, что он благополучно спасся. Судя по всему, больше всего жертв среди команды и пассажиров второго, третьего и четвертого классов. А первые выжившие – почти исключительно пассажиры первого класса.
Люсия заколебалась – ей уже доводилось бывать на пароходах, и она читала истории о кораблекрушениях. Разве не руководствуются моряки в таких случаях правилом – детей и женщин следует спасать в первую очередь?
– Числятся ли в первых списках пассажиры-мужчины? – неуверенно поинтересовалась она.
На другом конце линии воцарилась долгая пауза, и сердце у Люсии сжалось от дурного предчувствия. Ей вдруг стало нечем дышать.
Наконец мистер Урвин ответил:
– Очень мало. Мне бы не хотелось внушать вам опасения без веских на то оснований, но я хотел, чтобы вы узнали об этом до того, как прочете репортажи в газетах. На восточном побережье Америки еще утро, и мы, без сомнения, продолжим получать новые сведения.
Поблагодарив его, Люсия положила трубку. Самые разные мысли роились у нее в голове.
«Если с папой что-нибудь случится, я никогда не прощу сэра Артура Мак-Аллистера за то, что он обрек его на смерть», – решила она, возвращаясь в гостиную.
Мать лежала на софе, обложившись подушками. Вокруг нее по-прежнему суетилась Бриджет, пытаясь уговорить хозяйку выпить немного бренди.
– Всего один глоточек, миледи. Это поможет вам успокоить нервы.
Леди Маунтфорд открыла глаза и увидела в дверях Люсию.
– Люсия! – вскричала она. – Что он сказал?
– Пока нет никаких известий, мама. Но мистер Урвин говорит, что еще не все спасенные добрались до суши. Как только у него появятся какие-либо новости, он немедленно свяжется с нами.
– Мне кажется, я не переживу, если он…
– Тише, мама. В неизвестности есть надежда.
Но на сердце у нее была пустота. В глубине души Люсия уже знала, что отец погиб.
* * *
Потянулись мучительные и страшные в своей неопределенности недели. Люсия ухаживала за слегшей матерью, и обе с нетерпением и страхом ждали новостей. И вот 30 апреля мистер Урвин лично прибыл из Холборна в Шилборо, чтобы сообщить печальные известия.
– Он погиб как герой, – сказал он, и леди Маунтфорд разрыдалась, а Люсия принялась успокаивать ее.
– Судя по всему, лорд Маунтфорд уступил свое место в спасательной шлюпке какой-то женщине из второго класса с ребенком. Его тело было найдено в море и идентифицировано по письму в бумажнике.
– Нам придется плыть в Америку, чтобы привезти его домой? – спросила Люсия, взяв себя в руки, пока рядом заливалась слезами безутешная мать. – Мама и слышать не желает о том, чтобы его похоронили на американском кладбище. В газетах уже писали, что некоторые жертвы кораблекрушения должны быть похоронены в Новой Шотландии или даже в море.
– Через несколько недель тело будет доставлено в Англию, – заверил ее мистер Урвин, лицо которого было серым как пепел. – Я уже нанял за свой счет катафалк, который доставит его от вокзала Юстон[6] в Бингем-холл. В знак уважения к покойному я не позволю вам понести расходы еще и за эту церемонию.
Мистер Урвин сдержал слово. Через несколько недель лорд Маунтфорд вернулся домой, в Бингем-холл.
На похоронах, которые состоялись несколько дней спустя, Люсия в молчании застыла перед алтарем на том же самом месте, где стояла сейчас, глядя, как ее мать выходит замуж за мужчину, которого она считала виновным в безвременной смерти своего отца.
«Я его ненавижу! Как же я его ненавижу! – говорила она себе, пока преподобный отец Браун продолжал службу. – Если бы не он и его дурацкие планы, папа сегодня был бы жив».
– Я объявляю вас мужем и женой.
Сэр Артур наклонился и поцеловал свою новую жену в щеку. Орган грянул торжественным гимном, но Люсия его уже не слышала.
Кипя негодованием, она смотрела, как новоиспеченная леди Мак-Аллистер идет к выходу из церкви, улыбающаяся и счастливая.
Люси заметила, что некоторой части присутствующих было совсем не до улыбок. На лицах многих родственников, собравшихся в церкви, было написано неудовольствие. Быть может, они тоже вспоминают о том, что только в минувшем году они съезжались сюда, дабы присутствовать на похоронах ее отца?
«Не могла же мама так быстро забыть отца! – думала Люсия, выходя на свет весеннего солнца. – Мы ведь стоим в нескольких шагах от его могилы».
Но новая леди Мак-Аллистер не удостоила величественную могилу с надгробным памятником, видневшуюся справа от входа в церковь, и беглого взгляда.
«Как жаль, что не хлынул ливень, – не унималась Люсия, глядя, как мать и отчим подходят к надраенному до блеска «роллс-ройсу», украшенному гирляндами ради такого случая. Новый шофер, Бриггс, распахнул перед ними дверцу и отдал честь, пока они залезали внутрь.
«К чему эта целая куча новых слуг? – возмущалась про себя Люсия. – Нанимать шофера не было никакой нужды. С этой обязанностью прекрасно справлялся и Джек, старший грум».
Но она понимала, что, приведя с собой новых слуг, сэр Артур утверждает свою власть. Ее раздражало, что отныне он будет главным в Бингем-холле, где испокон веку властвовали и правили Маунтфорды. Но у Люсии не было ни братьев, ни сестер, и, учитывая возраст матери, едва ли можно было надеяться, что они когда-либо появятся.