Костюмы у них были.

Через несколько минут я стоял у контрольной панели управления кормовой каютой, опуская воздухонепроницаемый шлюз между кабиной и каютой. Потом нажал на кнопку удаления воздуха. После того как установился почти вакуум, я открыл левый люк кабины. В обзорное окошечко мне было видно три фигуры в скафандрах, они поспешно залезли внутрь. Две высокие фигуры, оглянувшись по сторонам, увидели меня и приветственно помахали. Фигурка поменьше явно не походила на ребенка, но принадлежала гуманоиду… и в ней было что-то странно знакомое. Я закрыл люк и выровнял давление воздуха.

Когда мы вышли в кабину, наши гости как раз снимали шлемы. Лохматый, бородатый мужчина примерно моего возраста, улыбаясь, протянул руку в перчатке.

— Я полагаю, вы Джейк.

Глубокие морщинки-лучики в углах теплых карих глаз, мощный торс придавали ему вид добродушного большого медведя.

— Вы правильно поняли, — ответил я, пожимая ему руку, — Вы хорошо выглядите, но явно устали.

— Так оно и есть, — он обвел взглядом кабину, — какое же это удовольствие — видеть новые лица! Меня зовут Юрий Волошин, — он низко поклонился. — Разрешите мне представить мою коллегу…

Челюсть у меня просто отвалилась, когда женщина сняла шлем и посмотрела на меня через пропасть длиной в тридцать с небольшим лет.

— Зоя!!! — ахнул я.

— Так быстро вспомнил! — воскликнула Зоя, обнимая меня, — Мне казалось, что ты забыл. Я, кстати, сразу узнала твой голос… Как много лет прошло, Джейк… Как прекрасно снова с тобой увидеться!

Я взял Зою за руки и вгляделся в нее, все еще с разинутым от изумления ртом.

— Зоя… — это все, что я мог сказать.

— Поразительно! — заметил Волошин, — Как я вижу, двое старых друзей, — он повернулся к моим спутникам, — Как я уже сказал, я бы хотел представить свою коллегу — и спутницу жизни — доктора Зою Михайловну Волошину. А это…

Он нагнулся, чтобы помочь человекообразной фигуре освободиться от шлема.

— А это Джорджи, наш проводник.

Со стороны задней стенки кабины донесся вопль Винвы — такого я никогда не слыхал!

Джорджи мог быть ее братом-близнецом.

Наблюдателю со стороны наверняка пришло бы в голову, что Джорджи — я тоже стал его так называть — и Винва были влюбленными, которых давно разлучили. Мне даже пришлось сделать вид, что я ищу ломик, чтобы наконец отделить их друг от друга. Потом мы узнали, что на родной планете, Оранжерее, они никогда не встречались, даже не жили рядом. Мне кажется, они просто обрадовались при виде соплеменника. Наверное, и в сексуальном смысле оба истосковались…

Меня совсем не удивило, что у Джорджи были карты и что экспедиция Юрия и Зои пользовалась ими. Картографические знания жителей Эпсилона Эридана 11 относились к числу самых секретных и тщательно охраняемых тайн колониальных властей. Вернее сказать, раньше были тайной. Наверное, утечка информации и породила слухи о карте Космострады. Сведения Джорджи ничем не отличались от того, что знала Винва, с той лишь разницей, что в его поэме про путешествие речь шла о другом пути к одной и той же цели — Космостраде красного предела. И… ни одна из этих карт сейчас не годилась.

Почти с самого начала несчастья обрушились на экспедицию Волошина. Прошло всего две недели — и в лобовом столкновении на Космостраде погибли четверо из девяти членов группы, причем полностью были уничтожены и две машины. Тем не менее экспедиция продолжалась. Выхода не было — они находились с другой стороны неизвестного портала. Следуя поэме Джорджи, они проделали весь путь по ответвлению Ориона и почти доехали до галактической опоясывающей трассы, но из-за неправильно понятой строчки свернули направо, хотя нужно было поступить совсем наоборот. Так началось их поистине слепое блуждание, когда они проскакивали один неизвестный портал за другим. Пятый их товарищ умер от неизвестной инфекции через год и два месяца после начала путешествия. Шестого унесло потоком воды при внезапном наводнении, когда они разбили лагерь на необитаемой планете. Чета Волошиных и Джорджи на одной машине двинулись дальше в поисках дороги домой. Они пересекали лабиринт за лабиринтом, встречая на своем пути все мыслимые виды планет и их обитателей. Некоторые расы были вполне дружелюбны по отношению к ним, другие — безразличны, попадались и откровенно враждебные. Крайне редко им удавалось найти вполне подходящую пищу, они пробовали ее на свой страх и риск, несколько раз едва не отравившись… В одном из цивилизованных лабиринтов их снабдили синтетическим белком, кстати на редкость гадостная штука, если не добавлять специальных ароматизаторов.

Невзирая на катастрофу, экспедиция смогла накопить поразительные научные данные, они открыли множество необитаемых планет, похожих на Землю. Кроме того, в каталог были включены и другие, представлявшие, с точки зрения Волошиных, определенный научный интерес. Зоя, квалифицированный физик и астроном, делала замеры местных галактик, определяла класс и спектр незнакомых звезд. Юрий, физик-теоретик, исследовал Космостраду.

Надо сказать, что не раз им пришлось противостоять серьезным болезням, а цинга стала постоянным их спутником.

— Мои десны кровоточат каждый раз, когда я их чищу, — пожаловалась Зоя, — я имею в виду, когда представляется возможность их почистить, — добавила она с усмешкой.

— Еще яблоко, доктор Волошина, — предложил Шон, запуская руку в ящик, — они хорошо помогают от ваших хвороб.

— Большое спасибо, я и так съела уже три. Берегите их, ради Бога!

Юрий оглядел трейлер.

— У вас тут, кажется, есть все мыслимое и немыслимое, — восхищенно сказал он и повернулся к своей спутнице жизни с сокрушенным выражением лица: — Нам бы надо было взять с собой что-нибудь подобное. Надо же, как просто — трейлер! Почему мы об этом не подумали?

Зоя молча пожала плечами.

Я продолжал таращиться на нее, сравнивая образ семнадцатилетней девушки с той женщиной, которую сейчас видел перед собой. Сравнение было вполне в пользу сегодняшнего дня. Зоя прекрасно сохранилась. Лечение от старения задержало ее организм где-то на границе тридцати восьми — сорока лет. Конечно, трудности экспедиции добавили ей несколько морщинок и седых прядей — но в остальном она была столь же хороша собою, как и тогда, когда мы с ней встречались. Настоящая славянская красота: широко расставленные проницательные синие глаза, аккуратный нос, щедрый рот с губами цвета спелой сливы, чуть раздвоенный подбородок, который не делал ее лицо грубым. Фигура ее тоже осталась великолепной, особенно — роскошные груди.

Она почувствовала на себе мой взгляд и повернулась ко мне с улыбкой.

— Ну как?

— Ты нисколько не изменилась.

Ее улыбка стала шире, хотя она заметно смутилась.

— Ты очень добрый человек. Я знаю, что выгляжу ужасно, — Она провела рукой по спутанным волосам. — Юрий стриг меня, как овцу, а к себе, кстати, не позволил прикоснуться.

— Я догадался, каким будет результат, — объяснил Юрий, трогая свои неаккуратные бакенбарды и бороду.

— Вы оба замечательно выглядите, — сказал я, — Похоже, что все ваши несчастья нисколько не отразились на внешности.

— Ты тоже совсем не изменился, Джейк, — заметила Зоя, — Помню тебя как одного из самых красивых мужчин, которых я когда-либо встречала, к тому же ты неповторим в своем роде, и я понимаю теперь, что моя память была достаточно точной.

— Спасибо, — сказал я, — хотя я должен тебя предупредить, что годы совсем не сделали меня мягче и воспитаннее. Обо мне говорят, что я по-прежнему громко рыгаю на официальных приемах.

Эта шутка вызвала у Волошиных куда больше смеха, чем того заслуживала, вне сомнения, это было результатом усталости.

— Да, у тебя всегда все было в порядке с чувством юмора, — Зоя устало прислонилась к какому-то ящику, — Господи, как хорошо смеяться. Так давно с нами не происходило ничего такого, из-за чего можно было бы посмеяться… или не было людей, с которыми можно было бы посмеяться. — Она оглядела остальных, — Мы так счастливы, что вас нашли.