— Кто-нибудь хочет есть? — поинтересовался я.

— Все что угодно, — Сьюзен поспешно расстегивала ремни, — и даже не стоит беспокоиться, есть ли соль.

Надо сказать, мне тоже надоели обеды в упаковках и лежалый провиант из холодильника Сэма. Не теряя понапрасну времени, мы поспешили выбраться из тяжеловоза.

Левый передний роллер, покрытый омерзительными белыми пятнами кристаллизации, выглядел более чем скверно. Да, теперь каждый метр, который он проедет, может оказаться для него последним. Правда, особого повода для беспокойства нет: поставив запасной, мы сразу забудем о том, каким плохим был прежний роллер.

Остановившись на краю стоянки, я по привычке изучал всевозможные варианты отступления: вдруг нам отсюда придется быстро уносить ноги? Еще одна автострада пересекала здесь дорогу № 22, значит, Сэм в случае необходимости сможет выехать, но только если никого не окажется на пути. Судя, однако, по внешнему виду всех этих машинок, тяжеловозу не составит труда отпихнуть какую-нибудь из них в сторону.

Я включил связь на ключе Сэма.

— О’кей, похоже, мы тут останемся на ночь. С тобой все будет в порядке?

— Конечно, желаю хорошо провести вечер. И время от времени вызывайте меня, оставь канал связи открытым.

— Хорошо. Потом поговорю с тобой, когда мы поедим и проглотим пару кружек чего-нибудь холодненького, нам есть о чем перекинуться парой слов.

— Отлично.

Но пока я решил выключить радио, потому что заметил рядом с собой Сьюзен. Женщина укоризненно покачивала головой, цокая языком.

— Бедный Сэм, — со вздохом произнесла она.

— Чего-чего?

— Он всегда остается на улице, ведь так? Это так грустно…

Ну, как тут не поделиться с отцом?

— Ты слышал, Сэм? Сьюзи переживает, что тебе тут будет одиноко и скучно, если ты останешься один на улице. Она так беспокоится о тебе!

— Хм! О Господи, с какой стати ей за меня тревожиться?!

Лицо Сьюзен покрылось пятнами.

— Я не хотела… я имела в виду…

— У меня есть куча порнографических журналов, еще не просмотренных, и еще… ну-ка, вот она!.. модель кораблика, которую я собираю в бутылке… А еще надо отправить благодарственные письма всем, кто прислал мне новые мыло и мочалку… кстати, надо бы и голову помыть… Да, кроме того, я всегда могу заняться онанизмом…

Сьюзен скривилась, словно у нее заболели сразу все зубы.

— Господи, вы оба совершенно невозможны! — с трудом сдерживая смех, женщина поспешила прочь.

— Добро пожаловать на Высокое Дерево!

— Спасибо! — я кивнул ширококостному крупному мужчине во фланелевой рубашке, который сидел у конторки в фойе. — Хорошее название для планеты.

Глаза его блеснули.

— Мы целую ночь потратили на то, чтобы его придумать, глаз не смыкали.

Я осмотрел вестибюль. Огромное помещение с высоким потолком, который пересекали темные балки. Полы, покрытые сшитыми вместе шкурами животных, мебель ручной работы — все в деревенском стиле, но отличалось большим вкусом.

— Здорово вы тут все устроили, — похвалил я.

Он раздулся от важности и широчайше ухмыльнулся.

— Спасибо! Этот дом — предмет моей гордости. Сделал большую часть того, что вы тут видите, своими руками, — Мужчина подмигнул, — Конечно, мне немножечко помогли.

— Что и говорить, я ожидал что-нибудь гораздо примитивнее на такой маленькой планетке, как эта.

— Это одно из самых сложных бревенчатых строений на нашей планете, — администратор «Шорька» ткнул указательным пальцем в потолок. — Я придумал эти консольные балки сам. С местным деревом можно делать черт знает что, понимаете? Оно крепкое и прочное, как железо.

— Интересно.

Постепенно вестибюль наполнялся людьми, по большей части это была молодежь. Они громко разговаривали, шутя и смеясь, подталкивали друг друга плечом. Очевидно бар «Стрижающий меч» не вынес натиска любителей пива, и пенный напиток теперь выплескивался из глиняных кружек на пол.

— Тут почти все говорят по-английски, — заметил я.

— У нас по большей части живут потомки англичан, а также других англоязычных народов: канадцев, австралийцев, ирландцев. Вы сами американец?

— Да, но уже очень давно меня никто не называл американцем, и я сам отвык так думать о себе.

Он кивнул.

— Да, время не стоит на месте, и скоро мы сможем считать себя аборигенами. — Мой собеседник развернул ко мне регистрационную книгу. — Как бы там ни было, я надеюсь, что вам понравится здесь, в «Хливком Шорьке». Вы все вместе?

Я поставил подпись внизу страницы.

— Чему отдают предпочтение на Высоком Дереве?

Мужчина хитро прищурился.

— Лесу, как бы это ни казалось удивительным.

— Нисколько, — я оглянулся через плечо на группку молодых людей, которые вели неторопливую беседу. Все они были чем-то похожи друг на друга, словно вылиты из одной крепкой формы, которая вполне соответствовала типу лесоруба, по крайней мере в моем представлении.

Мне вручили два ключа, сделанных из железа ручной поковки: Винва и женщины в одной комнате, остальные в другой. Это было мое предложение, против него ни у кого не нашлось возражений. Планета, на которой мы находились, принадлежала к внешним мирам, поэтому мои оставшиеся консоли были еще действительны, но отчего бы не сэкономить? Однако цены за комнаты оказались вполне приемлемыми.

— Есть возможность получить что-нибудь из еды? — спросил я.

— К сожалению, для нашего повара слишком рано, сэр. Последнее время он ведет себя отвратительно. Но можно воспользоваться услугами «Стрижающего меча», там прекрасно готовят. Большая часть тех, кто проживает в отеле, именно так и поступают. Наверное, там сейчас полно народу — сегодня праздник в честь Святого Чарльза Доджсона[2].— Хозяин заговорщицки подмигнул мне. — Торжества продолжаются вот уже три дня.

— Святого Чарльза… — начал Джон, потом взорвался хохотом.

Мы дружно поддержали его. В земном лабиринте официально установленные властями праздники отмечали только чиновники, которые в эти дни не работали. Остальные относились к таким событиям с пренебрежением, поэтому вполне закономерно возникла традиция отмечать спонтанные праздники. Людям просто нужен был предлог повалять дурака, а в таких случаях годится самый необычный повод, самая невероятная причина…

— Как только вы приведете себя в порядок, — продолжал парень за конторкой, — можете присоединиться к нам, конечно, если хотите…

Я минуту-другую изучал веселившуюся толпу, потом снова повернулся к администратору, который, вытаращив глаза, пялился на мою роспись в регистрационной книге. Затем, шумно сглотнув, он обратился ко мне:

— Вас действительно так зовут?

— Это имя я употребляю чаще всего.

Он явно не понял шутки, поэтому пришлось объяснять:

— Разумеется, меня именно так и зовут.

— Вы Джейк Макгроу? ТОТ САМЫЙ ДЖЕЙК МАКГРОУ?

Снова моя необъяснимая слава докатилась до этого мотеля и поставила здесь свою подпись раньше, чем мы сюда приехали.

— Я единственный Джейк Макгроу, которого я знаю.

— У вас есть бортовой компьютер по имени Сэм?

— Угу.

— Понятно, — мужчина задумчиво кивнул, продолжая смотреть на меня так, словно не был уверен в чем-то важном.

Это его проблема. А вот то, во что он в конце концов поверит… как бы это не оказалось моей проблемой.

Наши комнаты оказались на третьем этаже. Грубоватая обшивка стен, примитивная мебель, маленькие настольные лампы, ширмы — во всем ощущалось своеобразное очарование, отдававшее старинными историями про наших далеких предков.

Почему-то Сьюзен не понравилась ее кровать, хотя именно этот предмет мебели больше всего пришелся мне по вкусу, особенно цветочные мотивы, вырезанные в изголовье.

— Вся постель в каких-то вмятинах и комках, — пожаловалась она, — и простыни серые.

— Потерпи, принцесса, — Роланд усмехнулся. — Потом наверняка вытащим горошинку из-под матраса.