— Ни в коем случае! — горячо возразил гость. — Я имею полномочия заверить вас.

— Ну что же, — сказал Альберто, обращаясь к жене, — ты поедешь, тебе и решать.

Лидия Николаевна была взволнована. Ей вспомнилось детство, черкасские улицы, школа, сестры. Все это так захотелось вдруг увидеть вновь, что она немедленно дала согласие на поездку.

Послала письмо в адресный стол Черкасска, как посоветовал сделать это господин Герберг. Ей ответили, что сестры ее живы, здоровы, и сообщили их адреса. Тогда она написала письма сестрам, те ответили посланиями, сплошь заполненными радостными и изумленными восклицаниями, а несколько месяцев спустя Лидия Николаевна уже отправилась в свое первое туристское путешествие.

В Париже, на аэродроме Ле-Бурже, ее разыскал господин Герберг и попросил об одном небольшом, совершенно пустячном одолжении: передать встречающему ее в московском аэропорту человеку карманную библию. О, это для нее не составит никакого труда! Человек подойдет к ней сам, его не надо будет искать, и спросит, не прислал ли для него что-нибудь приятель Герберг. Тогда она и отдаст ему библию.

— Такой пустяк, — сказала она. — Ради вас я с удовольствием исполню эту просьбу, если бы мне пришлось даже задержаться на день-два в Москве. Вы так много сделали для нас.

— О, мы еще успеем с вами расквитаться, — засмеялся Герберг. — Желаю успешно, с удовольствием провести время у своих сестер.

Так начались ее поездки в Советский Союз. Не очень частые, всего четыре за четверть века. И все четыре раза она выполняла небольшие, ничего не стоящие и не обременительные для нее, как ей казалось, поручения. Она, конечно, кое о чем догадывалась, но не придавала этому большого значения, ведь за все это добряк Герберг платил звонкой монетой. Вообще он принимал в жизни семейства Верной очень горячее участие: помог им (деньгами, разумеется) в приобретении автомобиля и, наконец, в покупке в рассрочку бензоколонки, после чего Верноны стали самыми настоящими предпринимателями.

Теперь Лидия Николаевна приехала в Советский Союз в пятый раз. Но эта поездка носила уже несколько иной характер. Добровольное начало, пусть даже предположительное, было исключено: она ехала по распоряжению Герберга. У них состоялся откровенный разговор, когда в доме, кроме них, никого не было. Альберто с сыновьями занимались на бензоколонке.

— Будьте добры подготовиться к поездке в СССР, — сказал Герберг. — Немедленно.

— Но мне сейчас некогда, и я не думала об этом. Тем более что я была там всего полтора года назад, — смутилась она.

— Надо ехать сейчас. Слушайте меня внимательно. Проживете у сестер две недели и, возвращаясь, купите для меня в Москве зонтик. В Москве, запомните, а не в Черкасске. Вот по этому адресу. — Он написал на бумажке адрес московского галантерейного магазина и показал Лидии Николаевне. — Запомнили? Там будет продавщица с белым цветочком на лацкане халата. Вы должны быть одеты в клетчатое платье. Скажете: «Мне нужен зонтик для любой погоды». Поняли? Она ответит: «Я бы советовала взять вот этот, в клеточку». И вы его купите. Все очень просто. Но в магазине и на аэродроме ведите себя крайне осторожно. Если заметите, что за вами установлена слежка…

— Но это… — с еще большим замешательством сказала она побледнев.

— Что — «это»? — спросил Герберг. — А вы думали, что то, что было, — не «это»? Вы думали, что прошлые мои поручения всего лишь невинные детские шалости? Вы думали, что дом, авто, бензоколонку и все, что тут, — он широким жестом обвел рукой комнату, — мы помогли вам приобрести лишь за то, что вы отказались вернуться в Россию, или за ваши прекрасные глаза? Какая непосредственность! Запомните, что вы давно уже работаете у нас. И довольно активно. И не пытайтесь с кем-либо делиться своими впечатлениями на этот счет. Мы в любую минуту можем все переиграть и вышвырнуть вас вместе с супругом и сыновьями на тротуар. Поняли?

Она кивнула, с ужасом глядя на него.

— Теперь слушайте дальше, — продолжал Герберг. — Если обнаружится слежка, немедленно покидайте аэродром. Путь у вас будет таков: по железной дороге до города Боровое, оттуда на такси доберетесь до Чоповичей. В Москве билет до Чоповичей могут не выдать, до Борового выдадут. В Боровом у вас живет школьная подруга, с которой вам захотелось встретиться, но ее, увы, дома не оказалось. Это на всякий случай. В Чоповичах, учтите, по воскресеньям бывает большой рынок, приезжает много народу, и в воскресенье вы привлечете там к себе меньше внимания пограничников. Визу на выезд постарайтесь получить в местном пропускном пункте. Они иногда выдают. В противном случае действуйте но обстановке.

— Как?

— Как вам будет удобнее. Но, предупреждаю, без зонтика сюда не возвращайтесь. Можете оставаться там, в России.

— Я этого поручения выполнить не могу, — нерешительно промолвила она.

— Можете. Я не прошу вас, а приказываю. У меня на это есть некоторые основания.

Он тут же начертил схему чоповичских улиц, вокзал, площадь, магазинчики, базар, дамбу и дал все это ей внимательно рассмотреть. И пока она знакомилась с чертежом, он пристально разглядывал ее, потом, дружески улыбнувшись, сказал:

— Тем более что это последнее наше поручение. Последнее, — он многозначительно поднял вверх указательный палец. — Я имею полномочия заверить вас в том, что больше никаких просьб от нас к вам не поступит. Больше того, по возвращении вам будет вручена такая крупная сумма денег, которой вполне хватит на то, чтобы полностью расплатиться за бензоколонку. Вы меня поняли?

Она кивнула, приободрясь.

— Повторите то, что вам нужно помнить.

Она безошибочно назвала адрес московского галантерейного магазина, приметы продавщицы, фразы, которыми они должны будут обменяться при встрече.

— Вот и отлично! — воскликнул Герберг. — Принимайтесь за дело. Но помните: без зонтика вам лучше не возвращаться. Однако надеюсь, что и на сей раз все сойдет благополучно.

…Поначалу все действительно складывалось наилучшим образом. Прогостив у сестер, наплакавшись, нацеловавшись и наругавшись с ними, Лидия Николаевна прибыла в Москву, нашла нужный ей галантерейный магазинчик, увидела продавщицу с белым пластмассовым цветочком на правом лацкане фирменного халатика и спросила у нее зонтик для любой погоды.

— Я бы советовала взять вам вот этот, в клетку, — сказала продавщица и достала из-под прилавка зонтик. — Он очень удобен и легок, — говорила она, выписывая чек.

Магазинчик маленький, тесный, покупателей в нем никого не было, но, когда Лидия Николаевна возвращалась от кассы с оплаченным чеком, возле прилавка, рассматривая развешенные на металлической никелированной вертушке галстуки, стоял мужчина, очень бесцеремонно, пронзительно и неуютно, как показалось ей, оглядевший ее с ног до головы. Он был смугл, горбонос, с холеными усиками и в кепке невероятных, по представлению Лидии Николаевны, размеров. Нет, кепка не была велика ему, но она была огромна. И это запомнилось Лидии Николаевне, как обычно запоминаются бросающиеся в глаза всяческие нелепости.

— Зачем, слушайте, зонтик летом? — вежливо, несколько гортанно спросил он, обращаясь к Лидии Николаевне. — Под зонтиком надо прятаться от осеннего дождя, а летом пусть вашу чудесную головку ласкают великолепные солнечные лучи.

Лидия Николаевна сперва не придала особого значения ни его взгляду, ни его словам. Она улыбнулась и, принимая от продавщицы зонтик, сказала:

— От солнечных лучей у меня болит голова, — и с этими словами направилась к выходу.

В дверях она как бы невзначай обернулась. Горбоносый обладатель огромной кепки и продавщица смотрели ей вслед. И тут в сердце ее закралась тревога. Еще легкая, нераспознанная. «Почему он так пристально посмотрел на меня? Почему заговорил о зонтике? — пронеслось у нее в голове. — А вдруг начинается то, о чем предупреждал Герберг? Вдруг за мной уже следят? Что делать?» Беспокойство ее усилилось. Она с трудом взяла себя в руки и, с нарочитой неторопливостью сделав несколько десятков шагов по улице, остановилась, как бы для того чтобы раскрыть зонтик, и оглянулась. Нет, никто за ней не следил, и горбоносый мужчина на улице не появлялся. Вздох облегчения вырвался из ее груди. Волнения ее, кажется, были преждевременны и напрасны.