– А вы разве ничего не понимаете? – ядовито ответила Семцова, наблюдая краем глаза за находившимся перед пультом перепуганным инженером. Тот сидел тише мыши возле своего терминала и с опаской поглядывал на вооруженную пистолетом взъерошенную женщину. – Мистер Гор, я думаю, вам будет интересно узнать, как мы провели время там, внизу. И какие приняли решения. Рассказать?

– Да, – коротко буркнул полковник.

В общих чертах и очень кратко Семцова обрисовала ситуацию, сложившуюся за последние 48 часов. Более подробно она остановилась лишь на том, что собирается сделать сейчас и какова роль Казакова в задуманной авантюре. Весь рассказ занял не более пяти минут.

– Ну, знаете ли…– Гор покачал головой, – я совершенно не одобряю ваш план, и вы прекрасно понимаете отчего. – Он сделал паузу и, неожиданно резко выдохнув, поднял голову: – Послушайте меня, Мэри… Ох, простите, Мария. Официально я подчиняюсь ООН и министру обороны своего государства. И, хотя мне поручено выполнять указания Хиллиарда, я, как военный и гражданин США, не могу исполнять преступные приказы. Я не хуже вас понимаю, что произойдет, если «Уэйленд-Ютани» удастся доставить этих тварей в Солнечную систему. У нас найдется серьезное оправдание. И я из двух зол выбираю меньшее… – он опять запнулся, – я с вами.

– Если это уловка, чтобы получить назад оружие, то у вас ничего не выйдет, – медленно процедила Семцова.

– Оставьте пистолет себе, – устало махнул рукой Гор. Волна странного чувства, чуть похожего на то, какое охватывает мальчишку, залезшего в чужой сад за яблоками, нашла на этого человека, которому по роду службы эмоции были запрещены. Прагматик и военный, сидящие в нем, говорили о том, что подобное решение может привести к краху карьеры, серьезным неприятностям, изгнанию из флота и еще черт знает к чему. Но что-то посильнее заставило сказать полковника эти слова. Над прочими чувствами превалировало ощущение, никогда доселе им не испытанное, – ощущение жуткого, отупляющего страха перед чужими существами, виденными, правда, только на экране. И которые, по счастью, сейчас были далеко. Очень далеко.

Металлический скрежет наполнил медицинский отсек прицепившегося к брюху «Патны» челнока. Звук напоминал усиленный в тысячи раз скрип ножа по фарфоровой тарелке, но лишь только напоминал… Стекло одной из гибернационных капсул, забрызганное изнутри красным, вдруг пошло трещинами, и скрежет сменился серией сильных настойчивых ударов. С тупой, но непререкаемой силой прозрачный купол не смог справиться, толстое стекло брызнуло десятками осколков, вымазанных прозрачной слизью и алой, яркой жидкостью. Маленькое, очень юркое существо выползло наружу, цепляясь коготками за края отверстия, чуть передохнуло на крышке капсулы, повело черной, блестящей, словно металлической, головой вправо-влево. Истошное верещание забилось под обшивкой челнока – крик, в котором сочетались слепая ярость, жажда жизни и радость от данного кем-то бытия.

Спустя пару минут во второй капсуле, стоящей левее, стекло тоже оказалось залитым чем-то напоминающим томатный сок. Было 4.25 пополуночи.

– Да прекратите же толкать меня и уберите оружие! Какое хамство! – Голос Хиллиарда донесся из коридора, перекрывая появившийся шум шагов и цоканье оружия. Голос, следует заметить, очень возмущенный. – Вы не у себя в тайге! В конце концов, я отправлю официальную жалобу вашему императору!

– Идут. – Семцова встала. – Ну, мистер Гор, вы не передумали?

– Нет, не передумал, – решительно ответил полковник и тоже поднялся навстречу входящим.

В зал оперативного центра, довольно бесцеремонно подталкиваемые дулами винтовок десантников, ввалились Хиллиард, Блейк и остальные.

Взглянув на них, Семцова невольно фыркнула. Высокое начальство было поднято прямо с постелей, и надо полагать, не слишком вежливо. Сам шеф отдела робототехники, бледный, с растрепанными волосами, без галстука, еще пытался сохранить положенный по должности респектабельный вид, но… Блейк, двое чиновников да и прочие были явно напуганы происходящим. Семцова отметила, что только капитан Хоуп абсолютно невозмутим и выглядит относительно бодро.

– Черт побери, что вы опять придумали?! – с ходу набросился на Семцову Хиллиард, но неожиданно инициативу перехватил Гор, мало обращая внимания на изумленные взгляды Казакова:

– Сэр, я представляю здесь, на «Патне», правительство Соединенных Штатов, а также командование войск ООН. С целью предотвращения задуманного преступления я вынужден объявить, что вы, мистер Хиллиард, и некоторые другие гражданские лица арестованы мною. Вы будете находиться под стражей до конца полета.

– Что-о?.. – Глаза Хиллиарда округлились, а сам он покраснел до корней волос. – Да вы, полковник, понимаете, какое…

– Понимаю. – Гор любезно улыбнулся, но в голосе его была сталь. – Всех вас сейчас отведут в каюты, я попрошу остаться только капитана Хоупа. Все, разговоры окончены! Лейтенант Казаков, уведите этих джентльменов.

Казаков, еше не до конца разобравший, что за невероятная перемена случилась с полковником, недоуменно взглянул на Семцову, но она только кивнула:

– Выполняйте…

Не обращая внимания на слабые протесты, представителей «Уэйленд-Ютани» увели обратно. Казаков только успел расслышать хриплый шепот Баулина, ни к кому не обращенный:

– И зачем было таскать туда-сюда? Заперли бы сразу… или пристрелили…

– Баулин!.. – Голос лейтенанта прозвучал настолько свирепо, что тот решил придержать свои мысли при себе.

– Вы тоже можете пойти в свою каюту, – подтолкнул Бишоп сидевшего у пульта связиста. Инженер вскочил будто ужаленный и бросился к двери. Семцова не смогла сдержать усмешку.

– Сядьте, капитан. – Гор указал Хоупу на кресло. В обширном оперативном центре остались только Маша, андроид и двое военных. Освещение так никто и не включил, свет изливался лишь от десятка мониторов да двух небольших настольных ламп возле столиков с какими-то бумагами.

Обстановка была успокаивающая, но Семцова понимала, что разговор с Хоупом будет тяжелым. Коды для использования ядерного оружия знает только он, и никто больше. Несмотря на то что Семцова взяла управление крейсером в свои руки, формальное капи-танство означало возможность использования лишь оборонительного оружия. Боеголовки держались за семью замками, и всю систему кодирования и расконсервации знал только настоящий капитан крейсера, на которого руководство флота и министерства обороны накладывали всю ответственность за их сохранность.

– Надеюсь, я не очень сильно вас ударила тогда? – Семцова села в кресло, положив ногу на ногу, правая рука лежала на рукоятке засунутого за пояс пистолета скорее по привычке: Бишоп и Гор были рядом, да и за дверью остались двое «волкодавов».

– Да нет, ничего. – Хоуп говорил вежливо, но в глазах сквозила настороженность. – Ловко вы, мисс Семцова, все это провернули. Мистер Хиллиард остался очень недоволен. – Он вытащил из кармана сигареты и предложил Маше и Гору. Взяла только Семцова.

– Скажите, мистер Хоуп, на борту «Патны» есть ядерное оружие?

– Конечно, – кивнул капитан. – Это ни для кого не секрет: четыре термоядерных заряда по пятьдесят мегатонн и восемь тактических боеголовок по пятнадцать килотонн каждая. Почему вы об этом спрашиваете, разве вам это не известно? – Хоуп уже начал понимать, что эту сумасшедшую интересует доступ к ракетам. Но зачем?

– Мисс Семцова спрашивает оттого, что нас интересуют коды для доступа к стратегическим ракетам, и вы, капитан, должны рассказать все, что знаете. – Полковник в упор смотрел на Хоупа. – Скажите добровольно, и вы избавите себя и нас от больших неприятностей. Вы не хуже меня видели, что происходило внизу, и понимаете, для чего нам нужна… э-э… бомба. Помогите нам, а заодно и всем людям Солнечной системы.

Хоуп молчал, поглаживая левой рукой подлокотник. Часы на стене показывали 5.29 утра.

Подобного шока медтехник Андрей Ильин не испытывал никогда. С этим не могли сравниться даже кошмарные часы, проведенные в транспортере возле корабля Чужих. Пулей вылетев из шлюза, соединявшего челнок с «Патной», он, судорожно озираясь, кинулся к лифтам и долго не мог попасть ладонью по кнопке вызова – его била крупная дрожь. Чисто автоматически медтехник подумал, что его надпочечники, наверно, выбросили в кровь годовой запас адреналина. Широко раскрытыми от ужаса глазами Андрей оглядывал потолок грузового отсека, в полной уверенности, что вот-вот обнаружит на серой обшивке черные силуэты Чужих. Но огромный зал оставался пуст – ни единого шороха или движения. Только нагромождения контейнеров у стены да два небольших спасательных катера нарушали гладкое однообразие.