Чужой развернулся и, скакнув, опираясь на длинный хвост, в сторону, исчез в сумраке.

– Все, возвращаемся. – Андроид быстро подошел к раскрытой створке люка.

– Что вы там делали? – напряженно спросила Сем-цова, когда они забрались в вездеход и Казаков закрыл кормовой люк. Бишоп, не отвечая, отправился в кабину, перешагивая через вытянутые в проходе ноги. Лейтенант, буркнув что-то невнятное, нахмурился и полез обратно в пулеметную башню. Маша, разозлившись, отправилась за андроидом и, бесцеремонно выгнав Ильина в салон, устроилась в кресле рядом.

– Вот все и закончилось, мисс, – проговорил Бишоп, глядя на мерцающие экраны приборной доски и манипулируя штурвалом. – Наша экспедиция завершена. Может быть, теперь мне всерьез называть вас капитаном?

– Экспедиция – да. Ты, надеюсь, не забыл, что нам предстоит сделать? А насчет капитана… Ерунда какая! Посмотрим…

Бишоп минуту помолчал, а затем повернулся к Сем-цовой и, глянув ей в глаза, медленно, раздельно произнес:

– Я еще раз повторяю, ваша затея безумна. Но вы человек… Я вынужден подчиниться. – А после короткой паузы добавил: – Однако я помогу вам сознательно. Это принятое решение. Если вам будет понятнее – индивидуальная программа более высокого уровня. Приоритет.

Семцова кивнула и уставилась в передний обзорный иллюминатор, с которого Бишоп уже убрал заслонявший стекло броневой щиток. Если Казаков не подведет (а не должен подвести! Во-первых, он свой – русский. Во-вторых, он сам видел, что к чему), то ее действительно безумный план будет выполнен.

Вездеход быстро катился вперед, слегка вибрируя. Казаков, уже не отвлекаясь и не думая ни о чем, кроме дела, оглядывал окружающую местность в некий гибрид перископа и прицела с инфракрасным видением, но даже единого намека на преследование не было. Внизу, в салоне, Баулин, быстро нашедший общий язык с истосковавшимся по общению за часы, проведенные взаперти, медтехником, живописал тому свои приключения, а остальные впервые за несколько часов расслабились по-настоящему – просто молча сидели, полуприкрыв глаза.

И вот позади последний холм, бронированный жук победно урча сполз в небольшую долину, где совсем рядом друг от друга словно вырастали из лавового поля стремительные силуэты атмосферных модулей. Один из них уже отлетался навсегда. Громыхнула, опускаясь, ярко освещенная платформа, и только Бишоп успел выключить силовые установки, въехав на нее, как вездеход скрылся в чреве челнока. Зашуршали замки герметизации грузового отсека. Погасли мощные прожектора и красные огоньки световой сигнализации.

Все. Приехали.

Прилив напряжения схлынул, оставив после себя белый песок усталости. Еще держался в дальних закоулках сознания «эффект присутствия» Чужих, но, едва лишь неживой голос информационной системы челнока провозгласил, что «подъемная платформа грузового отсека герметизирована, контакта с наружной средой нет», на весь отряд Казакова шквалом налетело одуряющее чувство безопасности. Пускай соберутся все твари, которые только остались там, снаружи, – в челнок не сможет пробраться даже мельчайший вирус, не то что огромное чудище. А взять модуль штурмом… Что же, попробуйте!

– Ну, Мария Викторовна, поднимайтесь! – Бишоп встал и протянул Семцовой руку. Она поймала его ладонь и вылезла из кресла, заново оглядев кабину вездехода. Аккуратный, как все синтетики, Бишоп успел уже отключить все приборы, кроме системы памяти внешних обзорных камер – чтобы не стерлось ничего иззаснятого ими. Предусмотрительность…

Позади, в салоне, послышалось шипение пневмо-замка, открывающего заднюю дверь, и глухие голоса двигавшихся медленно, словно сонные мухи, десантников. Пальцы бегали по застежкам бронежилетов, водворялось на свои места оружие. Понимая, что к выходу пока не протолкнуться, Семцова последовала общему примеру и сбросила бронежилет с каской, избавилась от тяжелых, распиханных по карманам обойм для винтовок, оставив при себе только пистолет. Спрыгнул сверху Казаков, его резкий голос подогнал солдат: операция закончена, но порядок есть порядок. Уже через минуту все выбрались в грузовой отсек.

Логинов, очухавшийся Фарелл, биологи в полном составе уже находились здесь. Семцова, Бишоп и заметно повеселевший Ильин сразу оказались в центре внимания. Казаков и Фарелл делились друг с другом впечатлениями последних суток, только врач, быстро сообразивший, что военные едва держатся на ногах от голода и усталости, хлопнул в ладоши, приглашая всех в кают-компанию. Толкаясь в узком коридоре, Логинов под руку вел Машу, объясняя, что автоповар начал работать, едва медтехник известил о возвращении отряда. Биологи таращили глаза на Бишопа, вкратце обрисовывающего приключения в инопланетном корабле. Словом, встреча была теплая, и все просто радовались тому, что остались живы.

– У нас тут ничего особенного не происходило, – говорил Логинов, откусывая кукурузный хлеб. – Этот англичанин, пилот Фарелл, очнулся почти сразу после вашего отъезда, а потом мы просто следили за поступавшей от Андрея информацией и очень за него переживали…

– Боже мой, Мария Викторовна, – перебил медтехник, – последние два часа были просто ужасны. Если бы не Шмарцев, думаю, мною просто бы пообедали! Это счастье, что он остался жив и, главное, показал, как обращаться с пулеметом.

Усердно работающие челюстями десантники все, как один, засмеялись, даже Бишоп улыбнулся. Из дальнейшего, очень эмоционального, рассказа Ильина выяснилось, что первое время после того, как Семцова и Бишоп отправились за Казаковым и его людьми, прошло спокойно – ни один Чужой вблизи транспортера не появлялся. А часа за полтора-два до возвращения отряда эти твари, похоже, разнюхали, что в машине находятся люди, и Ильин со сменявшим его Шмарцевым успешно оборонялись при помощи башенного пулемета. Пару раз особенно наглые монстры запрыгивали на крышу броневика, но были сметены оттуда пулями. Ильин очень хотел уехать и точно сделал бы это, когда кончились бы боеприпасы, но, по счастью, Семцова и остальные вернулись очень вовремя.

– Спасибо, Андрей, – коротко поблагодарил медтехника Казаков и, потянувшись через стол, пожал его руку.

– Доктор, а как с теми двумя? – тихо спросил Бишоп Логинова.

– Вы имеете в виду пораженных паразитами? – тоже не повышая голоса переспросил врач.

Бишоп кивнул и краем глаза взглянул на Семцову, но она была слишком увлечена беседой с биологами и ничего не слышала.

– Да-

– Новости малоприятные, я не хотел сразу всех огорчать. – Взгляд Логинова стал озабоченным и встревоженным. – Дело в том, что, несмотря на гиберна-цию, зародыши развиваются, правда медленнее, нежели обычно. Как только мы окажемся на «Патне», этих людей необходимо оперировать.

– Вы не возражаете, если я попозже взгляну на показания сканеров? – попросил Бишоп.

– Конечно, конечно, как только будет время, заходите. Я уже сделал очень любопытные наблюдения о развитии эмбрионов, думаю, это вас заинтересует! – Логинов постепенно увлекался своим рассказом. – А изменение химического баланса в организме человека… Господи, что это еще?! – вдруг воскликнул врач, и все находившиеся в кают-компании вскочили на ноги.

И было от чего.

Пол под ногами вздрогнул, стеклянные стаканы на столах начали отбивать мелкую чечетку, а откуда-то снаружи в челнок проник густой нарастающий рев, сменяющийся глухим грохотом. На поверхности Ахеронта явно происходило что-то нехорошее.

Фарелл пулей вылетел в коридор и кинулся в центр управления. За ним побежали Казаков и Бишоп. Все гподдавшись общему порыву, вскоре столпились у входа в кабину.

Пальцы Бишопа бешено мелькали над клавиатурой, пилот, сидя в своем кресле, осматривал экраны внешнего обзора челнока, а Казаков пытался что-то разглядеть в иллюминаторы.

– Черт знает что происходит! – бормотал Бишоп. – Регистрируется сейсмическая активность, эпицентр совсем рядом. Этого не может быть, ведь LV-426 – практически монолитная скала!