– Не забудь, я несокрушим. И помни: я твой будущий муж.

Они приблизились к гостинице, и Рис, оглядев толпившихся во дворе людей, добавил:

– Теперь вся деревня знает об этом, так что можешь привыкнуть к мысли о свадьбе. Ну а пока я попытаюсь быть как можно более романтичным. – Он взял Мередит за руку, поднес к губам и припал поцелуем к ее пальцам.

Несмотря на все попытки сохранить на лице неодобрительное выражение лица, Мередит мгновенно растаяла.

– Не хочу, чтобы за мной ухаживали, – пробормотала она совершенно неубедительно. И шепотом добавила: – Убирайся ко всем чертям!

– О, я уйду. – Рис отступил, широко улыбаясь. – Да, я уйду. Но обязательно вернусь. С цветами.

За три недели ночевок на пустоши Рис научился наслаждаться ночным уединением.

В армии вокруг него всегда были люди. Хотя офицеры спали в палатках, он всегда чувствовал, как со всех сторон на тонкие стенки давят тела спящих. И слышал храп, кашель, слышал, как солдаты ворочаются с боку на бок, пытаясь устроиться поудобнее и поскорее заснуть. Тогда его это не беспокоило. Все лучше, чем остаться наедине с воспоминаниями, которые были куда ужаснее, чем грубые звуки, издаваемые солдатами.

Но теперь он мог думать не о прошлом, а о будущем. О планах на будущее. Поэтому он совсем не возражал против одиночества. Впрочем, здесь тоже были звуки. Ночные. Тихое завывание ветра, крики воронов и сов и тихое шипение торфа в костре. Заснув, он, вероятно, добавлял к этим звукам собственный храп, но в этом было еще одно преимущество одиночества – никто этого не слышал.

Он со своими людьми положил уже две партии глины с соломой. Стены получались толщиной в два фута и были пока что возведены на высоту пяти футов – сплошная коробка без дверей и окон. А отверстия для дверей и окон будут выпилены, как только дом достроят. После того как они положат очередной ярус глины с соломой, он уже не сможет свободно входить и выходить из «коробки». Придется использовать лестницу или ночевать прямо на голой земле. Но пока что он спал в доме. Сейчас он лежал на одеялах и смотрел в пустое серое небо. Сегодня выпала одна из тех странных туманных ночей, когда лунный свет проникал сквозь туман, но звезд не было видно.

Другим его недостроенный коттедж, вероятно, напоминал нечто вроде склепа, но он, Рис, никогда еще не ощущал себя таким живым и энергичным. В голове же теснилось столько мыслей, что он никак не мог уснуть. Например, как обставить коттедж и как построить новые конюшни? И продаст ли герцог Морленд кобылу, которую можно будет привести к Осирису? И было еще множество мыслей о Мередит… Какие части ее тела он любил гладить, а какие – целовать? И какие части лучше всего реагировали, если их лизнуть…

Когда же столь приятные мысли уже уносили его в сон, Риса разбудил громкий звук. Совершенно новый звук. И очень странный. Словно камни сталкивались. Или скрипела цепь. Вряд ли подобные звуки издавало какое-то ночное животное.

Рис встал и подошел к углу, где оставил старый ящик. Поставив на него ногу, он оперся о верх стены, подтянулся и уселся на нее, всматриваясь в темноту. Вокруг – совершенно ничего.

Но тут звук раздался снова. На сей раз – похожий на отдаленный звон. Что же это такое? Может, шутки ветра?

Тут Рис повернулся к холму и посмотрел на вершину, где возвышались развалины Нетермур-Холла, видные даже в тумане. И в той стороне вдруг мелькнул какой-то белый лучик. Несколько секунд лучик плясал на вершине холма, потом исчез.

Рис хмыкнул, спрыгнул со стены и пошел к холму. Скорее всего он не найдет ничего, кроме тумана, ветра или летучих мышей, резвящихся во тьме. Но он не уснет, пока все не проверит.

Широко шагая, Рис быстро поднимался на вершину холма. Теперь он беспрепятственно видел руины дома, уже не загороженные камнями. Туман же вился вокруг руин, путался в арках и выходил из единственной оставшейся дымовой трубы.

– Эй! – крикнул Рис, став у выгоревшего дома. – Эй, кто тут?!

Молчание. Впрочем, он и не ожидал ответа.

И тут снова появился свет. Узкий танцующий в тумане лучик, похожий на шаловливого эльфа. Этого зрелища было бы достаточно, чтобы обратить в бегство любого жителя пустоши. Местные легенды повествовали о судьбах ничего не подозревавших путников, которых сюда заманили и погубили эльфы.

Но Рис не верил в эльфов и призраков. Если кто-то и играл с ним шутки, так только туман. Или, возможно, его память. У него было слишком много скверных воспоминаний…

Согнувшись, Рис протиснулся между камней и вошел в развалины. И тотчас же пожалел, что не захватил с собой факел. Здесь, в старых стенах, было довольно темно, словно закопченные камни поглощали лунный свет.

Заинтригованный очередной вспышкой, Рис вошел в почти не тронутый пожаром коридор. Но сколько ни напрягал память, не мог припомнить, что здесь находилось. Коридор был длинный и узкий, с двумя дверьми на каждом конце. Скорее всего, он соединял основной дом с помещениями для слуг. Раньше он сюда не заходил. Тем более что никогда не был дружен со слугами, если не считать Джорджа Лейна, конечно же. Он не заговаривал со слугами без крайней необходимости, хотя мальчишеская логика вроде бы подсказывала: если они не знают его, то и не станут задавать неприятных вопросов.

Неожиданно поднявшийся ветер ворвался в узкий тоннель с почти человеческими стонами. Подгоняемый ледяным ветром, Рис ускорил шаги. Но тут же споткнулся о камень и выругался. Почему же это место так запугало его? В конце концов, разве не его дух, по мнению местных жителей, скитается по руинам? Он не должен найти здесь ничего пугающего.

Тут голова у него вдруг закружилась, и он, опершись о стену, чтобы сохранить равновесие, закрыл глаза.

Чем сильнее дул и завывал ветер, тем страшнее становилось, он слышал отзвуки отцовской ругани, плач матери и собственные жалобные крики. А лошади… Боже, да это же вопли несчастных животных!

Тошнота сдавила ему горло. Довольно всего этого! Довольно! Будь прокляты таинственные огни эльфов!

Рис повернулся и направился назад. В какой-то момент его решительные шаги превратились в бег. Он споткнулся все о тот же проклятый камень и на этот раз растянулся на полу. Колено его проехалось по гравию, а под ногти забилась грязь.

«Встать! – приказал внутренний голос. – Поднимись, отродье!»

И он, как всегда, повиновался. Вскочил и помчался по коридору. Только оказавшись снаружи, он позволил себе остановиться. Согнулся, упершись ладонями в колени, и стал с жадностью пить туман большими глотками. Почему он возвратился в это прóклятое место?!

Громкое звяканье за спиной заставило его вздрогнуть.

– Кто там?! – крикнул Рис, разворачиваясь. – Кто там?!

Молчание. Но свет исчез. А ветер стих.

И вдруг – тяжелый удар по затылку. А в небе внезапно появились звезды.

Но старый ублюдок не оставил его в покое, даже когда он рухнул на землю.

– Поднимайся! Встань и получай еще, трусливый сын шлюхи! – прозвучало у него в ушах.

Лишь когда он уплыл в темноту бесчувствия, голос, к счастью, затих. И даже звезды погасли.

Тем временем в «Трех гончих» царило оживление. Эль и деньги в кассу лились рекой. Мередит же, довольная, улыбалась.

Сегодня мужчины положили второй слой глины с соломой на новом крыле гостиницы, Рис выплатил им недельное жалованье, а завтра, в воскресенье – день отдыха, и поэтому все были в прекрасном настроении. Поскольку же гостей обслуживала Кора, в заказах недостатка не было.

Сама Кора смеялась над чьей-то шуткой. Она стояла спиной к Мередит, и в комнате было слишком шумно, чтобы слышать разговор, но светлые букли девушки весело приплясывали.

Все чудесно, все чудесно! Мередит была очень довольна тем, как работала Кора. Девушка была немного ребячливой и мечтательной, но зато удивительно хорошо умела считать и была приветлива и жизнерадостна с постояльцами.