— Не свисти, Стоун.

— И не думаю.

Опустившись на стул, Райли внимательно выслушала его рассказ и сразу же позвонила Берчу.

— Черт, — выругался он. — Еще одно скандальное дело. Интересно, на кого оно нас выведет?

— Посмотрим, — ответила Райли. — Отличная работа, Стоун.

Металлические ручки открывания дверей раскалились. Сев в машину, стоявшую под крышей многоярусного гаража, детективы чуть не задохнулись от жара. Безжалостное летнее солнце превратило ее в подобие доменной печи.

— Черт, — выдохнул Корсо. — Теперь я знаю, что испытывает труп, когда его заталкивают в печь крематория.

Назарио казалось, что горячий воздух прожигает ему легкие. Он закрыл окна, включил кондиционер и стал дожидаться, пока автомобиль немного остынет.

— Клянусь, на обратном пути ты за руль не сядешь, — рявкнул Корсо, когда они начали быстро съезжать по бесконечной спирали спуска. — С тобой вообще нельзя ездить.

— А ты что, собираешься жить вечно?

— Нет, но еще пару месяцев не отказался бы.

— Может, успеешь жениться за это время.

— Ну тогда мне точно конец. Эй! — завопил Корсо, когда они пронеслись в опасной близости от бетонной стены. — Как ты права-то получил? По почте из Гаваны?

— Оставь свои дурацкие шутки. Скажи, я хоть раз попадал в аварию? Назови хоть один случай.

Уличный асфальт, казалось, плавился на солнце.

— Все кубинцы одинаковы. Настоящие мужчины, мачо, и никакого чувства юмора.

Роналд Стокоу жил в одноэтажном особнячке из бетонных блоков с пристроенным к нему гаражом на одну машину. Типичный флоридский домик пятидесятых годов, утопающий в тени высоких деревьев. Почтовый ящик криво висел на погнутом гвозде, и его открытая дверца была похожа на высунутый язык. Краска на северной стене дома потемнела от плесени. Большие бурые круги на заросшем газоне говорили о том, что здесь потрудились колорадские жуки.

Стокоу появился в дверях без рубашки, босой и небритый. В глубине дома светился включенный телевизор.

— Инспектор по контролю за колорадскими жуками! — отрекомендовался Корсо, сверкнув своим жетоном. — Сэр, у вас, кажется, серьезные проблемы.

— О чем вы говорите? — недоуменно спросил Стокоу.

— Полиция Майами, — сказал Назарио.

— Ааа! — вскрикнул Стокоу, схватившись за голову, и растерянно затоптался на месте. — Какого черта? Это незаконное вторжение! Меня выпустили условно-досрочно, ведь так? Что происходит?

— С вами хочет встретиться одна хорошенькая блондинка, — заявил Корсо. — Вам просто повезло. Это наш лейтенант. А вот в этом вам не повезло.

— Мы можем войти? — спросил Назарио.

Стокоу неохотно отступил от двери.

— Вас послал мой агент по надзору? Послушайте, но я всего два раза не отметился.

— Ах вот как! — воскликнул Корсо, торжествующе взглянув на напарника. — Спасибо за информацию.

Он вошел в гостиную, обшаривая взглядом стены.

— Сэр, вы должны одеться. Накиньте рубашку и…

— Я что, арестован?

— Мы просто хотим поговорить с вами в управлении.

— А из какого вы подразделения?

— Группа по расследованию нераскрытых убийств.

— А причем здесь я? Вы меня с кем-то спутали. Это мои сволочные соседи вам настучали?

— У них были причины для этого? — осторожно поинтересовался Назарио.

Немного притихнув, Стокоу спросил:

— А что, если я не пойду?

— Смотрите-ка, что у нас здесь есть, — послышался торжествующий голос Корсо. — Ну и ну. Наз, ты только погляди на это! Наш приятель занимается садоводством.

Под синей лампой стояла коробка из-под яиц с шестью ростками марихуаны.

— Прости, брат. Мы вынуждены конфисковать твои посадки и забрать тебя в полицию. Теперь у тебя просто нет выбора.

— Я развожу их в медицинских целях, — запротестовал Стокоу. — У меня проблемы со здоровьем. Два месяца назад мне удалили желчный пузырь, — причитал он, натягивая рубашку.

Пока Назарио следил за одевающимся Стокоу, Корсо отнес коробку из-под яиц в машину.

— А ваша лейтенантша и вправду блондинка? — спросил Стокоу, проведя расческой по редеющим волосам и щедро опрыскав себя одеколоном. — Ну, как я выгляжу?

— Вы что, шутите? — возмутился Стокоу, когда Берч спросил его, где он был вечером 25 августа 1961 года. — Совсем с ума сошли? — Но потом несколько сник под напором вопросов, которые задавал ему Берч. В его глазах появилось какое-то новое выражение.

— Нет, мы не шутим. Разговор у нас вполне серьезный.

— Во-первых, срок давности по этому делу давно истек, — с усмешкой сказал Стокоу, откинувшись на спинку стула. К нему вернулась прежняя уверенность.

— Вы ошибаетесь. Особо серьезные убийства не имеют срока давности.

Стокоу открыл рот, но ничего не сказал.

— Не хотите ничего сказать о Пирсе Нолане?

— Я даже не знаю, о ком вы говорите. И вообще не хочу разговаривать.

Он замолчал и перестал отвечать на вопросы. Оставив его в одиночестве, Берч зашел в кабинет Райли, где та сидела в обществе Корсо.

— Стокоу ломается и не желает сотрудничать.

— Хорошо, — сказала Райли. — Я сама его расколю.

— Он весь к твоим услугам, — ответил Берч.

— Меня так и подмывает объяснить этому парню, как надо вести себя, — усмехнулся Корсо, хрустнув костяшками пальцев.

На лице Стокоу засияла улыбка.

— И точно, прислали блондинку. Не обманули. Если бы все копы выглядели как вы, я бы не отказался заглядывать сюда почаще.

Райли улыбнулась, заметив, как его масленые глаза бесцеремонно бегают по ее кремовой блузке и обтягивающим форменным брюкам.

— Зовите меня просто Кэтрин.

— Да, сэр, то есть мадам, — ответил Стокоу, кокетливо махнув рукой. — А вы можете называть меня Роном.

— Хорошо, Рон. Надеюсь, мы не слишком вас побеспокоили, так неожиданно доставив сюда. — Райли села на стул напротив него.

— Это, конечно, произвол, но здесь я встретил вас. Жаль, что не успел побриться. Всегда мечтал встретить крошку с казенными наручниками. — Стокоу подмигнул.

Райли усмехнулась.

— Я вижу, Рон, что вы отбывали срок за изнасилование, — строго сказала она, глядя на список его судимостей.

— Это недоразумение. Все было по взаимному согласию, клянусь вам. Вы же знаете, как это бывает. У некоторых телок сносит крышу. Все обвинения были голословными. Но мне не повезло с адвокатом, да и предыдущие аресты сыграли роль.

— Но ей же было всего пятнадцать, — возразила Райли. — Вы влезли в окно. Здесь говорится, что вы сломали ей руку. Винтообразный перелом от выкручивания. Ай-ай-ай, Рон. Вы меня удивляете.

Стокоу вздохнул.

— Ей нравился грубый секс. Она меня хотела, так мне прямо и заявила.

— Ну тогда конечно, — согласилась Райли. — А что это за запах?

Она с удивлением оглядела комнату.

— Это французский одеколон. Называется «Le Male», — объяснил он с самодовольной улыбкой.

— Нет. Рон, я не об этом, — сказала Райли, сморщив нос. — Это у тебя изо рта пахнет.

Стокоу заморгал, улыбка сползла с его лица.

— Изо рта у тебя воняет. Мозги у тебя куриные. А член, должно быть, совсем крошечный. Наверное, тебе приходится искать его с увеличительным стеклом и вытаскивать из штанов пинцетом, когда захочешь потрясти им перед маленькими девочками. Может, потрясешь передо мной? Будет над чем посмеяться. Детские пиписки и то побольше будут, — сказала она с улыбкой. — Даже твоим собственным рукам противно тискать такой жалкий кончик, ублюдок несчастный. — Печально покачав головой, она продолжила исполнять роль плохого копа, не оставив у подозреваемого надежды на встречу с хорошим.

— Подумать только, сержант, — начал Назарио. — Мы нашли владельца той клиники, да и сама она еще работает. У них сохранились все старые записи. Просто невероятно! Стокоу действительно был у них той ночью. Весь в царапинах, искусанный москитами и с огнестрельным ранением в левом плече. Доктор вытаскивал у него пулю.