— Да, она выглядела миленько, — сказала я, протягивая Ральфу тарелку, на которую наложила гору еды. У Мими много чудесных качеств, но умение готовить явно к ним не относится, а мне нравится поставить перед мужчиной тарелку вкусной пищи. — Когда я увидела Вирджинию, то спросила о прошлой ночи. — Все взгляды были прикованы ко мне. — Да, я спросила ее, что она делала в саду в два часа ночи в нижнем белье.

Хотя мясо быстро остывало на тарелках, все внезапно схватили стаканы и сделали по глотку, глядя на меня.

— А она просто рассмеялась! — Я попыталась передать грязный смешок Вирджинии и ее французский акцент. — Она засмеялась и сказала: «О, так ты меня видела? Как забавно, я не думала, что кто-нибудь меня увидит».

— И? — спросил Гидеон.

— А потом она сказала, что услышала звук разбрызгивателя в саду у Эйвери и подумала, что будет une bonne voisine[34] и выключит его. И мы оставили эту тему, потому что к нам подошла Салли Эйвери, они поцеловались, и Вирджиния стала распространяться, какая amusante[35] вечеринка, я же не могла продолжать разговор в присутствии Салли, ведь так?

— Я все-таки не понимаю, — сказал Гидеон. — Я думал, американцы и французы готовы вцепиться друг другу в глотки из-за войны. Боб — прореспубликанская капиталистическая фашистская свинья. У него, возможно, даже есть ружье. Духовое ружье для охоты на кабанов. Домашняя коллекция оружия. Как и французы, я против войны. Я — лейборист с пацифистским мировоззрением и социальным сознанием. Я принимал участие в антивоенных демонстрациях. — Он оглянулся и покачал головой. — Почему же она не захотела переспать со мной?

— De gustibus nil disputandum[36], милый мальчик, — пробормотал Ральф.

— Возможно, нужно купить билет и встать в очередь, — сказала Мими.

Лицо Гидеона озарила надежда, как лицо ребенка, разворачивающего подарочную упаковку, и все снова принялись за еду.

— Должна признать, я снимаю шляпу перед Вирджинией, — продолжила я, когда мы перешли к следующему блюду. Я поставила на стол тарелку сочной горгонзолы вместе с хрустящими овсяными лепешками и еще бутылочку вина. Затем я смешала чесночный соус с цикорием и обжаренными грецкими орехами, в последний момент решив отказаться от рокфора. — Она вела себя удивительно дружелюбно с Салли для женщины, которая ввязалась в незаконные отношения не только с мужем приятельницы, но и своим ближайшим соседом. Не выноси сор из избы.

— Придержи коней, Клэр, — сказал Ральф, отрезая большой кусок горгонзолы. — Прежде чем ты обвинишь свою соседку в том, что она гадит у своих дверей, подумай хорошенько. Я согласен, что Вирджиния — маленькая шлюшка, и жаль, что она выходила не из моего сада. Она сказала, что выключала разбрызгиватель. Я не понимаю, как из этого утверждения можно сделать вывод, что она трахается с Бобом прямо под маленьким веснушчатым носиком Салли.

— Потому что, Ральф, — твердо ответила я. — Ты забываешь, что я садовник. Вернее, садовник у нас Стивен, но я занимаюсь множеством частных проектов. И, — продолжила я с нажимом, — у Эйвери нет никаких разбрызгивателей. Я сегодня у них была, немного прополола и обратила внимание. Даже если бы у них и были разбрызгиватели, они бы не работали. Сейчас дождливо, и в такое время года они ни к чему.

Гидеон с Ральфом казались слегка рассерженными. В то же время Мими выглядела сосредоточенно, и я поняла, что она усиленно впитывает информацию, чтобы позже ею воспользоваться.

— Не могу поверить, — сказала она, — ты ждешь целую вечность, а тут целых три романа одновременно.

Я засмеялась, и мы с Мими обменялись понимающими взглядами. У Эйвери я поделилась с ней информацией о Патрике Молтоне, сказав, что подслушала его разговор с любовницей по телефону. «С одной из любовниц, что вернее», — прокомментировала она. И я уже рассказала о Вирджинии. Это два. Мими склонна к преувеличению, но я сделала мысленную пометку спросить, кто же третья пара изменников.

— Удивительно, что Сай взял и вот так появился, — сказал Гидеон, меняя тему разговора. — Очень удивительно. Когда я занимался его домом в La Garde-Freint, в годы юности, ха-ха, он устраивал вечеринки для Ротшильдов и Гиннесов и подобных личностей. Но Сай, хозяин, на них не появлялся, так что Примула заправляла всем сама. Она отлично справлялась, но я не мог не чувствовать, что с его стороны это немного эгоистично, и мне было жаль ее. На самом деле она довольно милая, — закончил муж.

— Иногда я думаю, что была бы более милой, если бы мне не приходилось волноваться о деньгах, — сказала Мими. — В любом случае, Гидеон, — продолжила она, слегка покраснев, — я хотела бы заметить, что с исторической точки зрения женщин иногда постигала худшая участь, чем необходимость устраивать элегантные soiree[37] для местных gratin[38] в одиночку. Ты же не думаешь, что Примула сама готовила pissaladiere[39], правда?

— Мне кажется, он довольно привлекателен, — встряла я, чтобы сменить тему. Последнее, чего мы хотели, — это в очередной раз услышать, как Ральф и Мими ссорятся по поводу денег. — Мими, разве нет?

Соседка быстро сделала глоток красного вина и вспыхнула.

— Кто? — спросила она.

— Сай Каспариан.

— Сай? — Мими опустила глаза в тарелку. — М-м, ну наверное… — Она начала крошить хлеб, прежде чем посмотреть на Гидеона. — Откуда ты знаешь Сая? — спросила она его.

Последовало молчание, во время которого я мысленно добавила этот момент в альбом воспоминаний о старых добрых временах.

Я и Гидди (я — стройная, с темными волосами, Гидеон — крепко сбитый, с желтоватым цветом лица, щетиной и черными завитками волос — в одежде от «Прада» и Пола Смита); Мими с копной каштановых волос, розовыми щеками и большой грудью, в юбке с оборками, топе и кардигане; Ральф с орлиным профилем, похожий на римского императора (длинные ноги спрятаны в мятые вельветовые брюки, темные волосы слишком длинны и вьются над воротником).

Я мысленно нажала на кнопку фотоаппарата — улыбочку, — чтобы запечатлеть моих друзей на дизайнерской кухне, наслаждающихся восхитительной едой и вином, которое я достала в классном магазинчике итальянских деликатесов. Иногда мне кажется, что представлять все, словно снимок из «Хаус энд гарден», возможно, несколько странно, но, как говорит Гидеон, можно отнять у женщины журнал «Вог», но не мечты о прекрасном.

— Ну, я работал на него где-то в середине девяностых, во Франции, — сказал Гидеон. — Это были деловые взаимоотношения. То есть он мне не друг, как вы понимаете. Его ничем нельзя было удивить. Джон занимался его коттеджем в Беркшире. И квартирой в Нью-Йорке, если не ошибаюсь.

— Он говорит о Джоне Посоне, — пояснила я на случай, если Мими и Ральфу незнакомы имена известных архитекторов и они понятия не имеют, как сложно стать их клиентом.

— С другой стороны, ему пришлось нанять Посона, потому что он так и не заплатил мне треть гонорара, — продолжил Гидеон, хищно улыбаясь.

— Ты серьезно? — спросила Мими в изумлении, не донеся вилку с цикорием до рта.

— Не волнуйся, ангел мой, я и не рассчитывал, что он заплатит, — сказал Гидеон, делая жадный глоток из хрустального бокала. — Я всегда завышаю цену, потому что никогда не удается получить гонорар полностью. Богатые потому и богаты, детка. Мы знаем уловки друг друга.

— И на что похож дом в Беркшире? — небрежно поинтересовалась Мими.

— Ничего особенного, — ответил Гидеон. — Шесть спален, семь ванных комнат, десять тысяч квадратных футов, потолки высотой с кафедральный собор, камин из натурального камня, бассейн размером с озеро с водопадом, бассейн поменьше и дом для гостей.

— Звучит впечатляюще, — сказал Ральф.