Оторвав от себя полотенце, я снова заглянула в зеркало. Лицо потихоньку возвращало свои былые пропорции – глаза уже не занимали так много места, стали видны и губы, и нос – всё то, что сложно было заметить раньше под воздействием пугающего, горящего взгляда. Кажется, успокоилась! Смогла! Получилось!

Обрадованная своей нечаянной победой, я ринулась к шкафу с одеждой. Что бы такое надеть сегодня? Зимние вещи надоели, захотелось чего-то более лёгкого, воздушного, радостного.

Цветастое полупрозрачное платье из тонкого шёлка, которое я носила лишь в жару, нашлось не сразу. Я долго передвигала вешалки с чёрными и коричневыми вещами, пока не наткнулась на него. Не раздумывая, я схватила платье и приложила к себе: то что надо! Яркие цвета, струящаяся ткань, рукавафонарики. А чтобы не было холодно, надену сверху длинную вязаную кофту, но пуговицы застёгивать не буду. Пусть у других людей тоже поднимется настроение!

На душе потеплело, страх отступил.

Я слетела с лестницы и стремительно ворвалась на кухню, где мать варила кофе. Она резко обернулась в мою сторону и уставилась прямо на меня.

– Что? – невинно спросила я, стараясь придать голосу совсем уж глупое и наивное выражение.

– Мила, скажи честно, – твёрдо произнесла мать, – ты принимаешь какие-то запрещённые препараты?

– Ты чего, мам? – удивлённо протянула я, – какие ещё препараты?

– Наркотики. Полчаса назад ты была сама не своя. Думаешь, мне ничего об этом не известно?

– О чём? – я по-прежнему тормозила со страшной силой. – О наркотиках?

– О том, что бывает с молодыми людьми, принимающими их. Они становятся неадекватными и агрессивными, никого не слушают и совершают немыслимые поступки.

– Мам, послушай, – я наконец-то поняла, в чём дело, и решила урезонить родительницу несокрушимой логикой, – ты ошибаешься.

– Да? – с лёгкой истерикой в голосе переспросила она.

– Да. Сама подумай. Полчаса назад я ещё была под кайфом и вот уже совершенно спокойная и в бодром расположении духа сажусь завтракать.

Действительно, я села за стол и придвинула к себе тарелку с овсяной кашей.

– Сейчас я с аппетитом поем, потом оденусь и поеду на занятия. У меня отличное настроение. Я не пью воду литрами, как это делают после «колес». Никто и ничто вокруг меня не раздражает. Тебе не кажется, что наркоманы так себя не ведут через полчаса после того, как были под кайфом?

Свои обширные познания в этой сфере я почерпнула из курса лекций, который нам читают в университете. Он называется: «Наркомания у детей и подростков» и предназначается для педагогов, работающих с «трудными» учениками. Так как каждый из нас потенциально мог бы после университета попасть в такое образовательное учреждение, мы очень старательно запоминаем всё то, чему нас учат на этих занятиях. Полученные знания позволили бы каждому из нас выявить в любом детском коллективе наркомана или алкоголика (оказалось, такое тоже может быть!), даже если ребёнок тщательно прячет от остальных свой недуг. Мы изучали все сопутствующие этому состоянию симптомы, и по ним я смогу распознать даже тип наркотика, который был употреблён.

– Суди сама, – продолжала я, – вены у меня не повреждены. Можешь посмотреть. Значит, не героин. Трава? Тоже нет. Она действует быстро и быстро «отпускает». То есть я должна была накуриться минут за пять до того, как пришла к тебе. А значит, ты почувствовала бы запах. Сама ведь говорила – стеночка нас разделяет тоненькая. Следовательно, остаются «колёса». Не буду перечислять, их много всяких разных. Скажу лишь, что после них очень тяжело «отходить», и я бы сейчас так мило с тобой не щебетала, а лежала бы в кровати, ненавидя весь мир вокруг вообще и тебя – в частности. И пила бы воду, много воды, потому что после этой чёртовой химии в организме случается дикий дефицит жидкости.

Говоря всё это, я с аппетитом поедала кашу, запивая её прохладным козьим молоком, которое достала из холодильника. Во время своей лекции я, не отрываясь, смотрела на мать, чтобы не потерять с ней зрительный контакт. Я действовала, как заправский полицейский в американском фильме, который успокаивает разбушевавшегося психа. Да, моя родительница была недалека от помешательства от одной только мысли, что я могу быть наркоманкой, и мне следовало как можно быстрее разубедить её в этом.

Наконец она произнесла спокойным голосом:

– Хорошо, Мила, верю тебе.

Я улыбнулась:

– Вот и хорошо.

– Только что же с тобой всё-таки случилось? Глаза, лицо – это был какой-то кошмар… И очень красиво одновременно.

Я вздрогнула от её вынужденного признания, но через секунду нашлась, что ответить:

– Влюбилась я, мам, влюбилась…

Оставив ошеломлённую моим невероятным признанием мать молча переваривать услышанное, я встала из-за стола и вышла из кухни.

– Я в университет! До вечера! – прокричала уже из коридора, закрывая за собой входную дверь.

На улице было мерзко и слякотно. Как всегда в это время года, когда зима вынуждена потесниться и уступить своё место весне. Подумать только: вчера свирепствовала метель, и столбик термометра опустился до отметки «минус 25», а сегодня уже оттепель! Влажная прозрачная изморозь, собранная в едином порыве и накренённая ветром, летела мне прямо в лицо. Я жмурилась, опускала голову, но щёки и лоб уже окончательно вымокли, отчего было невероятно противно.

Однако мои мысли витали вокруг Навигатора. Пусть он появится, пусть он только появится… И всё мне объяснит. Толково, по порядку. Может, я встречу его сейчас? Не пробегает ли он мимо, как это случается обычно?

Оглянувшись по сторонам, я не увидела вокруг ничего, кроме мокрых осадков, отплясывающих дикие танцы в компании с ветром.

Ладно, сейчас схожу на занятия, выслушаю очередной курс лекций, а потом постараюсь найти парня. Стоп… А как именно я собираюсь это сделать? У меня нет ни его адреса, ни номера телефона. Знаю лишь, что он живёт по соседству. Хотя подобная информация не может считаться ценной, – учитывая размеры нашего посёлка. Мне что, в каждый дом теперь стучаться и спрашивать: нет ли здесь Лёхи? Боюсь, таким образом я не Навигатора отыщу, а проблемы на одно симпатичное упругое место.

Миновав пост охраны посёлка, я с удовлетворением обнаружила на стоянке сразу несколько частников, призывно глазеющих на меня. Я выбрала тёмно-красную старенькую иномарку, чистую, почти без царапин, и с облегчением плюхнулась на заднее сиденье.

– До трассы? – понимающе спросил старичок-водитель, не оборачиваясь.

– Да, – подтвердила я.

Мы тронулись с места. Всю дорогу от посёлка до шоссе я внимательно смотрела в окно, не желая пропустить бегущего по своему обычному тренировочному маршруту Навигатора. Лёха, как же ты мне нужен сейчас! Как нужен! Ты знаешь ответы на многие вопросы. И только ты можешь помочь мне проникнуть в тот злосчастный дом. Где ты, когда я так нуждаюсь в тебе?!

Дорога всё петляла, поворот следовал за поворотом, а Навигатор так и не появился в поле моего зрения.

Мы безо всяких приключений доехали до трассы, и я отдала водителю полтинник.

Выйдя на шоссе, я вспомнила, как вчера оказалась на этом самом месте в компании Навигатора, как хотела поскорее избавиться от его навязчивого, как мне тогда показалось, общества. Если бы я только знала, кто он, этот парень, и как ко мне относится… Знала о его способностях и о его желании защитить меня от страшных и сильных врагов…

К тому времени, как я дошла до остановки, ненависть к собственной глупости и недальновидности в моей душе достигла максимума. Ругая себя на чём свет стоит, я забежала под пластиковый козырёк и с надеждой уставилась вдаль – не идёт ли автобус? Идёт… Видимо, не судьба мне сегодня вымокнуть и замёрзнуть.

Очутившись в просторном многолюдном фойе университета, я стала оглядываться по сторонам в поисках знакомых лиц. Никого!

Я угрюмо и рассеянно уставилась на доску с расписанием занятий. Так и есть! Современный русский язык. Вот уж эту нудятину слушать сегодня совсем не хочется!