– Молодец! – закричали те, кто поставил на Кинга, когда их фаворит вновь принял естественное для нормального человека положение тела – головой вверх. Американец устало потирал руки и горделиво улыбался.

– Теперь – Ли! – потребовали из толпы.

Китаец стремительно подошёл к краю стола. Помедлил буквально секунду и поставил ладони на скатерть, а затем перенёс вес своего некрупного тела на руки. Он действовал, как заправский акробат, ловко и уверенно маневрируя между столовых приборов. Ему было не занимать скорости и выдержки. Парень совершенно безошибочно преодолел довольно приличное расстояние, не забывая при этом держать хорошую вертикальную стойку. Испытание не было для него тяжелым – в отличие от крупного американца, Ли не раскачивался из стороны в сторону, а быстро приближался к финишу на своих сильных и вместе с тем изящных руках.

– Ровно пятьдесят секунд! – раздался торжествующий голос Антошки, когда китаец спрыгнул со стола – Ли был быстрее!

– Мы о времени не договаривались! – воскликнуло сразу несколько голосов, – речь шла о том, чтобы не задеть ничего из того, что стоит на столе!

– Тогда – ничья, – разочарованно протянул Рейер, – и победителя нет.

В зале раздался недовольный гул. Было заметно, что подобный исход соревнования не очень-то понравился болельщикам.

– Может, ещё разок? – предложил неуверенный голос из толпы. – Только теперь на время?

– Так я и засёк время! – обрадовался Антон. – Результат Ли – ровно 50 секунд! Значит, он и есть победитель!

– А у Кинга? – спросил кто-то из иностранной группы. – Каково его время?

– Он был однозначно медленнее! – уверенно ответил Антон.

– То есть точно его время не измеряли? – заключил кто-то из болельщиков.

– Нет, – удручённо ответил Антон, – но он постоянно тормозил, а один раз чуть не сбил бокал. А Ли шёл чётко, без ошибок.

– Ну и что! – возразили ему. – Если точный результат неизвестен, как можно выявлять победителя?

Вокруг горячо заспорили, и я поспешно выскочила из гудящей толпы. Антон уже предлагал другой вариант – заставить ребят проделать то же самое, только с завязанными глазами. Кто-то из болельщиков его поддерживал, остальные стали оживлённо переговариваться между собой, создавая невероятный шум.

Мне же нестерпимо захотелось остаться в полном одиночестве в своей комнате, чтобы хорошенько обдумать свою странную жизнь и дальнейшие шаги. Сочтя всеобщий ажиотаж вокруг пари прекрасным поводом, чтобы тихо исчезнуть, я подошла к старосте Тане и протянула ей деньги:

– Тань, это за еду. Я ухожу.

Девушка кивнула и с сомнением посмотрела на меня:

– Ты уверена? Рано ведь ещё.

– Рано, – согласилась я, – но мама звонила. Просила приехать пораньше.

Да, врать нехорошо! Но что делать?

– Ну, ладно, иди. До завтра! – староста пожала плечами. В её взгляде промелькнуло непонимание.

Она, как и все остальные в этом зале, получала удовольствие от всего происходящего, на основании чего вечер можно было считать удачным.

Я не стала прощаться ни с Антоном, ни с Филиппом, предоставив им возможность и дальше предаваться азарту.

Тихо выскользнув из ресторана, я торопливо пошла к автобусной остановке. Вокруг было темно и безлюдно. Снова пошёл снег. Он валил крупными тяжёлыми хлопьями, громко хрустел под ногами, слепил глаза. Я судорожно соображала, что делать дальше. Идти ли сегодня к белому особняку или сделать небольшую передышку? Некто сообщил мне, что там я найду ответы на многие вопросы…

Вскоре подошла маршрутка, и я безо всяких приключений добралась до дома, еле живая от усталости.

– Мам, ты где? – громко спросила я, переступив порог.

– Здесь, а вот тебя где так долго черти носили? – недовольно откликнулась родительница, выглядывая из кухни.

Чёрт, я совсем забыла предупредить её, что задержусь с ребятами!

На матери был кружевной фартук, который она надевала лишь в особенных случаях, когда готовила одно из своих фирменных блюд.

– Крылышки в меду? – догадалась я.

Это странное кушанье было её любимым. Я же терпеть не могу сладкую курятину. Тем более после сытного обеда в ресторане. И после пережитого ужаса, следовавшего за мной по пятам. И после того, как я узнала, что мой приятель Лёха – не человек вовсе, а какой-то там Тэрф. И тем более, после того как я поняла, что умею существовать в параллельном времени, не имеющем ничего общего с тем временем, в котором живут обычные люди.

Да, после всего этого крылышки в меду – не лучшее решение.

– Мой руки, и к столу, – властно приказала маман.

– А я уже поела, – жалобно произнесла я, предчувствуя бурную реакцию с её стороны.

Мать наверняка очень старалась, чтобы загладить свой вчерашний проступок. Уверена, она целый день мучилась, думая о том, какой отвратительный пример подала дочери, напившись.

– И где? В столовой студенческой? – скептически воскликнула она. – Разве там накормят, как дома?

– Конечно, нет! – с готовностью ответила я. – С твоей едой не сравнить. Только я и правда не голодная. Давай просто попьём чайку.

– Ну вот, – мать в отчаянье всплеснула руками, – я тут два часа торчу, готовлю, а моя собственная дочь – неблагодарное существо!

– Ну, прости, – тихо ответила я, – так что насчёт чая?

– Пей сама свой чай! – обиженно воскликнула родительница, поворачиваясь ко мне спиной. – Вот чайник, вот чашка. Делай что хочешь!

Последнюю фразу она произносила каждый раз, когда сильно обижалась на моё невнимание. Я прекрасно понимала причину такого поведения – мать была совершенно одна. Её дочь выросла, обзавелась своими собственными секретами и интересами, а ей оставалось лишь ходить на работу, болтать со своими коллегами о жизни, смотреть телевизор, копаться в саду и ждать меня, постоянно занятую своими переживаниями и проблемами. Что ещё? Да, пожалуй, уже ничего…

Как ни странно, я почувствовала облегчение – меня наконец, оставили в покое, и можно спокойно поразмыслить о своей жизни.

Поднявшись к себе, я зашла в ванную и включила душ. Избавившись от одежды, встала под тугие горячие струи и с наслаждением подставила им лицо. Затем выбрала из множества пузырьков с гелями свой любимый, с ароматом сирени, и нанесла его на тело. Чудесный запах вернул мне привычное расположение духа. Благодатное тепло разлилось внутри, и на душе стало немного спокойнее.

Я вытерлась толстым махровым полотенцем и босиком добежала до кровати. Забравшись под тёплое одеяло, я решила: сегодня никуда не пойду.

Сон нагрянул сразу, освобождая душу от ненужных сомнений и страхов. Завтра настанет новый день, и многое прояснится, уверена.

Под утро мне кто-то приснился. Его лица я не смогла различить, виден был лишь смутный силуэт. Этот «кто-то» ждал меня. Страстно, с нетерпением. Странно, но он понимал – я не приду, пока не разгадаю всех тайн, пока не выдержу всех испытаний, выпавших на мою долю, пока не пойму, кто я и почему не могу жить так, как живут все остальные люди вокруг меня.

Он согласился ждать при условии, что я пообещаю одно: найти его.

И я пообещала, ни на секунду не сомневаясь в своём успехе.

Утром меня разбудила трель мобильника. Я долго не могла понять, что происходит, но всё же успела схватить телефон с прикроватной тумбочки.

– Алло, – заспанным голосом простонала я в трубку, не посмотрев на дисплей.

– Мила, здравствуй! – хрипловатый голос отца заставил меня окончательно проснуться. – У тебя всё нормально?

– Нормально, – эхом повторила я, очень удивившись столь раннему звонку.

Обычно папа не достаёт меня своим обществом, появляясь на горизонте лишь в особых случаях, а уж подобный звонок с утра – вообще редкость.

– Пап, у тебя что-то случилось? – я наконец-то решилась задать вопрос.

– Нет, у меня всё в порядке, – глухо ответил он, – ты, главное, береги себя, дочка!

Я ошеломлённо молчала. Что он имеет в виду? Почему волнуется за меня? В душе стала разрастаться тревога. Может, ему что-нибудь мама наболтала? Позвонила и наговорила какой-нибудь ерунды? Да нет, на неё это не похоже. Она всё ещё любит отца и ужасно волнуется, прежде чем начать с ним разговор. Просто так она не станет его беспокоить.