Вот, опять. Опять эта фраза. Я с удивлением уставилась на него.

— Чего ты?

— Ничего. — Я нервно сглотнула. — Просто… — Я решила сменить тему. — Элейн пытается убедить Амелию, что ей надо поехать в Кенмэр, чтобы найти своих биологических родителей.

— Элейн надо проверить мозги.

Я промолчала.

Он снова посмотрел на меня:

— Ты-то понимаешь, что это бредовая идея?

— Я понимаю. Но вот Амелия — нет. Она хочет поехать.

— Естественно. За последнюю неделю у нее весь мир перевернулся с ног на голову. Она не в состоянии разумно рассуждать. Да она и на Луну согласилась бы отправиться, если б ей кто-нибудь предложил.

А вот это в самую точку. Не насчет Амелии, а насчет его самого. Его мир тоже перевернулся в прошлое воскресенье, и он тоже не в состоянии рассуждать логично. Он готов сделать что угодно, лишь бы все исправить. И я как раз стала этим «что угодно». Я нервно хрустнула пальцами, поняв, что это его ситуация, а не моя. Мне нужно отсоединиться, выйти из нее, а не вмешивать сюда свои чувства к нему. Надо увезти его из Дублина и увести из моей жизни, надо наладить его дела, обустроить все так, чтобы он снова чувствовал себя комфортно, а самой потихоньку ускользнуть прочь, попрощавшись с ним навеки.

— Амелия сроду не хотела куда-нибудь уехать, ни разу такого не было, во всяком случае на моей памяти. Она даже на выходные никогда не уезжала, ну, может, когда-то и было, но и то против ее воли. Сидела тут сиднем, за границей никогда не была. Так что ее желание куда-то выбраться, вообще говоря, большое достижение. И не важно, найдет она этих своих биопредков или нет. Я обещала завтра познакомить ее с частным детективом. Вдруг он сможет помочь, — добавила я со вздохом. — Адам, нам нужно поехать в Типперэри. Надо уладить тамошние проблемы. С Марией мы сделали все, что могли на данный момент, теперь надо на несколько дней уехать из Дублина. Вернемся к твоему дню рождения, и ты объявишь, что не собираешься вставать во главе компании. Ты получишь обратно и Марию, и свою работу в Береговой охране, а я наконец оставлю тебя в покое. — Я вымученно усмехнулась.

У него был не слишком счастливый вид.

— Не делай такое страдальческое лицо, пожалуйста. Завтра нам надо будет еще кое-что сделать, прежде чем мы оставим Марию на несколько дней.

Я взяла коробку, которая стояла у дверей, ее тоже доставили сегодня утром. Бессонница иногда бывает полезна, можно заняться онлайн-шопингом, например.

— И что это такое? — с подозрением спросил он, глядя на коробку.

— Мария сказала, что хочет тебя увидеть. Ну что же, завтра она тебя увидит. И не раз. — Я открыла коробку и достала то, что там было. — Опля!

Его прекрасное лицо озарилось радостью, он изумленно посмотрел на меня.

— Кристина, знаешь, чего бы я хотел? Чтобы все были такие, как ты! — Он рассмеялся.

«Ну так будь со мной!» — мысленно крикнула ему я.

К следующему утру паззл был собран. А Адам готов к новому заданию — он стоял в центре Дублина, одетый в вязаную красно-белую шапку с красным помпоном, из-под которой торчал черный парик. На нем были круглые темные очки, свитер в красно-белую полоску, его собственные синие джинсы и трость. Достаточно было взглянуть на него, как на ум сразу приходил «Где Уолли?», и я смеялась не переставая. Впрочем, даже и в таком виде он был хорош собой.

Мария поднималась вверх по эскалатору в магазине «Маркс и Спенсер», когда вдруг прямо перед собой увидела человека, как две капли воды похожего на Адама в костюме «Где Уолли?». Он ехал по соседнему эскалатору вниз, высоко задрав подбородок и глядя поверх голов. На нее он даже и не посмотрел. У него было такое непроницаемое выражение лица, что она явно засомневалась — то ли это и вправду Адам, то ли простое совпадение. Однако, когда он быстро прошел мимо нее с тележкой (она выбирала брокколи) и мгновенно скрылся за углом, не дав ей себя догнать, Мария решила, что это все же он. Окончательно она в этом уверилась, когда он вальяжно прошествовал за окном косметического салона, где ей в тот момент делали маникюр. Потом она успела заметить его краем глаза, покупая цветы на Графтон-стрит, и еще раз у кофейни: она забирала у продавщицы сверток, а он мелькнул за витриной и исчез. Тут уж она громко рассмеялась. Проходя по мосту в Сант-Стивенс-Грин, она внимательно вглядывалась в людей, гулявших на той стороне парка. Увидела, что он входит в ворота, и побежала по мосту, чтобы перехватить его, но он исчез, как сквозь землю провалился. Потом она опять его увидела и громко крикнула:

— Адам!

Однако он не обернулся, невозмутимо удаляясь прочь, потряхивая на ходу помпоном и небрежно взмахивая тросточкой. Она расхохоталась в голос, прохожие начали с недоумением на нее поглядывать, но ей было все равно. А вот если бы она могла разглядеть, что, укрывшись за деревьями, его поджидала я, то, наверное, перестала бы хохотать. Да, в тот день она так ни разу меня и не заметила — а меж тем я всюду неотступно следовала за ними, помогая ему, поддерживая и направляя в нужную сторону. Когда мы встречались с ним, чтобы обсудить дальнейшие действия, то оба смеялись до упаду, и, возможно, Мария призадумалась бы: а ради кого, собственно, все это было устроено.

— Пошли, ненормальный. — Я сдернула с него шапку и засунула ему в рюкзак. — Я зверски проголодалась.

— Проголодалась? — с насмешливым изумлением переспросил Адам. — Ушам своим не верю. Да мы выздоравливаем.

Мы зашли в ресторанчик, взяли себе по порции салата и жареную курицу. Тарелки опустели в две минуты.

Я с удовольствием откинулась на спинку стула. Адам улыбнулся:

— Надо же, как мы с тобой продвинулись.

Когда он так смотрел, внутри у меня что-то сжималось. Но осознание того, чем все это в итоге завершится, сводило с ума. Я была рада, что зазвонил телефон и отвлек от грустных мыслей. Это был Оскар, он хотел поболтать, садясь в автобус. Мы немного пообщались, и это вернуло меня в рабочее состояние.

— Сегодня я чувствую себя… — сказала я, ожидая, что Адам продолжит фразу.

— Сегодня я чувствую себя… заполненным?

— Это не вопрос, так что ты не можешь ошибиться с ответом.

Он немного подумал.

— Сегодня я чувствую себя… счастливым. Даже не прежним, а обновленным. Как будто это я, но только лучше. Усовершенствованный вариант меня. — Он пристально посмотрел на меня. — Ты понимаешь, о чем я?

Я ничего не смогла с собой поделать и отвела взгляд, иначе он слишком много прочитал бы в моих глазах. От растерянности я принялась возить солонку взад-вперед по столу.

— Хорошо. Я так понимаю, это потому, что ты сумел заново покорить Марию?

Кажется, мой вопрос смутил его.

— Я спрашиваю в том смысле, готов ли ты двигаться дальше и решить остальные проблемы?

Он вздохнул.

— В больнице все прошло не слишком удачно.

На это мне нечего было ему сказать. Я переключилась с солонки на перечницу.

— А зачем ты встречался со своим кузеном, с Найджелом? Он говорил, что вы обсуждали возможность слияния.

— Я просто хотел с ним увидеться. Мы не встречались с тех пор, как мне исполнилось двенадцать лет, можешь себе представить? На мой взгляд, все разногласия между Бэзилами и Бартоломью касаются наших отцов. В завещании деда сказано, что, если я не возглавлю компанию, она переходит к Найджелу. Вот я и хотел узнать, каковы его намерения на такой случай, что он собирается предпринять.

— То есть ты хотел заключить перемирие.

— Да я и не думал, что между нами существует вражда. Говорю же, мне казалось, что это касается только наших отцов. Я искал какой-нибудь выход, Кристина. Надеялся, что он скажет: я буду управлять компанией как должно. А он вместо этого заговорил о слиянии, как будто мы встретились, чтобы заключить некую сделку.

— И ты ему отказал?

— Я его выслушал. В самом деле, что плохого, если компании «Бартоломью» и «Бэзил» объединились бы? Мы могли бы забыть все плохое, и слияние в принципе пошло бы на пользу обоим брендам. Если бы не старые распри, отец согласился бы на это с радостью. Но Найджел настроен так же жестко, как и мой дядя Лиам. Он хочет слить компании в одну, а потом продать. Говорит, что таким образом мы оба избавимся от бизнеса и до конца жизни сможем валяться на пляже, ничего не делая.