Провожая этих солдат, Государь и Государыня поднялись на ледяную горку и долго смотрели вслед уходящим солдатам. Сразу же после этого оставшиеся молодые солдаты срыли эту горку.

Как мы уже говорили, отношение солдат к Царской Семье стали меняться в худшую сторону с момента приезда в Тобольск Панкратова и Никольского. Панкратов был поражен, когда увидел, как запросто общается Государь с солдатами, играет с ними в шашки, шутит и так далее. Естественно, что все это не устраивало Панкратова. Именно в результате его «просветительских» бесед с солдатами стали происходить все бесчинства и хулиганские выходки с их стороны в отношении Царской Семьи. Образовавшийся солдатский комитет, состоявший именно из молодых солдат и дезертиров, все больше брал власть в свои руки.

Один раз Государь надел черкеску, на которой у него был кинжал. Солдаты увидели этот кинжал и стали требовать у Кобылинского провести обыск у членов Царской Семьи на наличие у них оружия. Кобылинскому с трудом удалось успокоить солдат не делать обыска.

В другой раз солдат Дорофеев, присутствующий на богослужении в качестве наблюдателя за Царской Семьей, поднял скандал на основании того, что дьякон упомянул во время службы «Святую Царицу Александру». По своему невежеству Дорофеев решил, что речь идет об Императрице Александре Федоровне.

После того как о. Алексей Васильев упомянул имена Их Величеств с полным титулом, солдаты запретили Царской Семье ходить в храм, а самого священника хотели убить.

Солдатский комитет безо всякого повода выселил прислугу из отдельного дома купца Корнилова и поселил ее вместе с Царской Семьей, создав ей дополнительные неудобства.

Раздражение солдат особенно усилилось, когда большевики перестали платить им жалование. Это раздражение перекинулось на Царскую Семью, которая воспринималась главной виновницей солдатских неустройств, и Кобылинскому все труднее приходилось его сдерживать.

Но, несмотря на все свои бесчинства, солдаты не имели никаких законченных злонамеренных целей в отношении Царской Семьи. Более того, несмотря на всю свою внешнюю злобу, они не решались открыто не подчиняться Кобылинскому. Даже когда, по их решению, после большевистского переворота комиссар Временного правительства Панкратов и его помощник Никольский были изгнаны солдатами, Кобылинский остался и продолжал командовать отрядом, хотя никакой легитимной власти у него больше не было.

Солдаты отряда, при всей нелепости подобной ситуации, осознавали себя зависимыми от тех, кого он содержал под стражей. Во-первых, солдаты считали, что пока Царская Семья находится в их руках, то это является лучшей гарантией, что им выплатят жалование. Во-вторых, подспудно, солдаты при всей своей распропагандированности и серости не были убежденными большевиками, они сами по себе не хотели зла Царской Семье, тем более не хотели ее убийства. В начале 1918 года еще было совершенно не ясно, куда качнется маятник истории. Опять-таки подспудно, солдаты боялись ответственности, если с Царской Семьей что-нибудь случится. Эти обстоятельства и стали главной причиной того, что солдаты являлись главным препятствием для большевиков в их планах по вывозу Царской Семьи из Тобольска.

Личность комиссара Яковлева

Личность комиссара Яковлева долгое время была окутана тайной. В. Александров так и назвал соответствующую главу своей книги: «Таинственный Яковлев». О самом комиссаре и о цели его миссии ходили разные легенды. Самой первой была версия, выдвинутая следователем Н. А. Соколовым, что Яковлев был посланником немцев и его целью был вывоз Царя в Москву, для осуществления планов германского правительства по использованию России в своих интересах.

В своем расследовании личности Яковлева и обстоятельствах его приезда в Тобольск в апреле 1918 года Соколов допускает ряд неточностей, что, впрочем, вполне понятно: ему приходилось опираться лишь на косвенные свидетельства, полученные в ходе следствия. Соколов не знал и не мог знать, кто скрывался за фамилией Яковлева.

Вслед за Соколовым и В. Александров считал Яковлева иностранным агентом. «Кем был Василий Яковлев? — вопрошает Александров. — Хотел ли он действительно, как это утверждали, как в среде монархистов в изгнании, так и среди большевиков, „бежать“ Царя и Царицу? Был ли Яковлев секретным агентом западной державы, желающей спасти Царя?»[399] На эти вопросы Александров отвечает категорично: Яковлев был иностранным агентом, но скорее не германским, а английским.

Даже современные авторы продолжают считать Яковлева ставленником германцев. «Силой, стоявшей за Яковлевым, — пишет А. Уткин, — был Мирбах».[400]

Большевики о личности Яковлева упорно молчали, приводя о нем только одно свидетельство — предатель. Одним из первых о Яковлеве заговорил бывший член Уральского Областного Совета П. М. Быков. Быков, хотя и признает, что Яковлев был посланцем ВЦИКа, пишет, что Яковлев вел двойную игру и на самом деле был предателем.

Известный советский фальсификатор М. К. Касвинов в своей книге «Двадцать три ступени вниз» пишет о Яковлеве: «Личность последнего остается неясной до сих пор. Туманны, противоречивы данные и о его жизни, и о его конце».[401] Касвинов выдвигает несколько версий личности Яковлева, не утверждая ни одной из них. По первой версии Касвинова, комиссар Яковлев — это уфимец Константин Мячин, бывший участник ряда известных в России начала ХХ века экспроприаций государственной казны. По второй Яковлев якобы сын некоего киевского торговца Москвина, который лишь волею судьбы был втянут в серьезнейшие события Октября и гражданской войны в России. Третья версия: Яковлев — прибалт, уроженец Риги, сын инженера Зарина (или Зариня).

Касвинов пытается представить действия Яковлева как авантюру. О том, что он был послан в Тобольск по личному приказу Свердлова, Касвинов не упоминает вовсе. Наоборот, он подбрасывает версию, что на назначение Яковлева уполномоченным ВЦИК оказала влияние партия левых эсеров! При этом не будем забывать, что Касвинов выполнял политический заказ, когда писал свое псевдоисторическое исследование. Значит, его заказчикам, а ими могли быть только высокопоставленные люди советского руководства, было необходимо, чтобы в широком сознании утвердилась именно эта версия о действиях Яковлева.

В советское время о Яковлеве больше всего сообщил Г. З. Иоффе. Он же впервые утвердительно дал его подлинное имя — Константин Мячин.[402] В своей второй книге о судьбе Царской Семьи, вышедшей в 1992 году, Иоффе дал еще более широкие сведения о Яковлеве-Мячине.[403]

Но наиболее полно биография Мячина изложена в книге А. Н. Авдонина «В жерновах революции». Эта работа вроде бы окончательно признала, что за именем комиссара Яковлева скрывался большевик-подпольщик Константин Алексеевич Мячин.[404]

Мячин вступил в РСДРП в 1904 году и был членом Боевой Дружины, действовавшей на Урале. На счету этих дружин десятки убитых и ограбленных людей, терактов, «эксов» и других насилий. О том, какими методами пользовался Мячин и ему подобные в борьбе «за светлое будущее народа», хорошо видно из собственных слов самого Мячина: «по отношению к врагу все средства были хороши и беспощадны, и его мнение о нас было безразличным».[405]

Возглавлял эту террористическую деятельность Я. М. Свердлов, известный под псевдонимом «товарищ Андрей». Таким образом, Мячин и Свердлов знали друг друга с давних пор, причем первый выполнял прямые приказы второго. Для нашей темы это обстоятельство имеет крайне важное значение.