— Это когда было-то?

— Во времена борьбы за независимость от Испании.

— Очень интересно, расскажите нам подробнее, — сказала Ласаль.

— Хорошо. Наша страна одна из первой освободилась от колониальной зависимости Испании. Позднее одна за другой страны Латинской Америки отвоевывали себе независимость. И вот в 1819 году предводитель всех революций на континенте Симон Боливар объявил о создании государства Колумбия.

— Колумбия?

— Да, он так называл все страны Латинской Америки, весь континент.

— Что это значит?

— Боливар мечтал создать из всего континента Соединенные Штаты Латинской Америки, сначала у него все получалось. Он объединил Эквадор, Венесуэлу и Колумбию в единое государство.

— В какое?

— Современные историки дали ей название — «Великая Колумбия».

— Великая Колумбия?

— Да, но это только для того чтобы не путать с современной Колумбией, сам Боливар до такого пафосного названия не дошел.

— Правда, как-то очень вызывающе.

— Да, Боливар хотел объединить всю Испанскую Америку в одно государство и назвать его — Соединенные Штаты Южной Америки. Боливар, воодушевленный объединением трех стран, хотел вовлечь в союз весь континент.

— Вы сказали «Испанскую Америку».

— Да, раньше ее именно так и называли.

— А как же название «Латинская Америка»?

— Это название придумал племянник Наполеона Бонапарта, Наполеон Третий. Он решил завоевать для себя Южную Америку и назвал ее «Латинской».

— Хорошо, а что наша страна? — спросила Ласаль.

— Чили отказалась войти в союз: мы одними из первых завоевали независимость и тут же входить в какой-то союз было не в наших интересах. Страна стала независимым государством в 1812 году, а Боливар пытался создать Латинские штаты только в 1819 году.

— И что, у него получилось?

— Да, он объединил почти треть континента и помог нескольким странам разбить испанцев. Соединенная Латинская Америка продержалась немногим больше десяти лет. В 1830 году Боливар сам отказался от поста Президента, понимая, что его мечта о Соединенных Штатах Южной Америки — утопия.

— Утопия?

— Все кончилось через год после его отставки, все страны стали самостоятельными.

— Очень интересно.

— Конечно, прошлое таит много тайн, ну да ладно, я вас заговорил.

— Спасибо вам большое.

— Не за что, тут рядом живет наш старый винодел, он знает больше моего.

— Да, спасибо, обязательно найдем его.

— Ласаль, пошли, мы здесь только теряем время.

— Старый Валтасар все знает.

— Стой, — Макса, словно опять пронзили мечом в сердце, как в том странном сне.

— Что с тобой?

— Кто такой этот Валтасар?

— Да он знает все о подвалах.

— Спасибо Вам, — сказал Макс.

— Да вы меня уже поблагодарили.

— Нет, спасибо вам еще раз. Пошли, мы должны найти Валтасара.

— Макс, уже вечер, давай завтра.

— Нет, сегодня, мы должны найти его сегодня.

— Зачем?

— Там в записке отца сказано, что Валтасар оберегает Слезы Христа в Подвалах Дьявола.

— И что это значит?

— Найдем его, узнаем.

— Но только завтра, Макси, уже почти сумерки, и я хочу…

— Хорошо, завтра.

На следующий день Ласаль и Макс снова оказались на винодельне.

— Да, все хорошо, только бы еще этого Валтасара найти.

— Да, а спросить вчера ты не догадался.

— Ну, ты же понимаешь, как я был вчера перевозбужден.

— Да, я заметила.

— Ласаль, ну при чем здесь это?

— Ладно, давай пытать всех подряд.

— Да вон там группа туристов, пойдем к ним, попытаем экскурсовода.

Им сильно повезло, экскурсовод только закончила экскурсию и прощалась с туристами.

— Извините, бога ради, мы ищем человека по имени Валтасар, он раньше здесь работал. Может быть, вы что то знаете о нем?

— Наверное, Балтазар.

— Да, — встряла Ласаль, — по-испански будет вернее Балтазар.

— Тогда это, видимо, Балтазар Валенсио, он один из наших виноделов, сейчас на пенсии.

— Ему много лет?

— Да ему больше ста лет, но точно никто не знает.

— Он чилиец?

— Нет, он родился не в Чили.

— Не чилиец.

— Нет, он приехал еще мальчиком из Европы, но откуда, точно я не знаю.

— А вот это мы и должны выяснить, — сказал Макс.

— А вы знаете, где он сейчас живет?

— Да, у него дом где-то в Ромероле.

— Как вы сказали?

— Это на востоке Курико.

— Долина Курико, я понял, а что такое Ромероль?

— Это часть долины, местность называется Ромероль.

— Ясно.

— Да, поезжайте, старик еще в своем уме и любит рассказывать про старые добрые времена.

Макс и Ласаль вышли на улицу.

— Все сходится, ты понимаешь, все в одной точке, вот тебе и Ромероль, ведь в записке сказано, ответ найдешь в Ромероле. Ты понимаешь, Ласаль, я все нашел, я нашел!

— Ты уверен, Макси?

— Да, конечно уверен! Смотри, в Ромероле живет человек, которого зовут Валтасар и он работал в «Подвалах Дьявола».

— А «Слезы Христа»?

— Я уверен, что он знает, что это такое, ведь он не чилиец.

— Ты думаешь, что он…

— Ну, то, что он не с Украины, это точно, значит, итальянец.

— Здравствуйте, — в дом первой вошла Ласаль.

— Здравствуйте, прекрасная сеньорита.

Балтазар Валенсио оказался очень крепким мужчиной, мало похожим на старика.

— Располагайтесь, молодежь, рад вас видеть, с какой бы целью вы ни пришли.

Макс прошел в центр комнаты и остановился около камина.

— Я могу предложить вам только вино, ничего другого я не пью.

— С удовольствием, — сказала Ласаль.

Балтазар посмотрел на Макса и спросил:

— Вы не чилиец?

— Нет, француз.

— Француз, значит, вы будете пить вино.

— Да, спасибо.

— Но а вы, моя дорогая, конечно же чилийка?

— Да, сеньор.

— Хорошо, но вот молодой человек что-то скрывает от нас. Вам так не кажется, сеньорита?

— Я скрываю? — удивился Макс.

— Да.

— Простите, но…

— Ваше происхождение.

— Ах, да, моя мать — итальянка.

— Вот это вернее будет, все сходится.

— Что сходится?

— Как и у меня, моя мать — тоже итальянка. Ведь вы здесь по очень важному делу.

— Да, по очень важному, сеньор Валенсио.

Макс достал записку и показал Балтазару. Тот долго изучал эти несколько строчек.

— Вы полагаете, что это я Валтасар?

— Мы не знаем, просто вы наша единственная зацепка.

— А где вы взяли эту записку, молодой человек?

— Мне ее оставил отец, перед тем как исчезнуть.

— Да, история путаная. Как зовут вашего отца?

— Грегуар Шанталье.

— Да, я что-то слышал о нем и о его двоюродном брате. Они пытаются создать какое-то необычное вино, но, по-моему, это все ерунда.

Ласаль настороженно спросила:

— А все-таки, вы не скажете нам, что значит это записка?

— А вы точно хотите знать, что она значит?

— Я хочу, — сказал Макс.

— Хорошо. Я родился в Италии в декабре 1896 года. Весь этот год наблюдалась повышенная активность Везувия, весь год ждали, что он проснется. Вулкан так и не подал признаков жизни. Но вот виноделы в округе говорили, что вино уродилось удивительным, и будет жить не меньше ста лет. Мой отец купил несколько ящиков «Лакрима Кристи» этого года и сказал, что оно будет жить очень долго, потому что Везувий дал этому вину долголетие.

— И что, это оказалось правдой?

— Не знаю, но я пил это вино очень долго, и вот, как видите, жив до сих пор.

— И что, оно у вас до сих пор есть?

— Нет, конечно. То, что я забрал с собой, когда уезжал из Италии, кончилось давно.

Все дружно посмеялись.

— Я постоянно пополнял запасы вина, но, естественно, тот урожай должен был когда-то закончиться.

— И что?

— Последний раз «Лакрима Кристи» 1896 года я выпил на свое сорокалетие.

— А что же вы делали потом?