— Это божественно, каждый винодел должен пройти через это, ты сливаешься с вином, мы единое целое…

Не успел Макс договорить, как его глаза покрыли повязкой.

— Что это?

— Я закрыла тебе глаза, теперь твои чувства обострены, говори, чего ты хочешь.

— Не знаю.

— Врешь, у человека всегда есть желания, чего ты хочешь?

— Но если я скажу…

— Никаких если. Чего ты хочешь?

— Чтобы ты вошла сюда.

Через минуту Ласаль, обнаженная, стояла рядом с Максом.

— Я здесь, ты можешь трогать меня.

Макс дотронулся до груди и испугался.

— Что случилось?

— Ты обнаженная.

— Конечно, ведь ты этого хотел.

— А разве важно, чего я хотел?

— Да, я сделала то, что ты хотел — не бойся, трогай меня.

— А можно?

— Ты ничего не понял, мы передаем страсть вину, значит, можно все.

Макс опять коснулся груди, рука плавно пошла вниз, и он почувствовал упругий живот — и вот оно, счастье.

— Я хочу.

— И я тоже.

Сознание полностью исчезло из Макса, он стал вином, лозой, Бахусом и Дионисом, которые ничего не просили, а только брали.

— Я не могу.

— Ты все можешь, делай, что хочешь.

Макс растворился во времени, и никто из них уже ничего не помнил. Утром он проснулся от ощущения вселенского счастья. Счастья без оговорок и условностей. Счастья абсолютного, которое не скажет: подожди, не сейчас. Он просто был провален в счастье, и это счастье лежало рядом, прекрасное от ног до головы, без всякой косметики, обмана и хитрости. Это счастье не продавалось, оно было подарено ему, не за заслуги, не потому, а просто так, просто потому, что он попросил. Господи, как он мог жить в этой унылой промозглой Франции, когда здесь, здесь… Ласаль проснулась.

— Ты еще здесь?

— Да.

— Когда мы увидимся?

— А разве мы расстаемся?

— Но ведь у тебя есть какие-то дела?

— Теперь нет.

— Как это, нет?

— Да, вот вам и Франция, вы там, вообще, живете или нет?

— Ты не ответила.

— Нет, я теперь часть тебя.

— Разве так бывает?

— Это у вас не бывает, а здесь Новый Свет, и здесь бывает все. Вставай, нас ждет вино, мы должны дарить людям радость и иллюзию.

— А разве честно давать людям иллюзию?

— Голливуд продает ее больше чем мы, но их иллюзия действует два часа, а наша всю ночь.

— Никогда об этом не думал.

— Не надо много думать, нужно действовать.

— Действовать?

— Итак, Подвалы Дьявола, где ты будешь их искать?

— А откуда ты об этом знаешь?

— У нас уже все знают, что ты хочешь найти Подвалы Дьявола.

— Это не все, что я хочу найти.

— Что еще?

— Еще Слезы Христа.

— Интересное у тебя хобби.

— Это не хобби, я должен найти отца.

— Хорошо, тогда рассказывай все, что я должна знать, чтобы помочь тебе.

— «Слезы Христа» — это марка вина, его делают в Италии из винограда пьедироссо, что, кстати, с итальянского переводится как окровавленные ноги; многие там в Италии считают, что имеются в виду окровавленные ноги Христа, чья кровь и родила эту лозу.

— Очень интересно.

— Да, конечно, это легенда, но, тем не менее, ближе всего к тому, что мы ищем. Ты не поверишь, я нашел вино с таким же названием на Украине, это часть бывшего СССР. И его там делают из древнего сорта Италии алеатико.

— Так значит, в наших подвалах должно быть вино «Слезы Христа», скорее всего, итальянское? Спрашивается, зачем его прятать в наших подвалах и в чем его ценность?

— Это еще полдела, в записке сказано, что его оберегает Валтасар.

— Да, ребус не для слабонервных.

— Ну, хорошо, если мы все знаем и про Слезы, и подвалы нашли, тогда что такое Валтасар?

— Я думаю, это ключ, ведь в записке написано, что он оберегает, значит, это какое-то помещение или ключ, объясняющий связь итальянского вина и чилийских подвалов.

— Не знаю, мне на ум ничего не приходит. Этот Валтасар — это что-то из древней истории?

— Да, знаменитый царь Вавилона, который вместо того чтобы защищать город от персов, закрылся у себя в тронном зале и устроил грандиозное винопитие.

— И что нам это дает? Может быть, это намек на то, что вино — это ответ на любой вопрос: выпил — и нет проблемы.

— Не думаю.

— Может, это имя винодела, или хранителя погреба, или одного из предков владельцев винодельни?

— Ладно, чего гадать, поехали на экскурсию к «Конча и Торо».

— Я уже был на экскурсии.

— Да? И где же?

— Долина Мауле.

— И ничего не нашел?

— Ничего.

— Ладно, поехали в Курико.

— А почему туда?

— А не почему, просто поехали.

— Логика меня устраивает.

— Значит, едем.

Макс и Ласаль отправились на экскурсию по винным подвалам винодельни «Конча и Торо» в долине Курико. Экскурсия ничем не отличалась от той, на которую Макс ездил с Роббером.

— Ну и что?

— Ничего, никакого намека на Дьявольские Подвалы.

— Да, я тоже ничего такого не обнаружила.

— Все зря.

— Макси, ну не расстраивайся, ну черт с ними, с этими подвалами.

— Действительно, а черт-то сними.

Макс и Ласаль так бурно смеялись, что привлекли внимание экскурсовода.

— Молодые люди, — услышали они на английском, — позвольте узнать, откуда вы к нам приехали.

— Из Франции.

— А, ну тогда понятно.

— Что понятно?

— Вы ищете «Подвалы Дьявола».

— Да, а откуда вы узнали?

— Просто их все ищут.

— В каком смысле все?

— Но ведь на этикетке бутылки написано, что вино хранилось в Подвалах Дьявола, и все, конечно, жаждут увидеть подвалы, напоминающие людям их представление о преисподней.

— Мы даже не знаем, толком, что хотели бы увидеть.

— Ну, раз вы французы, расскажу вам правду. Подвалы действительно называли Подвалами Дьявола, и вот почему. В конце XIX века в Чили был свергнут режим президента Хосе Бальмаседы.

— Да, я что-то припоминаю из учебника истории.

— Я вообще никогда о нем не слышал, — сказал Макс.

— А вы чилийка?

— Да.

— Ясно. Так вот Бальмаседа был нашим первым Пиночетом.

— Кем?

— Ну, мы его так называем, в действительности у него ничего не получилось.

— Тогда почему вы его называете Пиночетом?

— Он поссорился с парламентом и пытался взять власть в свои руки. Хороший был человек, душевный.

— А что он такого сделал душевного?

— Ну, он добился принятия закона о разрешении гражданского брака.

— Гражданского брака, в католической стране?

— Да, он был министром внутренних дел и добился принятия такого закона.

— А потом что?

— Ну что, как всегда. Он стал Президентом Чили и сразу взялся за политические реформы, пытался объединить страну и сделать ее независимой.

— И что, получилось?

— Бальмаседа решил взять всю власть в свои руки, но проиграл и покончил жизнь самоубийством.

— Все так печально! — воскликнула Ласаль.

— Да, он хотел сделать Чили супердержавой в Испанской Америке, но ему не дали.

— Хорошо, а при чем здесь подвалы?

— Да, из-за противостояния Бальмаседы и парламента началась гражданская война, она длилась восемь месяцев.

— Ну, а подвалы-то здесь при чем?

— Ах, да, чилийских солдат прятали в погребах «Конча и Торо», а чтобы никто туда не совал носа, придумали эту историю с дьяволом.

— И что?

— Рано или поздно солдаты выходили из подвалов здоровыми, и люди начали говорить, что каждый выходящий из этих подвалов живым продал свою душу дьяволу.

— А где эти подвалы?

— В долине Курико, здесь, где мы с вами стоим. Так вот солдат лечили вином, ну конечно, легко раненных, промывали раны, восстанавливали силы.

— Это что, прямо в больнице?

— Молодой человек, никаких больниц не было, бинты и вино — вот и все средства.

— Не может быть.

— Почему, конечно, может, еще во времена Бернандо О'Хиггинса солдат освободительной армии лечили вином.