— Значит, ты больше не любишь маму?

— Макси, я тебя не понимаю.

— Папа, ты все понимаешь.

Макс выпил еще полбокала.

— Ну как?

— Мне это нравится, не думал, что карменер может быть таким роскошным.

— Там растут старые настоящие лозы, там виноград «Карменер» — французский. Там растет настоящее французское вино.

— Как это, а что же растет у нас?

— У нас уже не французский виноград.

— Как не французский?

— Вот так, мой друг, французское вино на самом деле не совсем французское.

— Как это, не совсем французское, папа, что за абсурд?

— Филоксера убила его.

— Что за филоксера?

— Это насекомое, которое уничтожило весь виноград Европы.

— Весь?

— Да, это была катастрофа, сравнимая со Всемирным Потопом, никто не знал, что делать: она съедала корни лозы, и лоза умирала.

— И что?

— Сначала мы перебрались в Италию, там, в Италии, родился твой дед.

— Арсен родился в Италии?

— Да, именно оттуда у него такая горячая любовь к итальянским женщинам.

— А откуда взялась эта гадость?

— Кто-то привез лозы из Калифорнии, а они были заражены филоксерой.

— А почему они не погибли?

— В этом все и дело, американские лозы имели иммунитет против филоксеры, а европейские нет.

— Почему?

— Да никто не знал, почему. Сколько было самоубийств среди виноградарей. Вся Франция и Париж даже не представляли, что здесь был ад.

— И что потом?

— В Бордо долго искали спасения.

— И?

— Начали прививать нашу лозу к американской.

— Это как?

— Очень просто, мы получили иммунитет, теперь вся лоза привитая, это союз американца и француженки.

— Вот это да.

— Да, а настоящая французская чистая лоза теперь в Чили и Аргентине, ведь там теперь живут наши самые древние лозы «Карменер» и «Мальбек». После филоксеры их почти не высаживали, но это старички Бордо, из них «Бодо» выросло. «Каберне» очень молодо по сравнению с ними.

— Значит, там настоящее вино?

— Ну, так говорить нельзя, там ведь и земля другая…

Отец задумался, как будто представлял себе эту землю.

— Сын мой, страсть и любовь больше не живут во Франции. Ты думаешь, почему полки наших магазинов завалены винами Чили и Аргентины? В них страсть, буйство красок и эмоций, а в наших — сдержанность и гармония. Мы даже изгнали карменер и мальбек за их капризность и буйство. И вот они вернулись к нам, рожденные другой землей.

Макс решил, что теперь он точно может поговорить с отцом.

— Ты сказал, что страсть и любовь больше не найти здесь?

— Да.

— Тогда зачем мы живем?

— Я тебя не понимаю.

— А чего здесь непонятного отец? Арсен ненавидел женщин, вы с мамой, как чужие люди, я не понимаю женщин, зачем это все. Я хочу делать вино и быть счастливым, но оказывается, без них я не могу быть счастливым.

— Ну вот, видишь, ты уже знаешь, что нужно для счастья.

— Папа, три поколения нашей семьи несчастливы.

— Ну, так нельзя говорить.

— Конечно, говорить нельзя, но думать-то можно.

— А почему ты себя записал к нам?

— Не знаю, но сейчас я не могу понять женщин.

— Да я никогда об этом не задумывался.

— Ты не веришь женщинам?

— Никогда и ни при каких обстоятельствах.

Грегуар опять замолчал, не зная, что сказать сыну.

— Ладно, папа, пойдем спать.

— Сынок, ты мне не нравишься.

— Папа, я сам себе не нравлюсь.

— Почему?

— Меня мучает один и тот же вопрос, как получить женщину, о которой ты мечтаешь.

— Я не знаю, что тебе сказать.

— Ну вот, видишь, счастья нет, это обман.

— Ты знаешь, мой дед Юбер, твой прадед, прожил девяносто восемь лет, из них восемьдесят лет в браке с моей бабушкой.

— Ну и что?

— Бабушка умерла, а дед прожил после этого еще четыре года и был совершенно счастливым человеком.

— Это как?

— А вот так, мы тоже думали, что он уйдет вслед за бабушкой, сгинет от горя.

— А он?

— Он прожил эти последние годы, светясь от счастья.

— Почему?

— Мы тоже спросили его, почему.

— И что он сказал?

— Он сказал, что самое большое счастье заключается в том, что горечь потери досталась ему, а не его любимой жене, и именно это делало его счастливым.

— «Лакрима Кристи», — прочитала Моника.

— Да, что это может значить, мама?

— «Слезы Христа» по-итальянски.

— Это мне понятно, но что это может значить для нас?

— Не знаю, сынок.

— Да, очень странно, отец ведь в Бога не верит, зачем ему эти загадки?

Моника просмотрела записку еще раз:

— Не знаю, Макси, все путается у меня в голове — его исчезновение, а теперь еще и эти «Слезы Христа» и «Подвалы Дьявола».

Макс тоже растерянно перечитывал короткий текст записки.

— Подвалы — это уже какая-то связь с вином, но почему они называются «Подвалы Дьявола», вот это интересно.

— Да, Макси, твой отец всегда любил эти глупые тайны, вместо того чтобы просто любить меня.

— Ладно, мама, пойду, подумаю.

— Иди, сынок.

Макс сел на диван в комнате и десятки раз повторял про себя одно и то же — «Слезы Христа», «Подвалы Дьявола». Что отец хотел сказать этим, какую информацию он зашифровал для него? Гадать было бессмысленно, и Макс решил поискать информацию в Интернете. Набрал в поисковике «Слезы Христа», потом «Подвалы Дьявола». Из того, что ему выдал Интернет, понятным не было ничего. «Касильеро дель Дьяболо» — подвалы дьявола, марка известного чилийского вина, «Диаболос» — марка австрийского вина из бургенланда, в Америке обнаружилось вино «Доминус», то есть Бог, в Бургундии марка вина — «Иисус младенец», но особенно удивило вино из Румынии — «Кровь Дьявола». Потом вот еще оказалось поместье модельера Роберто Кавалли во Флоренции с названием «Усадьба Богов», где тоже делали вино.

Черт-те что из этого можно понять — подвалы дьявола, усадьбы богов и это смехотворное — кровь дьявола, хотя Румыния — это страна Дракулы, может быть, это он и добывает там кровь дьявола.

На запрос «Слезы Христа» пришло два ответа. Это марка вина, производимая на юге Италии в области Кампания винодельней «Мастроберардино». Но вот дальше было что-то странное и невероятное — вино с названием «Лакрима Кристи» производилось в России с XIX века. Итак, два вина с названием «Лакрима Кристи» — одно делают в Италии, другое в России. То, что вино с названием «Лакрима Кристи» делают в Италии, было понятно, но вот как вино с этим же названием могло оказаться в России, Макс не понимал вообще. Правда, он вспомнил свой доклад о винах России, который делал по просьбе Жюно. Там было много сюрпризов. Россия оказалась винодельческой державой Восточной Европы. И вот новый сюрприз. Зашифрованная отцом записка, написанная по-итальянски, получила странное продолжение в России.

Макс находился в совершеннейшей растерянности и не понимал, с чего ему нужно начинать. Неожиданно пришло решение — для начала нужно попробовать все эти вина. Зачем, он не знал, но вдруг дегустация натолкнет его на начало поисков? Он просто не знал, в каком направлении нужно было идти, и главное, куда и зачем. Он пока вообще не понимал, во что он ввязывается. Зачем отец втянул его в это, куда он исчез и исчез ли добровольно?

Все эти вопросы не давали ни минуты покоя. Макс забыл про учебу, забыл про Анлор. У него появилась цель, которая оказалась больше, чем вся его предыдущая жизнь.

На следующий день, едва проснувшись, Макс побежал в магазин Мишеля, где продавались вина со всего мира, и в том числе и их, Шанталье, вина.

— Привет, Мишель.

— Привет, Макс, ничем не могу тебя порадовать. Ваши вина…

— Извини, Мишель, сегодня меня не интересуют наши вина.

— Ну ладно, чем могу тебе помочь?

— Мне нужны вот эти бутылки, — и Макс протянул список вин, которые должны были послужить ключом к разгадке отцовского ребуса.