– Я должна ехать в Бельгию, – сказала наконец Ровена. Звук ее голоса заставил жалобно заскулить Клари, лежавшую у ног Джейми.

Джейми усмехнулся, глядя в ее упрямые глаза.

– Я знаю, почему вы пришли ко мне с этим решением.

Фиолетовые глаза раскрылись, и он протянул к ней руку.

– Нет, подождите, не убегайте так опрометчиво. Я не намерен сопровождать вас. Жюсси оторвет мне голову за это.

Лицо Ровены вытянулось.

– Тогда как же я смогу сделать это?

– Вы теперь замужняя женщина, моя любовь, – ласково заметил Джейми, – что означает, что вы имеете право путешествовать одна, конечно, должным образом сопровождаемая служанкой или лакеем.

– Ох, Джейми! Вы знаете, что мои тетя и дядя никогда не согласятся на это.

– Вы спрашивали их?

– Нет, конечно, нет. Но...

– Этой весной в Брюссель съехался весь фешенебельный мир, – подчеркнул Джейми. – Похоже, что среди наших соотечественников стало модным поддерживать военные усилия и моральный дух наших войск. Вы обнаружите там наших августейших леди: герцогиню Ричмонд, леди Гамильтон, леди Гревиль. Все они дают балы и рауты, званые вечера и танцы, собирая деньги для дела и соперничая между собой при редких появлениях нашего всеобщего любимца герцога.

– Вы находитесь в контакте с кем-нибудь там?! – заключила Ровена. – Откуда еще вы можете знать об этом? Кто это, Джейми?

– Мой брат.

Она погрузилась в размышления.

– Квин? Но... но как? Я не видела ни одного письма от него!

– Это потому, что он отправляет их военной почтой. О, не для того, чтобы скрыть их от вас, – добавил Джейми, видя выражение ее лица. – Это... ну... более сложно...

– Опять опутываете все тайной, да? – сухо спросила Ровена. – В самом деле, Джейми, можно подумать, что вы уже достаточно получили! Если Жюсси узнает... Иисусе сладчайший! Но она ничего не знает, не так ли?

– Конечно, нет! Я сказал только вам, потому что, я знаю, вы не пророните об этом ни слова. Как вы можете убедиться, я не буду волноваться, пока снова не поправлюсь, – грустная улыбка тронула губы Джейми. – Хотя для меня очевидно, и Квин согласен, что служба настоящих... шпионов, если вы предпочитаете называть нас так, испытывает невероятную нехватку на севере. У этих проклятых ганноверцев, которых нанял Веллингтон, даже не хватает ума отличить ложные сведения от настоящих. Они добросовестно пропускают их, не удосуживаясь узнать степень их достоверности. Господи, какая страшная путаница, должно быть, от этого в штабах!

– Почему это плохо, Джейми? – спросила Ровена, сразу отложив свои дела.

– Это не совершенно бесполезно, – успокоил Джейми. – Никто на самом деле не верит, что Наполеон может собрать армию на бельгийском фронте до того, как русские и австрийские войска присоединятся к Веллингтону. Простая логика против него И Квин сообщает, что прусское войско Блюхера так близко, что две армии могут быть соединены в любой момент. Правда, он беспокоится об отсутствии нужной информации, снабжающей аванпосты. Армия просто не может функционировать без отражающих положение донесений. Эти проклятые несведущие недоноски! Если только...

Джейми резко поднялся. Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Та, прошлая часть его жизни была теперь окончена. Он был не нужен Веллингтону – или кому-нибудь еще – в его теперешнем состоянии.

– Он... он когда-нибудь спрашивал обо мне? – медленно спросила Ровена.

– Нет.

– Я вижу.

– Да? – бессердечно допытывался Джейми. – Ну, тогда, очевидно, вы не знаете, что с моим братом все в порядке.

– Не знаю? Да. Но я знаю, что он по крайней мере больше не беспокоится обо мне.

Ровена ходила по террасе, не глядя на Джейми.

– Что вы об этом думаете? – наконец спросила она, стараясь выяснить настоящую причину.

Джейми, помолчав, серьезно ответил:

– Молчание Квина говорит мне больше, чем могли бы сказать его слова. Насколько я его знаю – а знаю, черт возьми, хорошо – это означает, что либо он ждет от вас первого шага, либо что ваше примирение слишком важно для него, чтобы просто обращаться к бумаге. Кое-что он может выразить вам только лично.

– Как кстати вы это заметили!

– Вы можете смеяться, если захотите, но я не считаю, что это мудро с вашей стороны, – предупредил Джейми. – Квин просто не может уехать прямо сейчас, чтобы увидеться с вами, Ровена. Конечно, вы это знаете. Но я ставлю на карту свою жизнь, что он бы обязательно приехал, если бы имел хотя бы полшанса.

– Он мог бы написать хоть несколько строчек привета! Но теперь понимаю, что он слишком занят присутствием на балах и раутах, о которых вы рассказали.

Джейми нахмурился точно так же, как Йорк, когда что-нибудь раздражало его.

– Не будьте ребенком, Ровена! Вы же не можете ожидать, чтобы Квин излил вам в письме свое сердце. Это не его стиль, и вы, черт побери, хорошо это знаете!

– Конечно, вы правы, – прошептала Ровена. Взглянув на нее, Джейми пожалел о своих резких словах.

– Я была так сердита, когда Исмаил сообщил мне, что Квина направили в кавалерию, – продолжала Ровена после болезненной паузы, – что не хотела никогда больше видеть его. Я считала, что он предал меня, что он предпочел свою армейскую карьеру мне. Теперь я вижу, какой глупой и эгоистичной я была. Наполеон Бонапарт – страшное чудовище, который вышел за рамки всех человеческих приличий и который во что бы то ни стало должен быть остановлен в своей попытке завоевать Европу второй раз.

– Квин считает так же, – спокойно произнес Джейми. – За это можно умереть.

Спазм боли исказил лицо Ровены.

– Теперь я знаю это, Джейми. И я не имею права осуждать Квина за его решение связать свой путь с судьбой Пира Исмаила Хана и герцога Веллингтона и всех остальных солдат армии союзников. И разве не прекрасна память о тех юношах и мужчинах, которые пали, сражаясь с Наполеоном в первых боях, – как мой кузен Феликс, например, и мальчики Дегу, и муж и сыновья фрау Штольц.

Голова Ровены поникла.

– Вы знаете, Джейми, – наконец сказала она, не глядя на него, – я думаю, Квин не написал мне, потому что он думает, что я не люблю его больше. Нет, не говорите ничего, я знаю, что права. Он мог предположить это, когда я сожгла письмо, которое он написал мне утром того дня, когда отказался от службы во французской армии. Конечно, он должен был решить, что между нами все кончено, после того как Исмаил все рассказал ему.

– А это так? – резко спросил Джейми. Лицо Ровены побледнело и выглядело очень юным.

– Вы же знаете, что нет.

– Тогда скажите ему об этом, ради Бога! Если Квин не может уехать из Брюсселя, чтобы встретиться с вами, тогда вы должны поехать к нему. Поезжайте теперь, пока не стало слишком поздно!

– Как? – прозвучал слабый шепот. Внезапно в глазах Джейми вспыхнул свет.

– Что, если вы будете официально приглашены туда?

– Боюсь, что я не понимаю. Приглашена кем?

– Это очень просто, в самом деле. Предположим, например, что вы получили приглашение на бал к герцогине Ричмонд. Это будет благотворительный бал, который вы как верная сторонница и особа, лично знакомая с герцогом Веллингтоном, не можете себе позволить пропустить.

Ровена повернулась к нему, ее фиолетовые глаза внезапно наполнились надеждой.

– Вы можете сделать это? – спросила она, затаив дыхание. – Можете на самом деле это устроить? – ее юбка стала колоколом, когда она присела рядом с его креслом. – Дядя Анри знаком с герцогом Ричмондом, вы знаете. Они познакомились на придворном балу в Тюильри в прошлом году. Он говорил мне тогда, что герцог произвел на него самое благоприятное впечатление, и я не думаю, что он будет против, если я поеду в Брюссель по его приглашению. Вы в самом деле можете сделать это?

Он улыбнулся. Было невозможно отказать, глядя на ее лицо.

– Я посмотрю, что смогу сделать.

– Ах, Мадлон я не могу. Только не твое свадебное платье.

– О, ради всего святого! Почему нет? Свадьба теперь откладывается до июля, так как Жан настаивает на расширении часовни для церемонии, А тебе совершенно нечего надеть на торжественный бал. Ведь сам старый подагрик Людовик будет там, если сможет притащиться из Гента, и, возможно, ваш английский регент, хотя сомнительно, что он окажется достаточно храбрым, чтобы пересечь Ла-Манш.