В современных гонках, таких как «Формула-1», соревнуются не только и не столько талантливые пилоты, но и «конюшни» — в борьбе за Кубок конструкторов. Вполне возможно, что в беге на 10 000 метров, олимпийской дисциплине легкой атлетики для мужчин с 1912 г., мы скоро увидим нечто похожее. И это не самое удивительное, что может нас ожидать: возможно и прибавление дисциплин — наряду со спортивной ходьбой и бегом (на двух ногах) соревнования в «рыси» и в «галопе».

Конструировать новый человеко-механизм можно далеко не только в спорте. Есть ряд сегодняшних профессий, требующих от человека неординарных физических и физиологических способностей. Среди них не только летчики сверхзвуковой авиации, вынужденные переносить колоссальные ускорения и реагировать в темпе, недоступном обычному человеку. Здесь и вполне «земные» профессии, такие, например, как водолаз, или даже более массовая: горный рабочий, забойщик и проходчик — все то, что объединяется словом «шахтер».

Список профессий, для которых «модификация тела» может стать профессиональным риском, значителен. В первых позициях списка вне сомнения покорители космического пространства: космонавты, астронавты и тайконавты, а также будущие специалисты по освоению планет и спутников Солнечной системы, начиная с Луны и Марса. Конечно, мысль о том, что такая профессия в ближайшей перспективе станет массовой, сомнительна. Но это не отменяет самой возможности манипуляций с человеческим телом в различных, часто невидимых глазом, аспектах. Третья рука — скорее, экзотика. Куда более актуальны мышцы, способные в условиях невесомости или сниженной гравитации не деградировать, желудочно-кишечный тракт, нормально работающий опять же в условиях пониженной гравитации. Это же касается и сердечно-сосудистой системы, привыкшей за долгие годы человеческого прямохождения к тому, чтобы голова была сверху. В общем, наш организм имеет, с точки зрения освоения космического пространства, множество «недостатков». И у нас появляется инструмент эти «недостатки» купировать. Будет ли этот инструмент задействован (повторим, при имеющейся технологической возможности) — вопрос не технологический.

Человеческие «недостатки» множественны. Некоторые из них объективны, и их устранение — область медицины, в том числе регенеративной. Недавно на национальном собрании Американского химического общества была представлена новейшая технология регенеративной медицины на основе нановолокон-нанотрубок, способная повысить физические возможности пожилых людей и людей, пострадавших в авариях. В частности, с помощью этих волокон и стволовых клеток, направляемых и структурируемых этими волокнами, можно выращивать искусственные кровеносные сосуды, нервные узлы, другие структуры и ткани организма, например «заплатки» поврежденной части сердца, головного, спинного мозга или других органов. Иными словами, нановолокна могут «выстроить» стволовые клетки в нужном порядке для надлежащего ремонта поврежденных тканей.

Но не все человеческие «недостатки» объективны. У кого-то некрасивый нос, и он делает пластическую операцию, кто-то увеличивает свою женскую привлекательность за счет силиконовых губ или бюста. Эти вмешательства в организм человека, какими бы незначительными ни казались, лишь начало большого пути. Искусственная печень как альтернатива отказу от избыточного употребления алкоголя или вполне функциональные имитаторы половых органов с «набором» необходимых ощущений при смене пола могут быть вполне «биологически безопасными», как и силиконовая грудь. Но они создают новые возможности-риски, относящиеся, скорее, к области этики и социальных проблем, которым будет посвящена одна из последних глав.

Возможность что-либо имплантировать в организм человека уже на современном уровне технологий предполагает возможность имплантации устройств, подсоединенных к мозгу человека. Это тот же интерфейс «человек — машина — человек», что и описанный ранее, только из биологических электронных схем, способных становиться неотторгаемой частью организма. Первые результаты по разработке так называемых умных имплантатов уже получены. Создан прототип электронной схемы на биологическом материале, способный функционировать in vivo и переносить процедуры термической стерилизации, необходимой перед введением устройства в организм.

Флешка, подключенная к мозгу, «файлы» которой можно считывать на уровне ощущений и знаний, — далекая, но реальная перспектива. Можно лишь предположить с достаточной степенью уверенности, что управление такой флешкой будет подобно тому, как описанное в п. 2.4 «Нейронное минное поле».

Конечно, подобные технологии могут расширить функциональные возможности человека: его памяти, его наполненности знаниями, а точнее, информацией. Но это и изменение самого человека, с возможными предвидимыми и неожиданными последствиями.

Современные технологии делают трудноразличимой границу механического и биологического тюнинга человеческого тела. Однако следует отличать изменение организма за счет биологически совместимых имплантатов (как заменителей (протезов), так и новых органов, выращенных in vitro[71] или изготовленных на станке) от генетического изменения организма. Нанотехнологии — необходимое звено обеих возможностей. Но именно последняя — серьезная основа изменения человеческого тела как биологического вида. Все сказанное выше справедливо отнести и к направленным генетическим манипуляциям с человечеством с той лишь разницей, что изменения могут (даже если мы этого не хотим, даже если уверены, что этого не произойдет) передаваться по наследству.

Пусть отдаленные, но возможные последствия таких генетических «экспериментов», начатых еще фашистской Германией, как евгеника (селекция человека), с помощью биологических наноинструментов, таких как векторы, могут быть чудовищными.

Вектор — это не привычная нам стрелочка в школьной тетради. Вектор — это простейший организм, способный переносить генетическую информацию. Простейшим из них является вирус. Конечно, вирус — это субклеточный инфекционный агент, который может воспроизводиться только внутри живых клеток организма, и в этом смысле он «не совсем организм». Но в этом и преимущество. Он часть нашего организма, по крайней мере, когда находится внутри клетки. Он изменяет генетическую программу клетки, заставляя ее производить не привычный набор белков (протеом), а нужный ему, т. е. ему подобный. Это делает природа в лице вируса. Человек же с его нанотехнологиями научился изменять геном самого вируса. Вспомните описанную в предыдущей главе липосому. Так вот, вирус — это такая живая липосома, способная не только доставить нужный ген в нужное место, но и вставить его в генетический код клетки.

Если эта клетка — гамета[72], то вполне может получиться новый организм. А если это организм человека, многие картины, описанные в фантастических романах, могут стать реальностью. Достаточно вспомнить фантастический вид человеческих существ, описываемых в романах «В свободном падении» и «Дипломатическая неприкосновенность», — человек четверорукий (лат. Homo quadrimanus), в просторечии квадди (от англ, quaddie). Главной особенностью квадди является их полная приспособленность к условиям невесомости. Основное отличие от Homo sapiens — отсутствие ног и наличие вместо них второй пары рук.

Риски «протезирования» не по медицинским показаниям — тюнинг человеческого тела.

Риски преимущества «инвалида» перед здоровым человеком.

Риски «индустриализации» человеко-механизма.

Риски регенеративной медицины как способа сохранения девиантного поведения.

Риск генетического конструирования постчеловека.