— Я сейчас вызову машину, — пытаясь утешить его, сказала Анна.

— И еще…

— Да, лорд Уитли?

— Я хочу послать миссис Тэтчер цветы. Распорядись, чтобы на Даунинг-стрит отправили сто тридцать восемь красных роз.

— Сто тридцать восемь?

— Да, по числу месяцев ее нахождения у руля исполнительной власти.

Сидя в машине, Селвин предавался горьким мыслям. Так, как при Тэтчер, уже никогда не будет. Хорошим временам пришел конец. Равно как и перемирию среди консерваторов. Ему до сих пор было трудно поверить в то, что Тэтчер «ушли». Премьер, трижды подряд выигравшая общие выборы, пала жертвой гнусного заговора! Он знал, что последует за этим. От власти отлучат и его, и многих его старых друзей, которые, так же как и он, всего в жизни добились сами. И у руля встанут другие, новые.

Несмотря на то что был уже одиннадцатый час, Элфрида встретила его в кружевной ночной рубашке. Словно боясь тишины пустых комнат, она таскала за собой по дому радиоприемник, который оглушающе гремел.

— Почему ты вернулся? — удивленно спросила она.

— Выключи сейчас же этот дурдом! — крикнул он, перекрывая голос Тины Тернер. — Ты что, ничего не знаешь?

— Нет! — Элфрида уменьшила громкость, но музыка по-прежнему звучала.

— Я сказал: выруби!!! — заорал Селвин и ушел к телевизору, стоявшему в углу комнаты. — Миссис Тэтчер подала в отставку, и я хочу все видеть своими глазами.

Экран мигнул и ожил. На фоне дома на Даунинг-стрит стоял корреспондент и рассказывал о последних подробностях происшедшего утром.

— …Ожидается, что в половине двенадцатого миссис Тэтчер покинет здание правительства и отправится в Букингемский дворец, где у нее назначена встреча с королевой.

Селвин отошел к бару и налил себе чистого виски. Вернувшись к телевизору, он плюхнулся в кресло.

— Это трагедия для страны… — пробормотал он как будто самому себе.

Элфрида опустилась на подлокотник соседнего кресла и рассеянно уставилась в экран телевизора.

— Она долго была премьер-министром. Сколько можно? Перемены не повредят.

— Ты хоть понимаешь, что несешь?

— Да, понимаю! — обидчиво ответила Элфрида. — Миссис Тэтчер делала много плохих вещей.

— Она была самым великим премьером со времен Черчилля, — упрямо сказал Селвин.

Элфрида пожала плечами. Ей уже наскучила эта тема.

— Говорят, она усилила расслоение между богатыми и бедными, была фашисткой и поощряла жадность.

— Ее нельзя винить в том, что созданными ею условиями кто-то неправильно воспользовался! — возразил Селвин, начиная терять терпение. — Величие и совершенство не одно и то же! Кто из нас без греха? Черчилль тоже много чего делал. Совершал ошибки, наживал себе врагов, но оставался великим человеком! В обществе, где создаются возможности, всегда найдутся недовольные. Это в природе человека. Нельзя валить все на миссис Тэтчер.

— Ну ладно… — в последний раз оглянувшись на экран, сказала Элфрида. — Пойду в ванную. Ты долго еще будешь?

— Весь день, — буркнул Селвин. — На наших глазах вершится история, и тебе, между прочим, было бы полезно на это посмотреть. Сегодня днем миссис Тэтчер будет выступать с речью в палате общин. Я должен это видеть.

— Я-то ухожу…

Элфрида договорилась сегодня встретиться с Роландом. Несмотря на тот позор с «коктейлем» у них дома, он сам предложил пообедать.

— Да иди куда хочешь.

— Ты будешь здесь? А как же твой ленч в «Савое»?

— Я его отменил. Позже, может, пойду в клуб. Было видно, что он не нуждается в ее присутствии, и Элфрида, пожав плечами, вышла из комнаты, не забыв прихватить радио.

Так началось печальное бдение Селвина перед телевизором. События дня медленно разворачивались у него перед глазами и глядя на это, он чувствовал, как рушится по кирпичику весь его мир.

Элфрида появилась в «Сан-Лоренцо» раньше назначенного времени и, сидя за столиком в ожидании Роланда, была несказанно обрадована обилием присутствовавших в зале знаменитостей. Совсем рядом обедала принцесса Диана со своим братом виконтом Альторпом. Джоан Коллинз с группой друзей — за другим столиком, а в углу — Роберт Вагнер и Джиль Сент-Джон. Элфрида обвела восторженным взором украшенный зеленью с застекленным потолком зал ресторана и похвалила себя за то, что догадалась надеть сегодня новый костюм от «Шанель». Роланд знает, куда приглашать людей. Может, он даже познакомит ее с кем-нибудь из присутствующих. У нее голова пошла кругом, едва она представила себе, как опустится в реверансе перед принцессой Дианой, обменяется рукопожатием с Джоан Коллинз и улыбнется — может быть, даже чуть кокетливо — Роберту Вагнеру.

В ту минуту Элфрида готова была простить Роланду Шоу, «то он пригласил в их дом всех тех людей и утверждал, что он хозяин вечера и якобы хотел ее познакомить со своими друзьями. Конечно, неслыханная наглость с его стороны и Селвин взбесился совершенно справедливо, но… не следует торопиться с оценками. «С Роландом ссориться никак нельзя», — думала Элфрида.

Твердо решив встретить его приветливой улыбкой и дать понять, что она забыла о том, как он с ней обошелся, Элфрида даже заказала себе бокал шампанского, пока ждала появления Роланда. Она пристрастилась к этому шипучему напитку с бала, который они давали с Селвином, и очень ценила ощущения, получаемые от него.

Роланд пришел минут через двадцать. К этому времени Элфрида окончательно раскрепостилась и приветствовала его очаровательной улыбкой. Она даже поднялась к нему навстречу и распахнула свои широкие объятия.

— Здравствуйте! Как я рада вас видеть! — воскликнула она так громко, что на нее стали оборачиваться.

Роланд уклонился от протянутых к нему рук и молча сел за столик напротив нее. Выражение его лица было напряженным.

— Как поживаете? — спросила Элфрида. Таким голосом она привыкла разговаривать с Селвином, когда хотела его улестить. — Должна сказать, что вы очень хорошо выглядите… Такой красивый!

Он странно посмотрел на нее холодными серо-стальными глазами. А кожа его в солнечном свете, пробивавшемся сквозь застекленный потолок и обилие зелени в зале, приобрела нездоровый болотный оттенок.

— Что выпьете? — продолжала Элфрида. Она уже начала теряться от его упорного молчания и неподвижного взгляда, устремленного на нее. — Официант!.. Принесите нам чего-нибудь!

Но когда итальянец торопливо подбежал к ним и остановился у столика, елейно улыбаясь, Роланд, не обращая на Элфриду внимания, сделал заказ сам:

— «Кровавую Мэри», — буркнул он. Элфрида смутилась, но, спохватившись, сказала:

— А мне еще шампанского.

— Конечно, мадам.

Официант поклонился и убежал, вновь оставив их одних. Роланд по-прежнему молчал. Элфрида лихорадочно соображала, что бы сказать, как прервать неловкую паузу.

— Вы в последнее время посещали какие-нибудь достойные вечеринки? — вдруг вырвалось у нее. И едва только слова эти слетели с языка, она поняла, что совершила ошибку. Густо покраснев, она поспешила сменить тему: — О, вы видите там принцессу Диану?

Но Роланд не сводил с нее убийственного взгляда. Элфрида не знала куда деваться от смущения и потихоньку запаниковала. Чего же он от нее ждет? Извинений за то, что она покинула вечер, забрав с собой на ужин принцессу Аду? Но почему она должна просить у него прощения, если это Селвин распорядился, чтобы официанты перестали подавать гостям шампанское! Элфрида уже решила, что оплатит сегодняшний ленч, хоть и Роланд пригласил ее сюда. Что еще она могла для него сделать? Видно, он сильно оскорблен, и ее задача заключалась в том, чтобы постараться поправить положение. Иначе… иначе он перестанет помогать ей и никакого возвышения в благородном обществе ей не светит.

— Роланд… — тоненьким голоском жалко пролепетала она.

Он еще плотнее сжал губы.

— Роланд… что мне для вас сделать?

Элфрида походила на ребенка, который молит родителей о прощении за свой неблаговидный проступок.

— Я скажу, что вы должны для меня сделать, — наконец резко отозвался он.