— Насколько я понимаю, когда-нибудь ваша жена унаследует все это?

Хьюго пожал плечами.

— Наверно, она ведь их единственный ребенок. Но пока они предпочитают жить в благородной нищете, и мне это кажется глупостью. Дом слишком велик для них. Зимой здесь бывает так холодно, что замерзают трубы и нет воды.

— Вы предлагали своему тестю продать что-нибудь из этой внушительной коллекции?

— Неоднократно, — тут же ответил Хьюго. — Но всякий раз он начинает дико злиться и дальше этого дело не идет.

Что-то в тоне и голосе Хьюго натолкнуло Роланда на мысль, что его собеседник втайне недолюбливает Эрнеста. При Селии и детях Хьюго говорил о своем тесте иначе, но сейчас в его голосе просквозила почти открытая вражда.

— Откуда у него все это? — осторожно спросил Роланд, усиленно пытаясь сделать вид, что задает этот вопрос так просто, для поддержания разговора и одновременно тая надежду на то, что Хьюго может вдруг открыть что-то интересное.

— Полагаю, в основном это наследство, — уклончиво ответил граф Атертон.

— А может быть, что-то принадлежало семье вашей тещи? — не отставал Роланд. — Ведь дом-то ее.

— Да, но Селия говорила мне как-то, что вся коллекция предметов искусства у них от отца.

Роланду хотелось порасспросить Хьюго побольше, но тот, словно спохватившись — и так уже сказал слишком много, — закрылся от домашнего учителя номером «Таймс». Лицо Роланда окаменело, и только в глазах сверкнула ярость. Будь прокляты эти поганые аристократы, они все одинаковые! Поговорят с тобой несколько минут по-приятельски, а потом вспомнят, кто они и кто ты, и резко обрывают беседу. Причем делают это настолько тонко, что никак нельзя упрекнуть их в грубости. Роланд опустил глаза в раскрытую на коленях книгу и сделал вид, что читает. На самом деле мозг его напряженно работал над совсем другим. Ну что ж, если по возвращении в Лондон его расследование происхождения у семьи Смит-Маллинов роскошной коллекции предметов искусства ничего не даст, если выяснится, что Эрнест приобрел ее законно, Роланд отомстит как-нибудь иначе. Возможно, придется познакомить Колина и Иана с наркотиками. Наркотиками и сексом. Этой стороной жизни мальчики вроде пока не интересовались, но чего не сделаешь под кайфом?.. Роланд плотоядно усмехнулся, представив себе на мгновение юные красивые тела двух подростков. Всякое может случиться.

На следующее утро произошло событие, которое заставило его мгновенно позабыть и про наркотики, и про секс, и про своих малолетних воспитанников. Равно как и о расследовании, которое он намеревался провести по возвращении в Лондон. Началось все с того, что до него донесся громкий голос Эйлин. Она говорила так, будто ссорилась с кем-то. Это привлекло внимание Роланда, и, осторожно заглянув в двери столовой, он увидел, что Эйлин в комнате одна и, убирая столовое серебро в ящики буфета, разговаривает сама с собой. Она была в таком волнении, что у нее даже тряслась голова. «Что это с ней?» — удивился Роланд, но тут же вспомнил, что за час до этого до него донесся рассерженный голос Эрнеста, когда тот шел в ванную.

— Да заткнись ты, дура набитая! — крикнул старик. Эйлин как будто ничего на это не ответила, как Роланд ни прислушивался. Но очевидно, теперь, когда она осталась одна, ее прорвало. Причем она говорила так, будто Эрнест стоял рядом.

— Свинья! — бормотала она себе под нос с чувством. — Хорошо бы тебя…

И тут она сказала нечто настолько удивительное, что Роланд поначалу решил, что ослышался. Изо всех сил напрягая слух и моля Бога о том, чтобы сейчас в коридоре не появился бы вдруг Эрнест или кто-нибудь из Атертонов, он стоял у дверей в столовую и внимательно слушал. А Эйлин все говорила и говорила. Ее гневный монолог дал Роланду абсолютно все, что ему было нужно для того, чтобы привести в действие неумолимые рычаги мести Селии. Теперь загадок в особняке для него не осталось. Все получило свое логическое объяснение.

Через несколько минут он услышал, как из своих комнат на втором этаже вышли Колин и Иан. Внутренне ликуя и одновременно боясь поверить в невероятную удачу, Роланд бросился по коридору на кухню. Когда мальчики появились на пороге, он уже совершенно владел собой и, ставя чайник на огонь, приветливо улыбнулся им.

— Доброе утро, ребята. Как спали? — спросил он.

А как только Хьюго забрал сыновей на рыбалку, Роланд удалился к себе в комнату и стал старательно записывать все, что узнал, боясь забыть хоть слово. Впрочем, забыть такое он, конечно, не мог. Весь монолог рассерженной Эйлин Смит-Маллин отпечатался у него в мозгу, как четкий негатив. Роланд не сомневался, что сумеет, помимо всего прочего, как следует подзаработать на этом дельце, когда предложит свой материал газетам.

И Селия Атертон наконец поплатится за свое презрительное к нему отношение.

Хотя по возвращении из Ирландии очередь Селии прислуживать королеве еще не наступила, это вовсе не означало, что их встречи прекратились. Они с Хьюго считались друзьями королевской семьи и их весьма часто приглашали на обеды и вечера в узком кругу. Люди посвященные предпочитали помалкивать о таких встречах — в противном случае человека больше никогда не приглашали: подобные вечеринки не получали освещения в прессе.

В начале сентября в доме Атертонов раздался звонок от личного секретаря королевы. Он сообщил, что ЕВ приглашает их провести вместе с ней и герцогом Эдинбургским выходные в Шотландии в замке Балморал, куда они все планируют прилететь на личном королевском самолете. Селия сверилась со своим календарем. Время ее вполне устроило. За несколько дней до намеченного срока Колин и Иан должны вернуться в Итон, и Селия с Хьюго будут совершенно свободны.

— Прекрасно, — сказала она секретарю. — Поблагодарите от моего имени королеву и передайте, что мы с радостью принимаем приглашение.

— Вот и хорошо. О деталях позже. В этом году в Шотландии отличная охота, так что пусть Хьюго не забудет ружье. Куропаток будет море.

— О, он очень обрадуется, — рассмеялась Селия.

— В таком случае рассчитываем на вас.

Замок Балморал Селии нравился больше других. Обстановка непринужденности, царившая там, не шла ни в какое сравнение с атмосферой того же Виндзорского замка или Сандринхема. Хотя Селии, конечно же, было известно, что сама королева предпочитает все-таки Виндзор. Она даже как-то сказала кому-то, что любит там «каждый кирпичик». Но Селии Балморал нравился больше, особенно в хорошую погоду, когда днем на поросших вереском холмах устраивались пикники, а вечера проходили в домашних развлечениях, как-то: викторины, шарады, просмотр кинофильма, канаста[27] или скраббл.[28] Это для тех из гостей, кто постарше. Молодые же отдавали предпочтение настольным играм «Тривиал персьют» и «Монополия».

— Там королевская семья совершенно раскрепощается, — сказала как-то Селия своей матери. — Считай, что прожила жизнь зря, если ни разу не видела, как королева талантливо пародирует кого-нибудь, а принцесса Маргарет поет под аккомпанемент фортепиано, перевоплощаясь в Этель Мерман!

Селия на скорую руку набросала список одежды, которую они с мужем должны были взять в Шотландию: в основном речь шла о плотных твидовых и шерстяных вещах, крепкой обуви, перчатках, шарфах, юбках из шотландки для нее и брюках-гольф для Хьюго. И конечно же, вечерние платья, так как она знала, что королева и все члены ее семьи неизменно переодеваются к ужину. Селии это нравилось: каждый вечер проходил в торжественной, почти праздничной обстановке.

Они должны были вылететь в пятницу и прибыть в Балморал к чаю. На первый раз он пройдет обычно, но уже на следующий день, когда официанты подадут лепешки, варенье, пышный пирог и песочное печенье, герцог Эдинбургский и остальные мужчины (среди которых частенько можно увидеть и принца Чарльза) будут оживленно обсуждать дневную охотничью добычу.

— Прямо жду не дождусь! — призналась Селия в тот вечер Хьюго, когда они уже лежали в постели. — В Балморале нам всегда очень хорошо, правда?