Он посмотрел на нее.

— Оставайтесь здесь, а я проверю в библиотеке, в танцевальном зале и наверху.

— Подождите минуту! — не согласилась Элекси. Ее опять била дрожь.

— Что?

Он нетерпеливо стоял у двери в кухню, небрежно облокотившись рукой о дверную раму.

Она судорожно глотнула, с достоинством выпрямилась и медленно пошла к нему.

— Я все-таки читаю ваши книги, — призналась девушка. — Всегда один злополучный идиот остается внизу, а другой идет что-нибудь искать, и заканчивается обычно эта история перерезанным горлом.

— Элекси…

— Не относитесь ко мне свысока, — сказала она не терпящим возражения тоном.

Рекс вздохнул, мгновение смотрел на нее с некоторым недоверием, а потом рассмеялся.

— Хорошо. Пошли вместе. Извините меня, ведь я не отношусь к вам свысока. Просто здесь обычно так тихо, что трудно себе представить.

Внезапно его голос затих, и он опять пожал плечами.

— Пойдемте.

Он, улыбаясь, протянул ей руку. Она поколебалась мгновение, а потом подала ему свою.

Они вернулись в коридор. Элекси сразу направила луч света вверх по лестнице. Рекс опять усмехнулся, подошел к стене, нажал на выключатель, и сразу осветилась вся лестница.

— Джин все-таки кое-что сделал, — сказал он. На первом этаже, кроме маленькой туалетной, которая оказалась пустой, находились еще две комнаты. Справа за общей комнатой размещалась библиотека, в которой были книжные полки со старинными книгами и даже старая дубовая лестница, достававшая до верхних полок. На возвышении, покрытом старым красивым персидским ковром, стояли массивный письменный стол и несколько стульев с изогнутыми в восточном стиле ножками.

За лестницей они повернули в последнюю большую комнату, которую Рекс назвал танцевальным залом. С одной стороны стоял столовый гарнитур, а у противоположной стены рояль. Над камином висели две огромные картины; на одной был изображен красивый светловолосый мужчина в полной форме Конфедерации Южных Штатов, а на другой — прекрасная женщина в великолепном белом костюме, какой носили еще до гражданской войны.

Забыв на некоторое время о непрошеном госте, Элекси выпустила руку Рекса и подошла к картине, чтобы лучше ее рассмотреть.

— Генерал-лейтенант П. Т. Брэндиуайн и Юджиния, — тихо сказал Рекс.

— Да, я знаю, — проговорила Элекси. Страх не отпускал ее. В этот дом она не приезжала с тех пор, как была маленьким ребенком, но эти картины остались в ее памяти. Элекси вновь ощутила глубокое волнение, разглядывая людей, которые были ее прямыми предками.

— Говорят, он-то и спрятал конфедеративные деньги.

— Какие деньги?

Забыв о своих дальних родственниках, Элекси повернулась и с любопытством посмотрела на Рекса.

Он засмеялся:

— Вы хотите сказать, что никогда не слышали этой истории?

Она покачала головой.

— Нет. Конечно, я слышала о Пьере и Юджинии. Пьер построил дом. Но я никогда не слышала о деньгах.

Он улыбнулся, сцепил руки за спиной и спокойно прошествовал в комнату, чтобы взглянуть на картины.

— Этот полуостров во время гражданской войны переходил из рук в руки, как мячик для игры в пинг-понг. То его захватывали мятежники, то янки. Пьер был мятежником. Кажется, в последний раз, когда он приезжал домой, чувствовал, что больше не вернется. Где-то в доме он спрятал деньги. Пьер был убит в Геттисберге в 1863 году, и Юджиния сюда не вернулась. Она уехала к отцу в Балтимор, а ее дети не приезжали сюда до 1880. В местной легенде рассказывают, что Пьер часто появляется в доме, чтобы охранять то, что припрятал. Все местные жители клянутся, что клад действительно существует.

— А почему Юджиния не вернулась?

Рекс пожал плечами.

— Он был мятежником. В конце войны деньги Конфедерации не стоили даже той бумаги, на которой были напечатаны. Просто красивые бумажки. Может быть, поэтому Пьер и постоянно возвращается в этот дом.

Довольно долго Элекси пристально смотрела на Рекса. Казалось, в его глазах мелькали озорные смешинки. В ней опять разгорался гнев, а в душу прокралось подозрение.

— Конечно. Это были шаги моего прапрапрадеда. Но вы, даже испугав, не заставите меня покинуть дом моих предков.

— Что? — Он замолчал и сердито нахмурился. — Вот глупый ребенок! Очень мне надо запугивать вас.

— Так я и поверила вам, что не вы пугаете меня. Вы хотите, чтобы меня здесь уже не было, но почему — одному Богу известно. Но, знаете ли, я совсем не ищу с вами встреч.

Его глаза сузились:

— Пожалуй, я пойду.

Элекси закусила нижнюю губку, ей очень хотелось, чтобы Морроу остался. Она не боялась никаких привидений, но в доме точно был какой-то человек. Кто-то украдкой пробрался сюда. Даже если Рекс этому и не верит. Она повернулась на сто восемьдесят градусов.

— Смешная история! Я приехала в мой старый дом на полуострове, который считался пустынным, безлюдным, чтобы обрести покой, а оказывается все иначе.

— Элекси…

— Идите, идите! Надеюсь, вы не трусите?

Рекс посмотрел на нее, крепко сжав губы. Потом повернулся.

— Я проверю комнату наверху. Если кто-нибудь за это время попробует перерезать вам горло, просто кричите. И погромче.

Он ушел. Элекси, вся дрожа, смотрела ему вслед. Она ненавидела себя за то, что боялась неизвестно чего или кого. Ей не было страшно приезжать сюда — она желала этого и отчаянно хотела остаться одна. Оказаться там, где нет толпы, где люди бы ее не узнавали. Но едва она сюда приехала, как выяснилось, что темнота и уединение несут в себе угрозу.

Ничего не случится, подумала она, словно прячась, обхватила себя руками и вернулась еще раз посмотреть на картины. Может быть, какие-то дети, поверив в легенду о спрятанном золоте, ищут здесь его, но они вряд ли причинят ей вред.

Элекси улыбнулась. На картине была изображена на самом деле великолепная пара: Пьер — сама мужественность, а его Юджиния — прекрасна.

— Если ты и являешься в образе привидения, — тихо прошептала она, обращаясь к изображению Пьера, — ты, конечно, не будешь меня беспокоить: я — твоя плоть и кровь…

— И часто вы разговариваете с картинами?

Удивившись, она обернулась. Рекс, небрежно опершись о дверную раму, наблюдал за ней.

— Иногда, по настроению.

Морроу подождал немного и затем произнес:

— Наверху никого нет. Если кто-то и был в доме, то уже определенно ушел. Или ушла.

— Хорошо.

— Хотите, чтобы я все-таки вызвал полицию?

— Вы думаете, следует?

Она поняла, что Морроу все еще ей не верит или считает ее нервнобольной. А может быть, он даже чувствует себя немного виноватым в ее теперешнем состоянии, потому что напал на нее прошлой ночью.

Рекс, помолчав, пожал плечами.

— Кто бы это ни был, он исчез. Может быть, какой-нибудь подросток из города ищет деньги Пьера? Вероятно, он убежал через разбитое окно. Вам нужно его починить.

— Я сделаю это, завтра же. Первым делом. Может быть, действительно кто-то искал деньги Пьера? Для нумизмата или историка эти деньги Конфедерации могут представлять какую-то ценность?

— Могут. Их можно коллекционировать.

— Я бы выпила бутылочку вашего пива, поскольку оно все еще в моем холодильнике.

— Угощайтесь.

Она колебалась. Потом произнесла:

— Не хотите ли и вы?

Рекс тоже колебался. Как будто и он чувствовал, что что-то происходит. Потом пожал плечами, и уголки его губ изогнулись в улыбке, печальной, по-мужски привлекательной и вкрадчивой.

— Конечно. Почему бы и нет?

Элекси быстро пропустила Рекса в дверь и поспешила на кухню. Она открыла холодильник, чтобы достать две бутылки пива.

— Не вы ли поддерживаете чистоту на кухне? — мимоходом спросила она. Кухня была безупречно чистой. Все остальное в доме было покрыто пылью.

— В какой-то мере. Ко мне домой два раза в неделю приходит женщина и помогает по хозяйству. Около часа она проводит и в этом доме.