– Ой, а я тебя не заметил! – удивился хозяин кофейни, который любил сам обслуживать клиентов и потому иногда нес вахту возле кофе-машины.

– Это моя суперсила – оставаться незаметной, – улыбнулась Анфиса Заваркина и попросила еще кофе с собой.

– Ты – ходячая антиреклама своей кофейни, – сказал хозяин и указал на картонный стаканчик с названием своего заведения. – Почему ты торчишь здесь? Шпионишь?

Анфиса хитро улыбнулась.

– По секрету, мой благоверный крепко сэкономил на аппаратуре, – прошептала она, – поэтому наш кофе – дрянь.

Гордая улыбка расползлась по лицу ее приятеля. Он с удовольствием принимал комплименты в адрес своей навороченной итальянской кофе-машины, которая стоила ему уйму денег.

– Еще я залюбовалась одной сумасшедшей, – призналась Анфиса, – заслушалась ее шепотом и не смогла уйти.

– Я тоже обратила на нее внимание, – с воодушевлением сообщила подошедшая официантка. На подносе в ее руках позвякивали грязные чашки. – Сидит, раскачивается, глаза невменяемые, и бормочет что-то вроде: «Я должна была сразу все рассказать!».

– Ох, должна была! – протянула Заваркина, хищно глянув на пустой стул, на котором восседала Нина Смоленская, – сразу, немедленно и всем. Хотя и сейчас еще не поздно.

Анфиса подхватила свой кофе, кивнула приятелю и стремительно вышла сквозь стеклянные двери на улицу. Хозяин кафе подмигнул официантке в ответ на ее недоуменный взгляд.

Камин пылал. Черноглазый ходил по комнате, не выпуская из рук кочерги, и подбрасывал в огонь новые поленья. Выдав очередной круг вокруг кресел и стола, он снова приближался к очагу и ворошил погибающее в огне дерево. Пламя разгоралось все ярче и ярче и вскоре достигло таких размеров, что ухитрилось пару раз лизнуть дымоход. Но Черноглазому казалось, что в комнате все еще слишком холодно.

Он знал, что зря тревожит огонь. Причина того, что по его спине то и дело пробегает холодок, смешанный с крупной дрожью – пустой поднос, на котором обычно был рассыпан его порошок. Только одинокая, жалкая и бесполезная коктейльная трубочка перекатывалась по нему как издевательство над его недугом.

Черноглазый знал, что через пару часов ему станет совсем плохо. Язык перестанет ворочаться, а ноги откажутся повиноваться приказам мозга. Чтобы не погрязнуть в панике и безысходности, он плеснул себе двойную порцию виски и опрокинул его в себя будто яд.

В комнате становилось все жарче и жарче, но никто не обронил ни слова упрека. Старая Актриса скинула с себя шаль и осталась в своем превосходно скроенном шелковом платье. На огненные всполохи из камина с ее шеи деликатным матовым блеском отзывалась нитка жемчуга.

Старой даме было очень жарко и очень некомфортно. Она волновалась, как бы тонкая ткань платья не промокла на спине и не прилипла к телу. В таком виде невозможно будет пребывать на людях, тем более в обществе мужчин! К тому же, Старая Актриса переживала, что воздух в комнате сделается слишком сухим, а ведь это вредно для кожи!

Но мудрой женщине приходилось держать себя в руках. Более того, ее целью было не просто сохранить лицо, вытерпев невыносимую жару, но также и не выказать ни тени недовольства. Такая задача под силу лишь великим актерам, и она с достоинством приняла этот вызов.

Причиной ее добровольного самоистязания стало то, что грешно ставить в вину женщине. Любопытство.

Старую Актрису очаровала удивительная легенда, которую этот несносный мужчина начал рассказывать прошлой ночью. Раньше он вспоминал только похабные истории про то, как кто-то где-то напился и с кем-то проснулся. Они были такими неприличными, что Старой Актрисе то и дело приходилось затыкать Мальчишке уши, чтобы не смущать его невинный разум этими непристойностями.

Но вчерашняя была действительно чем-то из ряда вон! Какое красноречие! Какие эмоции! Какие слова и выражения! Он говорил, и его вдохновение преобразило его внешность: глаза перестали быть просто дырками в черепе, и то и дело вспыхивали огнем. Его жесты становились то резче, то плавнее, чутко улавливая ритм повествования. Его голос сделался глубже и размереннее, гипнотизируя слушателей и унося их в далекую волшебную страну, где обитали прекрасные босоногие девы, дочери Луны и леса.

Но даже не выверенные интонации и не инстинктивно верно сделанные паузы заинтриговали Старую Актрису. Ее покорила страсть. Такая жгучая, что, казалось, никакие наркотики, алкоголь и куртизанки, существующие на этой планете, не смогли бы ее утолить! Она была уверена, что главным действующим лицом в этой истории окажется женщина, но не простая, а непременно обладающая какими-нибудь весомыми и неоспоримыми достоинствами вроде неземного обаяния, которое она позаимствовала у своей прабабки, волшебницы-хюльдры.

Но кто она такая? Кто эта женщина, что свела с ума этого странного мужчину с незаживающей ссадиной на затылке?

Весь день Старую Актрису терзали вопросы. Она не находила себе места и дважды срывалась с дивана, на котором возлежала, чтобы найти Черноглазого в этом большом пустом доме и потребовать ответа. Но ее разум, грозя сердцу указательным пальцем, велел ей оставаться у себя в покоях и ждать вечера. Что если он и так собирался продолжить историю, а она лишь собьет его с толку своими вопросами?

Легенда не отпускала старую даму. Даже когда она прилегла днем отдохнуть, ей вдруг приснился сон, чего не случалось уже двадцать два года. Она увидела себя, стоящую в чаще леса. На ней было то же платье, что и сейчас, но свои великолепные туфли она держала в руках. Ее босые ступни ощущали сырую землю, мягкий мох и маленькие сучки и веточки, которые приятно покалывали ее пальцы и пятки. Ощущения были такими реальными, что почтенная дама вдруг подумала, что страдает лунатизмом и сейчас, не открывая глаз, спускается по траве вниз с холма.

Старая Актриса была уверена, что если она сейчас выскажет свое «фи» по поводу температуры, то так заинтриговавший ее рассказчик просто развернется и выйдет вон. Такое уже случалось не раз, например, когда она всего лишь обратила его внимание на каплю, стекавшую с края его стакана на драгоценную полировку обеденного стола. Однако молодой человек (которому не мешало бы выслушать лекцию о хорошем воспитании) отреагировал на то невинное замечание слишком остро. Он вскочил на ноги, произнес непечатное ругательство и швырнул стакан в камин. Стакан лопнул с ужасным звуком, а пламя страшно вспыхнуло, пожирая алкоголь! Даже сейчас, вспоминая ту сцену, Старая Актриса приложила руку к вздымающейся груди. Бог мой, как она тогда разволновалась!

Черноглазый бросил насмешливый взгляд на старуху. Ишь, как разошлась! Надувается как озабоченная жаба на кочке, но замечаний по поводу жары не делает. Даже не замечает, что Мальчишка снял ожерелье с ее собаки и теперь они меряются силами, перетягивая украшение: шпиц вцепился в него зубами, а пацан – двумя руками. Псина оказалась на удивление сильной: Мальчишке то и дело приходилось упираться ей в грудь своими крошечными сандаликами, чтобы не сдавать позиций. В другой раз эта возня позабавила бы Черноглазого, но теперь… У него не хватало сил.

– Сегодня у нас будет экскурс в историю. Перенесемся прямиком в тридцать шестой год, когда рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер подписал указ о создании специального курса обучения для девушек, желающих обручиться с истинным арийцем.