Когда они отведали того и другого, самые обыкновенные блюда оказались настолько вкусными, что Василий повторил заказ, а разборчивая в кулинарных делах его подруга не преминула похвалить:
— О, здесь готовят по-своему вкусно!
После обеда они попросили книгу отзывов, и краснощекий шеф-повар, узнав в чем дело, довольно улыбнулся, открыл приезжим «секрет».
— По калорийности и содержанию витаминов все блюда у нас сбалансированы так, что какое бы ни выбрали, в обиде не останетесь. Так что будьте здоровы, и просим на ужин!
— Ну вот, быстро и хорошо, — проговорил Василий, выходя на улицу. И усмехнулся, снова вспомнив историю: — А в двадцатом веке нам пришлось бы постоять у раздаточной, заплатить сколько-то денег, да и не знаю, так бы нас накормили или нет…
Дальше они поехали кольцевой дорогой вокруг города. Мимо, как в медленном танце, разворачивались, проплывали прямые улицы с красивыми насаждениями. Площадки между домами казались скверами и бульварами, здания буквально утопали в зелени деревьев.
На окраине глазам их открылись огромные белые корпуса. Сплетенные воедино хитроумные сооружения были сплошь окружены деревьями и кустарниками, цветочными газонами и клумбами, тут и там сверкали перед солнцем хрустальные струи фонтанов.
В проходной их вежливо пропустили с группой других отдыхающих, проводить которых вызвался молодой рослый гид в белоснежной рубашке. В просторном, полном дневного света зале с вьющимися по стенам растениями, с цветами вдоль проходов не слышно было жужжания аппаратов, так что можно было разговаривать шепотом. К тому же, как приятно удивился Василий, под стеклянными сводами помещения гонялись друг за другом, свободно влетая и вылетая в распахнутые окна, ласточки.
— Выводят птенцов, — сообщил с улыбкой гид.
— Какой здесь свежий воздух! — заметил Василий.
— Да, по чистоте и целебности воздух в наших цехах мало уступает лесному.
— Вот не ожидал! — признался Василий. — Ведь было время, когда от вашего комбината, простите, от старого его предшественника деревья засыхали.
При этих словах гид остановился и с удивлением посмотрел на странного экскурсанта: откуда тот знает всю подноготную?
— Мой предок, многаждыпрадедушка, занимался исследованием окружающей среды, — объяснил Василий. — Недавно я нашел в его архиве свидетельство того, каким было в ту пору ваше предприятие, ваш город и окрестные места.
— О-о! — позавидовал гид. — А я про своих предков знаю только из устной легенды. Давным-давно, рассказывает она, жил-был такой Илья Крюков, по его фамилии и местечко здесь в лесу называется. А может, наоборот, фамилия от местечка. И был у него сын-лесник.
— …которого звали Егором? — мягко перебил Василий.
— Вы что, волшебник? — поднял брови гид.
— Так я же говорю, архив у меня…
— Ах, да! О-очень рад с вами познакомиться! — И гид восторженно протянул руку, назвал себя Ильей.
— Ну вот, и вы, оказывается, тезка своего многаждыпрадедушки, как, впрочем, я… И ходили они, как сказано в архиве, по здешним лесам, защищали вместе знаменитый дуб.
— Тот самый, что называли Высокой макушей?
— Именно тот.
— Вот так встреча! — гид просиял и бросился обнимать Василия, как брата после долгой разлуки.
Узнав в чем дело, экскурсанты принялись с шутками, со смехом поздравлять счастливцев.
— Извините, я совсем забыл о своих обязанностях, — спохватился наконец гид. — Сейчас я проведу вас по другим цехам, а потом поговорим. Правда, Василий… извините, как вас по отчеству?
— Мы уж не такие старики, — пошутил Василий.
— Ах, да, да, — кивнул Илья.
Обойдя еще несколько цехов и проводив экскурсантов, он открылся Василию, что настоящая его профессия — инженер-генетик, а гида он заменяет в свободное время, потому что знает и любит свое предприятие.
— Простите, я забыл вам представить, — и Василий подвел Эмилию. — Это моя подруга…
Тот вежливо поклонился и полюбопытствовал:
— Так куда же вы, извините, направляетесь?
— Да-алеко! — ответил Василий. — Мою подругу потянуло на родину, на запад Европы.
— В наше время это не удивительно. Но, может, заедемте ко мне в гости, посмотрите, как я живу?
— Спасибо, — поблагодарил Василий. — Мы непременно воспользуемся вашим приглашением, но только на обратном пути. А сейчас нам хотелось бы посмотреть места, где хаживал когда-то мой предок, — поселок лесной, дуб легендарный…
— Сколько лет-то прошло с той поры! — заметил Илья.
И пояснил, что там, где было когда-то лесничество, открыли павильоны отдыха, а чуть подальше — лесную школу. На месте же Сорочьего верха заложен опытный сад, где акклиматизируются такие лекарственные культуры, как женьшень, облепиха, лимонник, зизифус.
— Там же свалка была! — заметил Василий.
— Увы, — развел руками Илья, — свалок у нас днем с огнем не найдешь. Все бумажки или склянки, все до последней мелочи идет на перерабатывающий завод. Я уж не говорю про такие дефициты, как металлы, которые собраны до единой гайки или гвоздика.
— Ну, а что же с дубом знаменитым, цел ли он?
— К сожалению, не дожил старик до наших дней, на корню засох. Теперь на том месте молодой поднялся.
— А родник там был — уцелел?
— Увы, затеяли на том месте когда-то стройку, арт-скважину пробурили — и вода пропала. Наверное, и дуб оттого засох.
— Во-он как! — задумчиво произнес Василий. — Однако надо бы взглянуть. Не составите ли компанию?
— К вечеру — с удовольствием, а сейчас не могу, — ответил Илья. — С минуты на минуту придут сюда школьники, наша будущая смена. Надо показать им комбинат.
Они все-таки договорились встретиться вечером и вместе отужинать.
Василий усадил Эмилию в машину и направился по кольцевой трассе, вдоль которой замелькали указатели: даже и без карты, без расспросов по ним можно было бы отыскать любой желаемый пункт…
Не прошло и полчаса, как они остановились на обочине лесной дороги. Определили по старой и новой схеме местоположение Крюкова верха и направились в глубь леса. Скоро они вышли к неглубокой лощине с покатыми склонами, заросшими рябиной, черемухой, смородиной. На дне ее не было никакого признака воды, лишь редкая и чахлая осока свидетельствовала о том, что некогда здесь было сырое место. По другую же сторону лощины она заметили следы старых построек — поросшие кустарником ямы, кучки мелкого щебня. Обследовав склоны лощины, отыскали лишь горстку покрасневших земляничинок, — разве это ягоды, о которых писал его предок?
— Вот они, следы неразумного вмешательства в природу, — проговорил Василий. — Стоило нарушить ее, как пропали и вода и ягоды. Да и лес уже не тот: ни дубов здесь высоких, ни лип с медовым цветом. Правда, здесь много березы и лиственницы, есть еще какие-то гибридные деревья, но сплошные дубравы исчезли. Видно, прав был автор «Русского леса»… — Он достал из кармана записную книжку и принялся листать мелко исписанные странички. — Вот, послушай, Миля…
«…реки западные родятся из нескудеющего ледникового фонда, а наши — из хрупких лесных родничков, и неосторожным обращеньем с лесом у нас гораздо легче повредить тонкий механизм природы»…
— Здорово подметил, а? Люблю, признаться, перечитывать старика! — Перевернул еще страничку и, одухотворенный, воскликнул: — А как он лес защищал! Ну, вот хотя бы… вникни в эти слова:
«…Мы просто не замечали его, потому что он был свой, домашний и вечный, всегда под рукой, как воздух и вода, как заспинная сума, где и сонной рукой нашаришь все потребное душе и телу. Мы пользовались его услугами и дарами, никогда не принимая в расчет его нужд и печалей»…
— Умные мысли! — заметила, дослушав, Эмилия. — И сколько же нам придется поработать, чтобы восстановить природу, какой она была до известной цивилизации!
— Кое-что уже не восстановишь, — развел руками Василий. — Где теперь отыщешь тех животных или растения, которые навсегда исчезли с лица земли?
