— Двадцать первый век сынок.

— Вот именно… — И с улыбкой на лице Андрей умер.

Поднявшись с колен Кирилл Палыч вытер слезы и встал рядом с товарищем.

— Ну что? Куда теперь?

— А как ты думаешь? В город. Надо же разобраться что тут происходит.

На удивление лобовое стекло было цело, лишь одна пуля попала в правую часть, и ветер не бил в глаза, хоть даже поезд ехал с небольшой скоростью. Кирилл Палыч плюхнулся на соседнее кресло и стал любоваться багровым небосводом.

Остановившись лишь через несколько километров, старички решили заночевать прямо в поезде. На следующий день, похоронив Андрея, они отдали ему последние почести и, усевшись в поезд, завели разговор.

— Это я виноват в его смерти, Кирилл Павлович.

— Что вы, Александр Михайлович, вы ни сколько не виноваты. Это все я. Я мог прикрыть его собой.

— Упаси Бог. Тогда б вы погибли!

— Зато он жил бы!

— Нет, и все же виноват я. Я позволил ему высунуться из кабины.

— В таком случае виноват и я. Я тоже позволил ему высунуться. А вы вели поезд, вы не могли ему помочь.

— То есть вы, Кирилл Палыч, утверждаете, что я не мог помочь ему, значит виноват я в его смерти. Это вы хотите сказать?

— Нет же, я просто говорю, что вы не могли ему помочь! Вы вели поезд, Александр Михалыч! А я мог помочь!

— Так значит вы виноваты в его смерти! Так получается?

— Отнюдь нет. Причем здесь я? Вы сами только что сказали, что я не виновен.

— А кто же тогда виновен?

— Каннибал наверно тот. Главный. Он наверно так метко стрелял!

— А кто у них был главный?

— Ну как, тот что нас заманил!

— А с чего вы взяли, что он главный.

— Ну… Он же отдал команду нас схватить, значит он и виноват!

— Вполне возможно. Так получается, что он виноват?

— Ну да.

— Вот и славно. Тогда в путь дорогу?

— Отлично.

Старички сели в поезд и медленно покатили.

— Ну так значит приедем в город, посмотрим, что к чему и обратно?

— Вы все правильно поняли, Александр Михайлович. — Поезд потихоньку стал набирать обороты. Уже через несколько минут он мчался навстречу городу. — Ух, куда вы разогнались?

— Я бы рад ехать помедленнее, да только я им больше не управляю.

— Как это? — В полном недоумении спросил Кирилл Павлович.

— Я не знаю! Он сам набирает обороты. Я не могу его остановить!

— Держись, Палыч! Я сейчас что-нибудь придумаю!

— Прыгай дурень!

— А черт с ним!

Оба старика выпрыгнули из мчащегося на полном ходу поезда. Последним, что видел перед падением Александр Михайлович это летевшего в неизвестном направлении своего товарища. Сам он с хрустом грохнулся на щебенку, по всей видимости сломав себе несколько костей, и прокатившись еще пару метров на спине, остановился и принялся стонать. Немного сгруппировавшись от сильной взрывной волны, Александр Михалыч поднял взгляд на пылающий вагон. Сойдя с путей, он снес пару столбов и пробил одно из многочисленных зданий. Затем старичку пришлось еще раз сгруппироваться в нелепой позе, от более мощной взрывной волны нежели предыдущей. Еще раз взглянув, Александр Михалыч не обнаружил ни поезда, ни здания. Лишь парящие в небе угольки и пару, еще не успевших осесть, запчастей поезда. Пролежав еще минут пять, старичок принялся подниматься. Приподнявшись на одно колено, он тут же упал. Взглянув на него, он понял, что у него перелом, незначительный, но все же. Попытка вправить колено увенчалась провалом. Лишь стало больнее. Поняв, что на ногах ему никуда не добраться, старичок попытался отползти на руках. На удивление это оказалось не так уж и трудно, как он предполагал. И все же ногу приходилось придерживать.

Проползя еще пару метров, он увидел вдалеке направлявшеюся к нему фигуру. Сердце его пало в пятки.

— О как угораздило-то…

Приглядев себе уютное местечко, Александр Михайлович забрался в давным-давно остывшую воронку.

— О как угораздило-то… — Вновь повторил он и достал из-под телогрейки пистолет Андрея. — О как…

Проверив обойму, старичок начал ждать. Ожидание казалось вечностью. Начав отходить от шока, он почувствовал реальную боль. Колено казалось мелочью. Старик ощутил нестерпимую боль в ребрах, правой руке и затылочной части головы.

— О-о-о как… — Поведя рукой к голове, он не нащупал полученный им шрам в борьбе с канибалами.

«Как мне это все начинает надоедать» — Размышлял про себя Александр Михайлович. «Я со времен Второй Мировой столько не стрелял, сколько за эти дни. И ради чего это все? Ради любопытства? Предположим. А если бы мы остались у себя в лесу, то что тогда? Жили мы все эти годы, стараясь не думать о том, что происходит в мире. А теперь рискуем собой, чтобы узнать об этом. Следовательно, жили мы напрасно? К сожалению, да. И теперь ко мне идет кто-то, и я не думаю, что это друг всей моей жизни. Может стоит закончить ее, точно также как я ее прожил?» — Он взглянул на пистолет. На рукоятки была надпись, которую он не заметил в начале. «За отличную службу родине». Пистолет был старым и, скорее всего ранее он принадлежал какому-то офицеру. «Ха! За отличную службу родине! Да кажется нет больше этой родины! Проиграли войну. И я даже знаю почему. Как там раньше пелось — Я так люблю свою страну, и ненавижу государство… — правильно пели. Из-за этого зажравшегося правительства все и случилось. С жиру, небось, начали беситься. Скучно стало. Я в этом уверен. Так, не стоит тянуть резину». Александр Михайлович направил дуло себе к виску, как почувствовал жуткую вонь, а после долгожданные шаги.

— Александр Михайлович! Вот вы где. А я вас уже обыскался!

Подняв вверх глаза, он увидел Кирилла Павловича, целого и невредимого.

— А, Кирилл Павлович, я уже вас заждался, что вот решил побаловаться. Он медленно убрал пистолет от виска и засунул его обратно под телогрейку.

— Я вижу как вы без меня скучали. — Старик ехидно усмехнулся и продолжил. — Вы всегда были слабы духом, но этого я от вас не ожидал.

— Чего этого?

— Ну как, того самого, чем вы только что занимались.

— Ой, как будто пацана застукал. Помоги мне лучше, видишь, как меня угораздило — И он показал на ногу.

— Через два часа уже солнце сядет, быстро летит время, не правда ли? Нам бы где-нибудь переночевать.

— Кирилл, Павлович, оглядитесь, вокруг вас стоят заброшенные дома.

— В этом вы правы, Александр Михайлович, но меня кое-что смущает. Взгляните на них. Они все обгорелые, прям как в Сидоровке. Вдруг там такие же уродцы живут? Мне бы не хотелось снова с ними повстречаться.

— Ну и что вы предлагаете? Остаться здесь?

— Нет. Вам нужна медицинская помощь. Значит нам надо найти людей. Андрей говорил, что они летели в Новосибирск, а значит, приземляться они должны были в аэропорту Северный. Значит, там их должны были встречать. Следовательно, туда нам и нужно идти.

— Вы правы. Туда нам и стоит идти.

— Так, тогда нам сперва нужно понять, где мы находимся. Вы, Александр Михайлович, оставайтесь здесь и никуда не уходите, а я схожу до того переезда, там должна быть написана улица.

Кирилл Павлович ушел, и старичок опять остался сам с собой наедине. «Этот старик спасает меня, уж который раз. Я и считать перестал. Я совсем не подумал о нем. Он бы совсем завял бы без меня. Мы же с ним еще вместе на фронт призывались. Интересно, а что бы он делал если бы я застрелился? Ушел бы обратно в лес, или пошел бы к Северному? Или… сам бы застрелился? Брр» От одной такой мысли, по его телу пробежали мурашки. «Скорее всего он бы так и поступил. Из-за меня мы чуть оба не погибли! Ох… А как это интересно он так упал с поезда, что у него нет не царапинки. В кусты что ли? Вряд ли. Если упасть с такой скорости в кусты, то они не помогут. Куда же он упал?» Оставшееся время он провел в глубоких размышлениях. Но совсем скоро он снова услышал шаги. Кирилл Павлович впрыгнул в воронку с какой-то длинной штукой в руках и начал говорить.