Никто из диггеров не отличался особой разговорчивостью, и большую часть пути отряд прошел в полном молчании. Их можно понять. Потеряли двух бойцов, вероятно, друзей… Вова промолвил несколько слов лишь раз, когда луч его фонаря нащупал в темноте одно из многочисленных ответвлений коридора (как выяснилось позже, это был технический уровень и на него раньше допускались лишь слесаря да монтажники, чтобы устранить неполадки в коммуникациях).

Вова завернул в ответвление и сказал, чтобы все шли за ним. Больше старик от диггера не услышал не малейшего слова. За поворотом, почти сразу, находилась проржавевшая дверь, на которой еще можно было разобрать надпись «Уровень М-3». За ней находились рельсы и мрачный туннель, высотою больше обыкновенно раза в полтора, а дверь служила боковым проходом. Сразу же напротив входа в туннель находилась точно такая же дверь, но только более опрятная и без всяких надписей. Странно, но на ней не имелось ни отверстия для ключа, ни даже ручки.

Толю положили между рельсов, а сами носильщики вместе с Вовой направили дула своих самодельных автоматов-ружей в темноту туннеля, пока Леня настукивал костяшкой руки в дверь. Она отворилась, выглянул заросший густой бородой мужик и, осмотрев всех присутствующих, обратился к Лене:

— А это что за хлопцы с вами?

— Да мы их у котельной подобрали. Они, прикинь, аж с самого жилого блока приперлись!

— Эт как так у них вышло? Там ж закрыто все наглухо, сам проверял, — удивился мужик.

— Так вот эти хлопцы нам туда дорогу-то и открыли. Да вот теперь только не знаю, когда туда пойдем… — Леня понурил голову.

— А шо такое?

— Да мы Кузьминых потеряли… обоих. «Летуны» в самый не подходящий момент нас накрыли… А мы потом этих чуть с горяча не ухандошили. Благо, парень пароль знал, а тык бы и их порешили с горяча. — Леня повел рукой в сторону Кирилла Павловича и Толи.

— Эх, жаль… помянуть нужно. Заваливайтесь поскорей. — Мужик распахнул дверь и махнул рукой.

Весь отряд ввалился в комнату, занеся Анатолия на все тех же носилках. Комната оказалась довольно уютной, но только благодаря небольшому костерку, над которым кипел чайник. Старик сначала удивился, как всю комнату не заволок дым, а потом взглядом нашел несколько вытяжек в разных концах. Стены были выложены из кирпича и покрашены в светло-серый цвет, а вдоль них простирались стеллажи, набитые разными банками с чем-то темно красным и зеленым внутри. На полках красовалась не только съестная провизия, как позже додумался старик (вспомнив свой подвал), но и всякого рода инструменты с винтиками и гвоздиками в прозрачных баночках. Кроме стеллажей, в комнате стоял небольшой стол с лавками по обе стороны и старенький матрасик в углу. В одной из стен виднелась пробоина с человеческий рост, перекрытая какими-то дверцами, но только уже с той стороны.

— Вы раздевайтесь, все шмотье оставляйте тут, ну, как всегда, а я пока нам чайку налью. Вон, чайник уже вскипел. — Мужик оттянул рукав и обхватил им чайник, чтобы не обжечься, разлил в уже поставленные на стол металлические кружки.

— Нет, Сидр, спасибо, мы не хотим, — ответил за всех один из тех, кто нес Анатолия, снявший с лица единственный на всю группу противогаз. Остальным приходилось довольствоваться респираторами. Он снял с себя всю остальную амуницию и скинул в довольно крупный ящик в углу комнаты, заслонивший собой соленые огурчики с помидорами (их-то Кирилл Павлович умел различать).

— Как так? Над ж помянуть Кузьминых! — разочаровался мужик, уже доставший литровую бутылку самогона.

— Прости, в следующий раз. Скоро будет обход, а мы сегодня что-то припозднились, — монотонным голосом продолжал отпираться главный. Старик так решил, потому что все члены группы слушались и выполняли его приказы. — Пусть этот пока полежит у тебя, — главный ткнул пальцем в потерявшего от боли сознание Толю, — потом решим, что с ним делать. Да и не стоит нам внимание привлекать. А старика, так уж и быть, возьмем с собой.

— Лады, — безнадежно вздохнул мужик, убирая обратно на верхнюю полку самогон.

Взглянув на бутыль и проглотив слюну, Кирилл Павлович, сам того не желая, несмело сказал:

— Так я и тут могу компанию составить… — он не сводил взгляда с самогона.

— Вот видишь! — обрадовался мужик, тут же сняв обратно бутыль. — Гость и у меня может остаться, мы тут с ним посидим, пообщаемся.

Главный посмеялся, и все же ответил отказом:

— Ты, Сидр, неизлечимый алкоголик. Тебе хоть с кем, — мужик крякнул. — И все же старик пойдет с нами. Расскажет, как они с товарищем в жилой блок попали, а то мы уже пять лет туда входа найти не можем. — Главный перевел свой суровый взгляд на старика…

Кириллу Павловичу оставалось лишь покачать головой: выпить сегодня не удастся.

Дверцы служили хорошо замаскированным входом (они вели в большой по шкаф, с отломанной задней стенкой, служившей тайным проходом из жилища Сидора на станцию), они лишь отделяли шкаф от комнаты мужика. Пройдя в шкаф и выйдя из него, притворив за собой все четыре дверцы, так как старик шел последним, Кирилл Павлович почувствовал себя в небезопасности. Чувство это странное не покидало его с того времени, как он оказался в прямоугольной комнате, по бокам которой находились кровати и на некоторых из них спали люди. Все это очень походило на плацкарт в поезде…. И тут старика осенило! Они и в самом деле находились в вагоне, только отнюдь не в плацкарте. Он был намного уже и на потолках были прикреплены металлические трубы, как на первый взгляд показалось старику, и на некоторых из них болталось мокрое белье, или занавески, отделяющие спящих от остальных. Окон тут было тоже больше, чем в вагоне поезда, и большинство из них тут было выбито и заделано либо листами железа, либо забито старыми и довольно тонкими досками. Хорошенько подумав, Кирилл Павлович постучал себя по голове и усмехнулся. Он же находится в метро, где никогда до этого не был, и просто не мог знать, как выглядит вагон метропоезда.

Денис зашагал между кроватями, и вся группа, включая старика, двинулась за ним. Под низким потолком тянулась цепочка синих огоньков, похожая на новогоднюю гирлянду, скорее всего таковой и являвшаяся. Из-за этого все вокруг имело яркий оттенок и радовало глаз, однако доверия по-прежнему не внушало.

Пол казался не надежным, в некоторых местах виднелись небольшие отверстия. Переступая их, старик продолжал шагать за отрядом, появление которого все окружающие восприняли с тревогой.

Компания из трех мужиков, которая расположилась за небольшим столиком, стоявшим в самом конце вагона, отгороженным от всего остального помещения высокой ширмой, нервно курила и играла в карты. Когда за ширму вошел Денис, они одновременно перевели на него свои взгляды, а он лишь, опустив глаза, покачал головой. Один из мужчин выругался и нервно стал вкручивать в пепельницу, что стояла посреди стола, окурок. Сигареты были настоящие, еще из прежней жизни, и на Кубинской наверняка пользовались спросом.

Денис двинулся дальше, открыв дверь и перейдя в другой вагон. Отряд последовал за ним. Когда старик проходил мимо игрального стола, вся троица вопросительно на него покосилась, но промолчала.

Следующий вагон значительно отличался от предыдущего. К примеру, все двери и окна на станцию были плотно забиты качественными досками, вместо праздничных гирлянд болтались лампочки, полноценно освещая пространство. В начале вагона сидушек, так благополучно служивших в соседнем вагоне кроватями, не было вовсе. На их месте стояла мебель, какую раньше можно было увидеть в каждой советской квартире, забитая и уставленная всяким барахлом. В конце также виднелась ширма, за которой, скорее всего, были кровати диггеров.

У одного из двух шкафов, стоявших в разных частях помещения, Денис открыл дверцы и кивнул головой. Весь отряд юркнул внутрь и уже через минуту воротился без мешков и рюкзаков, что все это время нес на себе. Кирилл Павлович сумел заглянуть внутрь, но так ничего и не разобрал.