Покончив с костром, Робинзон решил итти домой и позвал с собой дикаря. Когда они проходили по лужайке, на которой были похоронены недавно убитые враги, дикарь вдруг очень оживился и, остановив своего спасителя, стал что-то усердно объяснять ему.

Наконец, Робинзон сообразил, что дикарь предлагает ему откопать убитых, сделать костер и съесть их. Сразу отвратителен и страшен показался гость Робинзону! Даже раскаяние в спасении того встало в душе! Но, взглянув на открытое, ласковое лицо, он понял, что иначе и не мог рассуждать в своем неведении этот человек. Тогда, сделав грозное лицо, он постарался как можно выразительнее объяснить, что ему противно и возмутительно даже слышать об этих вещах, что он запрещает строго прикасаться к убитым и, в случае неповиновения, убьет его самого без всяких разговоров. Очевидно, если не все, то главное, дикарь отлично понял. Он стих, понурился и со страхом поглядел на поднятое ружье. Потом несмело поплелся вслед за Робинзоном.

Куда его поместить? Несмотря на видимую покорность и послушание, Робинзону все же не хотелось пускать его в свое жилище. Но и оставить снаружи было неудобно, пришлось взять среднее и поместить пока в первом дворе. С удивлением следовал за ним дикарь, лестница, ограда — все поражало его. Прежде всего надо было накормить гостя Робинзон принес большой кусок козлятины, разложил костер и, устроив вертел, стал приготовлять жаркое. Дикарь следил с удовольствием за этой работой, кажется, он боялся, что мяса вообще здесь не достанется ему отведать. Но когда дело дошло до обеда, то он решительно отказался приправить солью свою долю и с ужасными гримасами стал отплевываться, когда Робинзон хотел уговорить его отведать посоленное. У гостя был прекрасный аппетит, и хозяин подумал, что теперь придется делать запасы вдвое больше. Но это нисколько не смущало его: остров был богат, их руки сильны, а радость найти себе товарища, а быть может и друга, превозмогла все.

С наслаждением говорил Робинзон с себе подобным.

Правда, дикарь еще не понимал его; но все же это был человек, а не бессловесное животное. Тут же был дан первый урок английского языка, но дикарь получил его от совершенно непредвиденного учителя и натерпелся не мало страха. Едва подсели они к поспевшему кушанью, как попка Поль, по своему обычаю, разыскал хозяина и, прилетев из своей клетки, уселся ему на плечо с криком:

— Робин, Робин, где ты был? Где ты был, бедный Робинзон?

Кусок мяса выпал из рук дикаря, он так и остался сидеть с открытым ртом, в глазах его и на всем подвижном лице ясно отразился страх и недоумение.

Он отодвинулся подальше от птицы и оторопело переводил взор с нее на ее владельца, очевидно, спрашивая себя, кто же это такой, что звери и птицы повинуются ему?

Попугай, между тем, болтал всякий вздор, терся головкой о щеку и всячески выражал свое удовольствие. Робинзон, которого очень забавляло недоумение дикаря, указал на себя пальцем и повторил свое имя.

Тут дикарь, видимо, понял, радостно закивал головой и совершенно правильно повторил: «Робин!» Потом ткнул пальцем себе в грудь и выговорил имя, похожее на английское слово — пятница. Так как их встреча произошла в пятницу, то Робинзон решил, что именно так он и будет называть нового товарища. Тот весело откликнулся на свое имя. Потом он охотно повторял названия разных предметов, которые говорил ему Робинзон.

Несмотря на всю покорность своего гостя, Робинзон все же не решился сразу ввести его в свою пещеру и на эту ночь устроил ему наскоро палатку во дворе. Вход же во внутренний дворик загородил бывшими под рукой досками и, ложась спать, не забыл придвинуть к себе поближе заряженное ружье.

Встав утром, Робинзон нашел уж Пятницу на ногах, видимо, нетерпеливо дожидающегося его. Увидав своего спасителя, дикарь весь просиял улыбкой, подошел к нему и снова поклонился до земли, выражая этим свою преданность и благодарность.

Робинзон весело поднял его: ему не хотелось, чтобы новый товарищ выражал свои чувства таким рабским способом.

День предстоял трудный, было много работы.

Вот хорошо, если б Пятница смог тоже помогать ему! На утренний завтрак Робинзон принес молока и несколько хлебцев. Пятница долго вертел в руках один из них, видимо, принимая за плод какого-то неизвестного дерева и не решаясь отведать его. Только пример Робинзона помог ему, и скоро он принялся уничтожать свою долю с большим удовольствием, подражая тому, обмакивал кусок в молоко, усмехаясь довольной, детской улыбкой.

Насытившись, Робинзон вскинул на плечо ружье и, поманив с собой Пятницу, вышел из дома. Была пора уборки ячменя, но предварительно надо было позаботиться о мясе на обед, потому что из-за сильной жары эти дни дома не хранилось много дичи. Они углубились в лес, вдали показалась дикая коза с козленком, Робинзон прицелился и выстрелил, козленок упал.

В то же время упал на землю и Пятница, на лице его было выражение жестокого ужаса, он чуть не лишился чувств. Потом, приподнявшись, стал оглядывать свое тело, вероятно, чтоб убедиться, что он жив и не ранен.

Постаравшись ободрить беднягу, Робинзон знаками послал его за убитым козленком. Тот вернулся, с величайшим любопытством оглядывая животное: он все-таки не понимал, откуда пришла смерть. Чтоб дать ему наглядный урок, через несколько времени Робинзон заметил на дереве большую птицу, показал, пальцем сперва на ружье, потом на нее: «Вот, мол, смотри! Сейчас я в нее попаду!»

Выстрел раздался, теперь Пятница перепугался уже меньше и даже с видимым удовольствием сам побежал за упавшей птицей, но все же на ружье поглядел с боязливым почтением и недоумением. Робинзон сообразил, что дикарь ни разу не видал, как ружье заряжается, и, вероятно, думал, что в этой вещи сидит какая-то живая, разрушительная сила. Но пока он предпочел и не объяснять ему всех подробностей.

Огражденное поле, поросшее одинаковыми злаками, тоже не мало удивило Пятницу. Робинзон вынул из кармана хлебец и старался объяснить его происхождение, но из этого ничего не вышло. Пятница помотал головой с видом полнейшего непонимания. Зато работу, за которую взялся Робинзон, он перенял очень быстро, хоть и не понимал ее цели и так хорошо помогал, что дело пошло вдвое быстрее. Как весело было работать вдвоем!

Когда жара начала становиться невыносимой, Робинзон решил взяться за приготовление обеда. Для этого не стоило возвращаться домой, он разложил небольшой костер у большого камня и взялся было за убитую птицу с намерением общипать ее. Но Пятница просительно протянул к ней руки, объясняя, что хочет, чтоб это дело было предоставлено ему.

Робинзон уступил, но к его удивлению и огорчению, тот, только выпотрошив птицу, во всех перьях бросил ее прямо в разгоревшийся огонь. Робинзон промолчал, утешаясь мыслью, что есть еще козленок в запасе, которого можно будет зажарить при неудаче. Когда птица совершенно обгорела со всех сторон, черный повар вытащил ее из огня, счистил перья, ловко удалил обуглившуюся поверхность и подал хозяину кусок жаркого. Робинзон должен был признать, что такого вкусного и сочного мяса он не едал еще ни разу. Потом Пятница сбегал ненадолго в лес, принес пригоршню каких-то зеленых шишек, бросил в горячую золу и, когда они испеклись, предложил отведать Робинзону. И снова тот должен был признать, что эти плоды, которые он считал несъедобными, оказались превкусной пищей, напоминающей несколько картофель. Так прошел их первый общий обед.

Теперь нужно было отдохнуть.

Выбрав тенистое местечко с мягкой травой, Робинзон прислонил к дереву незаряженное ружье, топор же предпочел положить под себя и знаками предложил дикарю расположиться на отдых. Тот немедленно, с видимым удовольствием растянулся вблизи и тут же заснул. Но, несмотря на усталость, Робинзону не спалось. Вот, возле него доверчиво спит давно жданный человек, спутник его жизни. Но будет ли он ему братом и другом? Правда, он кроток и послушен, но, может быть, он просто еще робеет? Ведь это дикарь, людоед, от которого вряд ли можно ожидать чувств настоящего человека. Можно ли, засыпая рядом с ним, быть вполне уверенным, что он не убьет спящего, чтоб остаться полновластным хозяином острова и владельцем всего виденного им?