Среди своих стад Робинзон иногда отбирал два-три особенно красивых козленка и приручал их до того, что они ходили за ним по пятам, как собачки.

Робинзону казалось, что в настоящее время ему нечего желать для себя, кроме избавления от дикарей, но часто бывает, что то зло, которого мы страшимся больше всего, как раз и является для нас, наоборот, носителем блага и пользы. Впоследствии ему пришлось убедиться в этом.

Шел двадцать третий год его пребывания на острове, и было как раз время уборки хлеба, так что большую часть дня он проводил в поле.

Встав однажды очень рано, еще до восхода солнца, Робинзон был поражен, увидев огонь большого костра на берегу. Это было на его стороне острова, где еще никогда не замечал он никаких следов дикарей. В первую минуту он просто оцепенел от страха, но потом мысль, что если дикари немного углубятся в лес, то увидят поля, изгороди и не успокоятся тогда до тех пор, пока не отыщут владельца, заставила его живо перелезть обратно через ограду. Он поднял за собой лестницу и начал готовиться к обороне. Прежде всего он зарядил все имеющееся у него оружие, потом осторожно сходил за свежей водой, чтобы сделать запас на случай осады.

Но из своей крепости Робинзон не мог ясно видеть того, что происходило на берегу, потому что деревья загораживали вид. Между тем неизвестность томила его. Тогда он решил подняться на самую вершину той горы, в которой находилась его пещера. Захватив подзорную трубу, при помощи лестницы, приставляя ее попеременно к уступам скал, он достиг верхней площадки, лег на нее плашмя и стал смотреть.

На берегу было человек девять дикарей, все они сидели вокруг костра совершенно нагие. Конечно, костер их был не для того, чтобы погреться, потому что стояло самое жаркое время года, а, вероятно, для обычного ужасного пиршества.

Дикари приехали на двух лодках, которые, вследствие отлива, лежали тут же на песке. Вероятно, они ждали прилива, чтобы уехать. Что именно делали гости, трудно было разобрать, но вот они вскочили на ноги и принялись исполнять вокруг костра какой-то дикий танец, прыгая, размахивая руками и всячески кривляясь. Когда прилив поднял их лодки, они уселись и уехали…

Как только лодки порядочно удалились от берега, Робинзон спустился с горы, взял два заряженных ружья, топор и сейчас же отправился к тому холму, откуда он в первый раз увидел следы пиршеств. Добравшись туда, он взглянул на море и различил там еще три удаляющиеся лодки. Это открытие привело Робинзона в полное уныние, но когда, спустившись к берегу, он увидел свежие остатки ужасного обряда, прежнее негодование снова охватило его. Злодеи, пожирающие человеческое мясо, танцуя и веселясь, показались ему так отвратительны, что все благоразумные мысли вылетели из головы, и самые смертоубийственные замыслы сменили их.

Несомненно было все-таки то, что дикари чрезвычайно редко приезжают на остров: прошло более года с их последнего посещения. В дождливое и бурное время года они, наверное, не отваживаются на такое большое путешествие. Робинзону только сейчас пришло это в голову, и он пожалел о стольких часах напрасного страха и волнения, когда он ждал своих незваных посетителей почти ежечасно.

Но все же его дни протекали теперь в постоянной тревоге. Мысль, что все же, рано или поздно, а не миновать ему зубов людоедов, угнетала его ужасно.

Постоянная тревога плохо действовала на Робинзона. Ему становилось нестерпимым продолжать эту бесконечную пытку, вся прелесть жизни на острове потеряла цену в его глазах. Но вот явилась у него мысль, которая уж не покидала его. Если дикари решаются переплывать большое пространство от своей земли до острова в плохих лодках, то почему не сможет он сделать того же в своей лодке, снабженной парусом и более прочной, чем те? Но он не знал, что находится там, в той неведомой стране, и на какие опасности наткнешься.

Одно время желание во что бы то ни стало изменить томительное положение было так велико, что он готов был, очертя голову, ехать без всяких рассуждений, добраться до противоположного берега и плыть вдоль него, пока не доберется до поселений белых людей. Но потом опасность этого намерения немножко охладила его. Если бы иметь с собой человека, знающего местность, который служил бы ему лоцманом и проводником…

Но кто же может им быть, как не дикарь же?

Что если попытаться спасти одного из несчастных, обреченных на съедение? Неужели из благодарности он не окажет ему любой услуги?

И вот Робинзон решил стремиться найти себе сотоварища, вырвав его от мучительной смерти. Но как это сделать? Добром дикари, конечно, не отдадут свою жертву, значит, придется вступить с ними в бой и истребить всех до одного.

Но такой отчаянный шаг не обещал верного успеха да и душа его содрогалась при мысли о том, сколько крови пришлось бы пролить для осуществления своего замысла.

Долго шла борьба в голове Робинзона, но наконец он все-таки решил искать первого случая, чтобы завладеть дикарем во что бы то ни стало.

В том, что он сумеет подчинить его себе, он не сомневался, и Робинзон поставил главной целью своей караулить и ждать. Почти ежедневно, запустив все дела, ходил он на свои сторожевые посты смотреть не подъезжают ли пироги (лодки) с дикарями, но напрасно, потому что на море никого не было видно. Больше года прошло опять в нетерпеливом ожидании, решение Робинзона не менялось.

И вот, наконец, раз, рано утром, взглянув на берег, он вдруг увидел недалеко от себя пять индейских пирог, лежавших на песке. Они были пусты, приехавшие куда-то ушли. По примеру прежних лет, Робинзон уже знал, что в каждую лодку садится от четырех до шести человек, значит, теперь их приехало около тридцати, что несколько смутило его. Как одному справиться с такой ватагой? Не зная, что предпринять, он собрал оружие и стал выжидать, прислушиваясь, не приближается ли неприятель к его крепости. Наконец, соскучившись ожиданием, он снял с себя оба ружья и полез на гору с подзорной трубой. Добравшись до вершины, он скрылся за выступ и оттуда стал наблюдать дикарей. Они уж вернулись, сидели у своих лодок, развели костер и что-то стряпали на нем, числом их было не меньше тридцати человек. Покончив с едой, они пустились плясать вокруг костра с обычными нелепыми ужимками и прыжками.

Рис. 13. Робинзон наблюдает за дикарями на берегу.

Вдруг несколько человек отделились от танцующих и побежали в ту сторону, где стояли их лодки, и вслед затем Робинзон увидел, что они тащат к костру двух несчастных, очевидно, предназначенных на убой. До того они лежали, должно быть, на дне лодки. Одного сейчас же повалили, ударив дубиной по голове, и тащившие его люди немедленно принялись за работу: распороли ему живот и начали потрошить. Другой пленник стоял тут же, ожидая своей очереди. Занявшись первой жертвой, дикари, вероятно, забыли о нем. Несчастный, вероятно, почувствовал себя на свободе, вдруг рванулся вперед и с невероятной быстротой пустился бежать. Он бежал вдоль берега, как раз в сторону крепости.

В первое мгновение Робинзон страшно перепугался, потому что не сомневался, что вся орава бросится за беглецом и таким образом очутится у него в гостях, но потом несколько успокоился, убедившись, что в погоню пустилось только трое, остальные преспокойно продолжали свое дело. Еще приятнее было видеть Робинзону, что беглец заметно опережает, своих преследователей. Но от крепости его отделяла узкая бухточка, та самая, куда причаливались когда-то плоты с имуществом разбитого корабля.

С замиранием сердца смотрел Робинзон: ему казалось, что спасения нет, что теперь беглец очутится в западне. Но он напрасно боялся: тот, не задумываясь ни секунды, бросился в воду и мигом переплыл бухточку, вылез на другую сторону и, не сбавляя шагу, побежал дальше. Из трех преследователей только двое бросились вплавь, третий постоял, посмотрел вслед и, не спеша, пошел назад.