Она так и не простила матери те слова. Джози совершенно ее не понимала. Разве Фей хоронила себя заживо? Она была счастлива все эти годы, пока жила с Эмбер. Разве для счастья обязательно нужен мужчина?

— Просто подумай о том, что я сказала, — продолжала Эмбер. — Я уеду, но буду постоянно за тебя переживать. Тебе нужно как-то встряхнуться, начать выходить в люди, понимаешь? Познакомишься с кем-нибудь. Наверняка бабуля начнет сводить тебя с сыновьями своих подруг. Конечно, большая часть окажется идиотами — так часто бывает, но ведь может и повезти. Я была бы рада, если бы у тебя случился роман.

Сказав это, она снова уткнулась в книгу. У Фей защемило сердце. Они с Эмбер поменялись ролями: теперь дочь читала лекции матери.

Слова Эмбер не шли у Фей из головы с самой субботы.

Поднимаясь по ступеням в спортивный комплекс, она думала о том, каким все-таки простым и понятным видится мир подросткам. «Я уеду, а ты закрути роман». Почему дочь так внезапно завела этот разговор? Какая подо всем этим подоплека?

Фей вошла в женскую раздевалку, выключила плейер и торопливо переоделась в скромный синий купальник. Она привыкла двигаться быстро и всегда везде успевала.

— Экономная, аккуратная и пунктуальная, — говорила о ней Грейс, начальник рекрутинговой службы, в которой работала Фей. Грейс ценила аккуратность и пунктуальность в своих подчиненных превыше всех остальных черт.

— Аккуратная до маниакальности, — обычно добавляла Фей с усмешкой.

Она проводила собеседования с соискателями и с легкостью составляла о них впечатление по мелочам в речи и внешнем виде. Ее рабочий стол был образцом аккуратности: каждый предмет имел свое место и никогда его не покидал. Фей считала, что бардак на рабочем месте означает бардак в голове. Но иногда она спрашивала себя, не означает ли маниакальная аккуратность наличие еще более серьезных проблем в голове, нежели обыкновенный бардак.

Переодевшись, Фей повесила юбку и пиджак на крючки, чтобы они не измялись. Она никогда не смотрелась в зеркало, проходя в душевые, в отличие от остальных женщин, старательно убиравших волосы под шапочки и поправлявших лямки купальников. Эти женщины обеспокоенно спрашивали друг друга, не полнит ли их черная лайкра и не пора ли им заняться эпиляцией ног. Фей находила всю эту суету высосанной из пальца.

К сорока годам она успела понять, что зеркала ничего не говорят об истинной человеческой сущности. Они лгали, превращая озлобленных стерв в длинноногих красоток и уродуя жирными складками добродушных матрон и идеальных матерей.

Приняв короткий холодный душ, Фей быстро прошла к бассейну, погрузилась в воду, проплыла до средней дорожки и поплыла к противоположному бортику.

Пожалуй, ни один тренер, пестовавший чемпионов для Олимпийских игр, не пригласил бы Фей в сборную, однако всего за полгода плавания она достигла серьезных результатов. Проплывая за занятия шестнадцать бассейнов, она с каждым днем наращивала темп, не обращая внимания, насколько профессиональны ее движения. Конечно, Фей гордилась тем, что поддерживает себя в форме, но это не было единственной причиной для походов в бассейн.

В бассейне она могла побыть наедине с собой и своими мыслями. Даже когда дорожки были заполнены до отказа и каждый взмах рукой отправлял волны в лицо плывущего рядом, Фей чувствовала в душе мир и покой.

Вода бассейна была ее крепостью, которую никто не мог разрушить.

Шесть месяцев назад, оплачивая абонемент, она с удивлением поняла, что способна делать нечто, никак не связанное с Эмбер. А ведь вся жизнь Фей так или иначе крутилась вокруг дочери. Даже ее плейер когда-то принадлежал Эмбер — девочка купила его на карманные деньги.

Конечно, потраченные на бассейн деньги можно было использовать как-то иначе — отложить на учебу Эмбер в колледже или оплатить абонемент на посещение картинных галерей. Но бассейн взывал к ней, обещая уединение и покой.

— Жаль, я плохо плаваю, — как-то посетовала Грейс, узнав, что Фей ходит в спортивный комплекс.

Грейс и ее муж Нил открывали рекрутинговое агентство вместе, но начальница часто повторяла, что без Фей им не удалось бы раскрутиться. Конечно, Нил, почти не появлявшийся в офисе, но давший деньги на аренду помещения, считал успешную работу компании только своей заслугой.

— Говорят, те, кто много плавает, почти не набирает вес, — мечтательно рассуждала Грейс. — Можешь есть пирожные, плавать и худеть.

Фей улыбнулась, думая о том, насколько разные мотивы заставляют людей заниматься спортом.

— Как считаешь, плавание полезней, чем бег? — продолжала допытываться начальница. — У меня слабые коленные суставы, поэтому я больше не бегаю по утрам, а вес все растет. Думаю, бассейн поможет.

— Тебе станет скучно уже через неделю, — ответила Фей.

Грейс была болтушкой и обожала общение. Она начинала изнывать от скуки, если рядом не было по крайней мере четырех подруг, с которыми можно обсудить последние сплетни. Она постоянно звонила кому-то по телефону и зависала на линии по полчаса, игнорируя все прочие звонки.

— Ты так считаешь?

— В бассейне даже не пообщаешься. Просто опускаешь голову в воду — и поплыла до противоположного бортика. При этом ничего не слышишь и почти ничего не видишь.

Плавание похоже на медитацию, хотела добавить Фей, но удержалась. Грейс решила бы, что она ненормальная.

— Ничего не слышишь? — ужаснулась начальница. — Наверное, из-за шапочки. А в бассейне есть симпатичные спасатели?

— Не замечала, — сухо ответила Фей.

— Впрочем, плевать на спасателей. Им только и нужно, что мышцами поиграть.

Грейс была довольна своим браком, но частенько в ее фантазиях возникали мускулистые красавцы в плавках, кидавшие на нее сластолюбивые взгляды. Она всегда удивлялась, почему одинокая Фей, почти семнадцать лет живущая с дочерью, совсем не способна поддержать беседу о мужчинах, словно совершенно в них не нуждалась.

А для Фей существовал только один достойный мужчина — драгоценный плейер, напевавший любимые песни. Все остальные мужчины ассоциировались с проблемами. Опыт — странная штука. У каждого он свой.

Рекрутинговое агентство называлось «Литл айленд». Во время ленча в нем начинался наплыв клиентов. Клерки вырывались из тесных объятий своих офисов и шли плакаться на свою нелегкую долю в надежде сменить место работы, но рассчитывая в случае неудачи вернуться без проблем на рабочее место.

Однако когда Фей пришла в офис из бассейна, довольная, с влажными волосами и слегка ноющими мышцами, посетителей не было, только Джейн скучала за конторкой.

— Привет, Фей, — улыбнулась она и протянула ей несколько розовых листков с записями. — Держи сообщения.

Офис был оформлен в стиле хай-тек — хозяева считали, что это должно впечатлять потенциальных клиентов. Работникам было видно, кто поднимается в стеклянном лифте, черные мраморные полы были отполированы до блеска, картины современных художников украшали стены приемной. Фей всегда думала, что изображенные на них большие серо-голубые пятна сильно напоминают выброшенных на золотистый берег китов. На них можно было заглядеться и растянуться на скользком полу. Фей не одобряла подобную живопись, но, имея дочь-художницу, понимала, что самовыражение может принимать и такие странные формы.

— Люди ничего не понимают в современном искусстве, — сказала Грейс, разглядывая картины, которые на тот момент еще не развесили по стенам.

— И это вполне объяснимо. Чему могут научить подобные произведения? — буркнула Фей себе под нос. — Впрочем, что-то в них есть, — тотчас добавила она, не желая огорчать начальницу.

— Они действительно слегка… подавляют, — признала Грейс. — Однако эти картины вписываются в интерьер. А помнишь, в какой развалюхе мы начинали дело?

Конечно, Фей помнила. Лет десять назад она в очередной раз оказалась без работы и постоянно брала какую-то подработку, чтобы прокормить себя и дочь. Даже мыла посуду в ночном баре. Поэтому предложение Грейс показалось Фей манной небесной. Она совершенно не разбиралась в подборе персонала и была признательна за оказанное доверие. Фей сделала все, чтобы начальница ни разу не пожалела о своем выборе. Никто в «Литл айленд» не работал так усердно, как Фей Рид, поэтому Грейс с Фей отлично ладили.