Прочитав, Иосиф Григорьевич удивленно вскинул брови:

– Она решила написать письмо? Странно, мы вроде договорились, что будем штурмовать департамент закупок.

– ???

– Она тебе не доложилась? Мы тут надысь покумекали и решили, что Ищенку бесполезно бомбить этими письмами, всё равно он передал полномочия по закупкам специальному департаменту.

– Что значит «передал полномочия»? – переспросил сбитый с толку Андрей.

– Ладно, раз она хочет, пойду к мэру на прием, – вздохнул Иосиф Григореьвич.

Андрей попросил разъяснений по поводу департамента закупок, и старый седой полковник рассказал, что Ищенко, став мэром, помимо того, что разогнал всю городскую администрацию и набрал новую команду из своих, заменил всех глав районов и до кучи их заместителей и помощников, создал еще дополнительные бюрократические структуры, куда опять же посадил своих людей.

– Моя мама с трудом удержалась на своем месте, – согласился Андрей. – Восемь лет назад во всей городской администрации было 150 человек с учетом пенсионеров, которые уже не работают, а только получают пенсию, а сейчас в одном планово-экономическом отделе 200 человек, а во всей администрации около 3000. Но горожане от этого лучше жить не стали.

Он еще прибавил про свою аналогичную проблему – взамен одного толкового специалиста приходят десять олигофренов и все вместе не выполняют и десятой доли того, что делал прежний сотрудник, и пользы от них для фирмы как от атомной бомбы для дела восстановления города.

Обсудив кадровые вопросы, они вернулись к департаменту муниципального заказа. Иосиф Григорьевич объяснил, что в задачи новой структуры входит закупки товаров и услуг для всех муниципальных образований, в том числе учреждений здравоохранения.

– В смысле?! – спросил Андрей. – А что с горздравотделом – он вообще не при делах?

– Вот как раз с горздравотделом всё в порядке, Карман добился, чтобы к нему не лазили в его карман. Мы с Ириной Абдурахмановной потому и решили, что не будем тревожить Ищенку, пускай этим Карман занимается, мы ему за это деньги платим.

Иосиф Григорьевич бросил взгляд на свой портфель работы Louis Vuitton, куда положил подготовленное Ириной письмо мэру:

– Поэтому не понимаю, чего это она надумала.

Андрей уже набрал Ирину, и, дождавшись когда она ответит, спросил насчет мутной ситуации с горздравотделом, департаментом муниципального заказа, и письмом мэру.

– Тьфу, что он там совсем без памяти, мы же обо всём договорились! – возмутилась Ирина.

– О чем договорились, Ира?

– Что мы создадим официальную структуру как было раньше по типу «Городского аптечного склада», чтобы убрать все эти конкурсы и напрямую осваивать бюджетные деньги, а Совинком…

– Сейчас подожди… – Андрей закрыл трубку рукой и обратился к Иосифу Григорьевичу:

– Она говорит про какую-то новую структуру, которая будет…

И он, разжав трубку, переспросил у Ирины:

– Что ты там сказала, Совинком вместо департамента закупок?

– Иосиф там рядом с тобой?

– Ну да, мы тут в его кабинете.

– Дай ему трубку, я сейчас ему всё скажу!

Андрей послушно передал мобильный телефон старому седому полковнику, и тот минут пять слушал Ирину, периодически приговаривая: «Ну…», «Да…», «Вроде как…». Закончив, вернул трубку Андрею:

– Семь пятниц на неделе! Ну ладно, отнесу письмо мэру, пусть изучает.

Андрей уходил от Иосифа Григорьевича со странным чувством – с одной стороны был доволен, что люди сработались и занимаются важными вопросами, двигают фирму вперёд, а с другой сознавал, что на определенном этапе он станет ненужным и его вышвырнут, как в своё время он вышвырнул Гордеева и Штейна, компаньонов, с которыми начинал бизнес, и как Ансимовы с Быстровыми, попользовавшись, выбросили Фарида, который начинал аккумуляторный бизнес на заводе Балт-Электро.

Но он не ощущал от этой пары, Иосифа Григорьевича и Ирины, никакого негатива, напротив, полная доброжелательность и позитив, стремление к сотрудничеству во имя общего дела. И Андрей понадеявшись на интуицию, которая еще ни разу не подводила, успокоился.

Это заведение, армянскую шашлычную в укромном уголке набарежной недалеко от лодочной станции, Андрей выбрал для встречи с Таней из тех же соображений, что и «Замок на песках» – здесь крайне малая вероятность встретить знакомых. Кроме того, ему нравилась здешняя кухня, особенно шашлык. Поужинав, они вышли на прогулку. Выдался ласковый день, и его ласка заворожила их. Они шли рядом по безлюдной набережной, слушая гомон птиц. На фоне розового неба верхушки деревьев казались лиловыми от почек, начинавших набухать на концах тоненьких черных веточек. Темные воды Волги были подернуты рябью. Дышалось удивительно легко, как бывает только весной. Во всём было ощущение весенней лёгкости.

– Ты правда подаришь мне домен и поможешь с сайтом? – спросила Таня.

Он ответил, что сделает всё от него зависящее и заплатит за рекламу, она принялась рассказывать разные светские сплетни, он рассеянно слушал. Он интересовался только женщинами и не понимал, зачем следить за жизнью каких-то абстрактных знаменитостей, которых нельзя оприходовать. И, дождавшись, пока она выговорится, принялся развивать свою тему:

– Экономика и учет – это единственная проблема, которую не может контролировать моё эго. Может, кому-то по душе этот стерильный мир формул, но не мне. Сейчас время широких замыслов и крылатых надежд, и я хочу, разделавшись с проблемными долгами, спокойно претворить в жизнь кое-какие идеи. К сожалению, выручка с вексельного проекта ушла на текущие расходы, и сейчас у меня два варианта: взять в банке кредит под разумный процент… либо повернуться к кредиторам задом, к себе передом… и уехать куда-нибудь где меня никто не знает.

Таня попыталась изложить контр-аргументы:

– …насколько я понимаю, этот бюджетоемкий проект с туманным будущим… Ты спускаешь заработанные на Экссоне деньги, и неизвестно, как дело пойдёт дальше. Вот Ренат…

И она в мягкой форме изложила то, что Ренат говорил насчет аптек. Андрей подозрительно посмотрел на неё. Он доверял Ренату, работавшему так, будто дом строит – основательно, постепенно, кирпич за кирпичом. Но когда его слова пересказывает Таня…

Андрей фыркнул:

– Он меня критикует… Но сам при этом он не сочится идеями, чтоʹ нужно делать и куда двигаться. Я не воспринимаю критику Рената в принципе, эта критика – рассуждения евнухов о любви: сам Ренат ни одного дела в жизни не создал, умеет только подчиняться, выполнять чужую волю. Чтобы в чем-то понимать, нужно самому этим заниматься.

Таня попыталась возразить:

– Но это неразумно…

– Пусть Ренат называет меня как хочет! – перебил Андрей. – Ему ли, пигмею, понять настоящего бизнесмена, человека с большим горизонтом!

– Он хочет как лучше!

Андрей на секунду помрачнел, затем сказал:

– А ты что, его защищаешь?!

Она отвела взгляд.

– Таня! – требовательно сказал он.

– Что? – она снова смотрела ему в глаза тем особенным взглядом, которому он верил.

– Что происходит? Почему ты не хочешь заниматься со мной любовью?

– Просто вчера я много выпила и мне было плохо.

– Да, но если сейчас мы отправимся в гостиницу, у тебя опять найдется причина. Или ты хочешь сказать, что мы, как раньше, сольемся в экстазе прямо у двери?!

– Сегодня у меня недомогание… по женской части, – соврала она, всё так же глядя ему в глаза, собственно как он сам учил её говорить неправду так, чтобы тебе поверили.

– Можно в устной форме, ЛОР-часть у тебя в порядке, – сказал он раздраженно, не надеясь уже ни на что, и видя, что она уже приняла решение и не отступит.

Она посмотрела на него укоряющим взглядом.

– Будем считать, что ты ничего не говорил, а я ничего не слышала. И мы не будем практиковать простоту нравов.

– Раньше ты практиковала, еще как!

– Я не против орального секса, я против этих мерзких речевых оборотов!