Петербург, февраль 2004 года

Сидя в своём кабинете в офисе на набережной Мойки, закинув ноги на стол и двигая носками темно-коричневых ботинок, с зачесанными назад волосами, в окружении дорогой офисной мебели, выглядя, как потерпевший в милицейском участке и в то же время невероятно самодовольно, Андрей Разгон говорил о своих планах развития аптечной сети.

– … десять аптек нам передал горздравотдел, плюс я планирую выцарапать ещё три проходных точки… три аптеки в Казани, ну и не мешало бы выиграть михайловский тендер на двенадцать миллионов долларов! Главное – пора добиться, чтобы аптечное направление стало самостоятельной, самоокупающейся деятельностью, а не сливной ямой для моих денег, или же какой-то операцией прикрытия. И надо всё делать быстро. Опоздать – значит остаться позади.

Говорил он горячо, воодушевленно – так, будто выступал перед многочисленной аудиторией, тогда как его единственным слушателем был Ренат Акчурин, его двоюродный брат, трудоустроенный в его компании «Северный Альянс». Голова Андрея была заполнена массой идей и проектов, которые того и гляди начнут осуществляться благодаря его растущей кредитоспособности.

Тому, кто с ним общался, было довольно сложно концентрироваться на справедливости отдельно взятых его слов: когда разговариваешь с ним, всё вокруг буквально кричит о том, как совершенен Андрей и всё, к чему он притрагивается. Чего только стоит его внешность: широкие плечи, светлые волосы, лицо, замечательное своими правильными чертами, глаза голубого цвета, мечтательный взгляд, ровный ряд белых зубов, благородная осанка, беззаботная улыбка – он окружен аурой спокойствия и уверенности. Одевался он как сам дьявол, и его экипировка – mega-cool, также как внешность, способствовала его успеху. Недаром сказано: уметь одеться – всё равно что к месту вставить умное слово.

– Ира сказала, ты хочешь взять в Казани помещение с арендной платой 90 тысяч в месяц? – спросил Ренат.

– Ну да.

– Но это нереально дорого! И знаешь, я такое скажу: твоя затея с аптеками – это просто… – Ренат фыркнул и сделал вид, что онанирует.

У Андрея зазвонил телефон. Побеспокоил Вадим Второв, его друг, удивленным тоном сообщивший, что не увидел сегодня на своём расчетном счете процентных платежей по займу. Андрей скорчился, как от зубной боли:

– Вадик… я проверю, деньги ушли вчера в твою сторону.

– Офигительно, дружище! Номер платежки и название фирмы, от кого ушли деньги?

– Я перезвоню!

Закончив разговор, Андрей озадаченно посмотрел на картину с изображением Исаакиевского собора. Как можно было забыть про эти чертовы проценты?

Вошла Урсула Лейтис, офис-менеджер, высокая худощавая девушка со скандинавской внешностью. Она принесла документы. Андрей убрал со стола ноги. На то место, где только что покоились туфли Raschini, легли банковские выписки и договор с таможенным брокером. Андрей принялся изучать бумаги. К выпискам не были приложены платежные поручения, и он ткнул пальцем в цифру 648,000 рублей в графе «Кредит»:

– Это от кого?

– Шестьсот сорок восемь тысяч… а-а-а… поступили от AL&Co.

Он посмотрел на неё и улыбнулся той улыбкой, которая способна на раз остановить рабочий процесс, а может быть, и само время.

– О! Позвони Андрису… скажи, что фуры затаможены и выйдут на Ригу… сегодня… нет, я лучше сам позвоню. И пожалуйста, приноси мне выписки со всеми расшифровками.

Андрей приступил к изучению договора с таможенниками. С минуту длилось молчание. Не получив никаких указаний, Урсула удалилась. В приложении к договору были перечислены оказанные услуги по затомаживанию партии аккумуляторов и указана стоимость этих услуг.

– Надо срочно оплатить, – сказал Ренат.

Андрей инстинктивно поморщился.

– Да, кстати, тут в договоре указана твоя фамилия. Скажи, чтобы переделали на меня. Этот счет я буду оплачивать с Экссона.

Забрав договор, Ренат вышел из кабинета. Развернувшись в кресле, Андрей посмотрел в окно. За стёклами было то же, что на картине: Исаакиевская площадь, серая громада собора, хмурое петербургское небо. Правда, на картине в зависимости от угла зрения цвет неба выглядел по-разному – в диапазоне от серого до светло-голубого. Полотно сочетало множество оттенков синего, белого и серого, из которых как бы струился таинственный свет.

До сих пор никаких четких планов у Андрея не было, всё, к чему он до сей поры стремился – это продавать как можно больше, наращивать обороты своей компании. После того, как он перебрался из Волгограда в Петербург, куда его пригласили друзья, чтобы стать соучредителем фирмы Экссон, дилера аккумуляторного завода Балт-Электро, основной задачей было закрепиться и удержаться на новом месте. В Волгограде у него осталась фирма Совинком (по продаже медицинского оборудования и медицинских расходных материалов), и здесь в Петербурге он организовал аналогичный бизнес – компанию «Северный Альянс», и, несмотря на трудности управления всеми этими предприятиями, его доходы каждый год удваивались – вот уже три года подряд. И если так пойдёт и дальше, к концу этого года он сможет выйти на $50,000 в месяц.

До сих пор он действовал спонтанно, наобум, и сейчас задумался, как упорядочить свою деятельность: создать систему, структуру, в которой у всех сотрудников были бы четко прописанные должностные обязанности, наладить учёт – в общем, создать условия, при которых бы организация функционировала сама по себе, при минимальном его участии, чтобы у него высвободилось время для… чего-то более интересного и приятного…

Его мысли были прерваны звонком. Увидев знакомый номер, он радостно ответил:

– Привет, Танюш, рад тебя слышать!

– Алло, ну ты чего-о, где?

– Всё там же, в Питере.

– А что так, когда приедешь? В пятницу мама уезжает на два дня за город, могу тебя пригласить к себе.

Андрей улыбнулся, обнажая свои влажно поблескивающие клыки.

– О-о-о… Мне не терпится поцеловать тебя между… – тут он осёкся: в кабинет вошёл Ренат.

Сказав Тане, что перезвонит, Андрей спрятал трубку в карман, и, пробежав глазами поданный Ренатом документ, сказал:

– Я хочу, чтобы ты поехал в Волгоград и проверил, что там делает Ярошенко.

Речь шла за нового исполнительного директора Совинкома, Дмитрия Ярошенко, который, помимо административных вопросов, занялся развитием аптечной сети. Рената не очень обрадовала идея поехать в Волгоград нюхать пыль тамошних улиц, но он покорно кивнул. – Кроме десяти аптек, которые мы получили от горздравотдела, Ярошенко взял в аренду ещё два помещения. Надо проконтролировать, как он там осваивает наши денежки, – продолжил Андрей.

Ренат взволнованно приподнял голос:

– А позволительно спросить: что с Давиденко? Может и к нему наведаться с проверкой?

Андрей задумался и озабоченно сдвинул брови. После некоторого раздумья ответил:

– А что Давиденко… с ним-то как раз всё тип-топ. У нас наладилось взаимодействие и пошла нормальная работа.

На этот раз Ренат не стал изображать акт рукоблудия, но Андрей был уверен, что его брат об этом думает. Дав подробные указания, Андрей стал собираться – надо было заехать на Балт-Электро.

– Так мне затамаживать две фуры на Прибалтику или ехать Волгоград? – спросил Ренат.

Вопрос застал Андрея в дверях.

– А-а-а…

– Я всё понял: сделать и то, и другое.

Едва заметно кивнув, Андрей вышел. Ренат последовал за ним – чтобы помочь донести до машины тяжелый ящик, который доставили курьеры.

Когда Андрей приехал в офис Экссона, находящийся на территории аккумуляторного завода Балт-Электро, все его компаньоны были в сборе: Владимир и Игорь Быстровы, братья-близнецы, 43-х лет, и братья Ансимовы – 36-летний Артур и 31-летний Алексей, ровесник Андрея. Основным направлением деятельности компании была продажа заводу Балт-Электро сырья (свинец, полипропилен, медь, сурьма, и др) и покупка с последующей перепродажей готовой продукции завода – аккумуляторных батарей. Фактически Экссон являлся торговым домом аккумуляторного завода. Когда фирма обосновалась на предприятии, оно перестало сотрудничать со всеми остальными контрагентами – поставщиками и покупателями. Их отжали (не обошлось без суровых разборок). Точно так же, как принадлежащая Андрею фирма Совинком, обосновавшись в Волгоградском областном кардиоцентре, вытеснила всех конкурентов и замкнула на себе все поставки в это медучреждение, которое финансируется лучше всех остальных больниц города.