Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Можно писать какие угодно приказы, но если нет возможности заставить их выполнять, то всё это приказо-творчество – пустая трата времени. А с другой стороны, можно не писать никаких приказов, и заставить людей дрожать перед собой, если не в тягость применять к ним «особое обращение» – а по-другому никто не понимает.

Что касается провинившейся бухгалтерши, то она упорно не хотела увольняться и даже требовала какие-то компенсации. Поскольку всё вокруг бурлило – комиссии, разбирательства – то Андрей из осторожности не стал её люстрировать сам, а предоставил это недавно назначенному Ярошенко. Тот был рад стараться и вытолкал бухгалтершу из офиса буквально пинками и бросил вдогонку в коридор её вещи. Это было именно то, что хотел Андрей.

Относительно скандала в кардиоцентре – это стало предметом обсуждения на приеме у главного врача, Станислава Анатольевича Халанского, во время очередного приезда Андрея в Волгоград в начале марта. К обычным четырем конвертам (5 % от суммы которую кардиоцентр перечислил Совинкому за поставленную продукцию – эти деньги главврач распределял среди заведующих, большую часть оставлял себе; 3 % – полностью оставлял себе, об этих деньгах никто в кардиоцентре не знал; 10,000 рублей – неофициальная аренда; 30,000 рублей – доля с аптечной выручки) Андрей прибавил еще один, в котором находилось 1,500 долларов – на заграничную поездку (по договоренности Халанский раз в год получал такую сумму на отдых). Обычно отпускные выплачивались перед отпуском – в августе, но ввиду чрезвычайной ситуации стоило оказать уважение заранее.

Пробежав глазами расшифровку платежей (Андрей на отдельном листе расписал все платежи кардиоцентра с указанием дат и номерами платежных поручений), Халанский скомкал лист и выбросил в мусорное ведро, смахнул конверты в верхний ящик письменного стола, и спросил:

– Вас не слишком затрудняет… Андрей… то, что вы нам столько платите?

Андрей высказался в таком духе, что из-за тотальной загруженности уже путает времена года и в частности попутал март с августом, поэтому выдал на отдых заранее.

– Ты, Андрей Алексеевич… – Халанский упорно говорил «Андрей Алексеевич» вместо «Андрей Александрович», – ты широко размахнулся, да… А ведь всех денег не заработаешь. Есть очень хорошая поговорка: жадность фраера сгубила, да… Можно брать понемногу, но на постоянной основе, и тогда всё пойдет как надо. У вас тут в кардиоцентре очень приличный бизнес, ты только посмотри: в среднем мы перечисляем на Совинком по три миллиона в месяц. Это очень хорошие деньги. Плюс аптека. На одном этом можно жить припеваючи, да…

– А… Станислав Анатольевич… вы понимаете, мне нужны большие обороты, чтобы получать у производителей хорошие скидки – это касается как расходных материалов, так и медикаментов. С одного потребителя не получишь столько выручки, чтобы дали хорошую скидку. Вы посмотрите: мы отгружаем вам продукцию по официальным ценам производителей, без накруток и живем только на скидках.

– То есть, Андрей, вам нужны обороты, чтобы производители давали вам скидку и вы могли поставлять кардиоцентру товар по низким ценам? И для этого вы наращиваете бизнес в других регионах?

– Именно так.

Заговорили о недавнем происшествии. В этом деле всплыли новые подробности. К радости Андрея, виноватыми оказались не только его люди. Бухгалтеру Совинкома позвонила Мария Станиславовна Дорецкая, заведующая оргметодотделом кардиоцентра, в чьи обязанности входила организация и проведение тендеров по закупкам расходных материалов, медикаментов и оборудования. Она предупредила о встречной проверке и попросила, не таясь, показать проверяющим абсолютно ВСЕ документы, касающиеся конкурса котировочных заявок. Это была подлая подстава – Дорецкая прекрасно знала, что новая бухгалтерша Совинкома, старая калоша, пришедшая на смену Гусевой, плохо разбирается в реальном устройстве мира и действительно покажет проверяющим всё, что находится в сейфе. У неё и полномочий таких не было – общаться с посторонними людьми. По всем вопросам Дорецкая контактировала с Леной Николовой и Ириной Кондуковой, а после увольнения Лены – только с Ириной. Заведующей оргметодотделом был известен номер мобильного телефона Ирины, но она не воспользовалась им а позвонила тому, кто гарантированно провалит дело.

В разговоре с главврачом Андрей упирал на то, что слив инсайдерской информации произошёл по вине Дорецкой, а сотрудники Совинкома в точности исполнили то, что им было сказано заместителем главврача кардиоцентра, ибо для них это авторитет гораздо больший, чем собственное начальство.

– Но почему она так поступила? – удивился Халанский.

Андрей знал, но промолчал – и так уже достаточно торпедировали Дорецкую, эскалация конфликта только повредит. Дело в том, что она упорно лоббирует фирму «Биохиммед», хозяином которой является Курамшин, её одноклассник. В своё время у него были все шансы занять место Совинкома, и ему предлагали переехать в кардиоцентр еще до того, как там появился Андрей, но Курамшин упустил свой шанс. И теперь он пытается потеснить Совинком, используя агента влияния – свою бывшую одноклассницу.

Заведующий рентгенологическим отделением, которому Дорецкая навязывала Биохиммед как поставщика рентгенпленки, рекомендовал Андрею плотно заняться ею: «Чпокни ты её – для пользы дела!» Но это была конечно жесть.

Андрей изобразил на своем лице участие:

– Понимаете, Станислав Анатольевич, своим демаршем она подставила прежде всего себя и вас. Нам-то что, у нас частная фирма, как хотим так и работаем. А вам как госучреждению нужно соблюдать все правила. Именно ради вашей репутации я вышел на заместителя губернатора и урегулировал вопрос – правда пришлось поиздержаться.

– Сколько? – Халанский потянулся к верхнему ящику стола, куда упрятал конверты.

– Нет, нет, не стоит – общее дело делаем.

– Тогда я переведу вам больше чем обычно в следующем месяце, чтобы вы могли компенсировать потери.

Проводив Андрея до двери, Халанский пожал на прощание руку:

– Будем работать!

Спустившись в свой офис, Андрей занялся текущими делами: отгрузки, обсуждение заявок, взаиморасчеты, поставщики и так далее, а после обеда отправился в отделения кардиоцентра – рентгенология, рентгенхирургия, лаборатория, реанимация, отделение нарушений ритма. До сих пор все заведующие практиковали возвраты – то есть экономили расходные материалы, передавали их на Совинком, который повторно отгружал их кардиоцентру, а при поступлении оплаты за них получали их стоимость за вычетом определенного процента (с каждым заведующим по поводу процентов Андрей договаривался отдельно). Самым вменяемым был Маньковский, заведующий реанимационным отделением, а самым жадным – Калымов, заведующий рентгенхирургией, вытребовавший себе 90 % и упорно не желавший уступать. Для Совинкома такое сотрудничество было не только опасным, но и убыточным, так как Андрей выплачивал Халанскому 8 % со всех перечисляемых сумм, и по сделкам с Калымовым на кармане оставалось какие-то 2 % (а если учитывать налоги и офисные издержки, то фирма выходила в минус), тогда как при нормальной официальной продаже расходных материалов чистая прибыль достигала 40 % (в среднем 20 %). Хорошо ещё, что продажи дорогостоящих расходных материалов в его отделение стабильно росли, а доля возвратов уменьшалась.

Оставалась проблема, связанная со стентами (стент – специальная, изготовленная в форме цилиндрического каркаса упругая металлическая или пластиковая конструкция, которая помещается в просвет полых органов и обеспечивает расширение участка, суженого патологическим процессом, стент обеспечивает проходимость физиологических жидкостей, расширяя просвет полого органа в частности коронарной артерии). Калымов вышел на поставщиков дешевых китайских стентов, он получал от них товар, передавал на Совинком, который отгружал стенты кардиоцентру, а когда кардиоцентр оплачивал товар, Андрей обналичивал деньги и отдавал Калымову за вычетом 10 %. Иногда для экономии времени Калымов даже не утруждал себя передачей продукции и относил в аптеку кардиоцентра накладные Совинкома с подписью: «Товар получен». (что было причиной разбирательств и скандалов – пронырливая Дорецкая влезла и сюда и докладывала главврачу, что кардиоцентр платит Совинкому за товар, который не принимала аптека и который никто не видел. Но Калымов однажды жестко поговорил с ней, и с тех пор она боялась слово лишнее сказать в его адрес а за глаза стала называть «хам трамвайный»).

18
{"b":"191673","o":1}