- С паршивой козы хоть шерсти клок! - изрек наконец Пуш-Мача лично придуманную пословицу и больше не думал об чужестранцах.

До заката путешественники действительно успели добраться до луга. Трава за день выросла, но Салакуни с удовольствием вытоптал большой круг, сбегал за хворостом и развел костер. Он был бы не прочь и перекусить, и поболтать, но друзья за время пути через джунгли окончательно измотались и просто вытянулись у костра.

Поразмыслив, воин решил тоже повременить с едой. Терпел столько дней, можно потерпеть и еще немного. Он осторожно пощупал разбитый затылок и решил, что под запекшейся кровью все заросло и завтра уже можно будет об этом не вспоминать. Чего-чего, а здоровья у воина хватало.

И все-таки после перенесенного напряжения, да еще на пустой желудок, сон не шел. Салакуни всю ночь проворочался, а на рассвете уже вскочил на ноги, почувствовав дрожь в земле. Он ничего не знал об антилопах и некоторое время просто озирался. Потом увидел несущихся животных, гаркнул лэпхо прямо в ухо и подхватил на руки Ларимму.

- Бежим! Затопчут!

Чиптомака дважды себя просить не заставил и скоро все трое сидели за кустами, поглядывая на пасущихся рогачей. Женщина протирала глаза, поглядывая на ручей. Стоило бы как следует умыться, да уж очень хотелось поболтать.

- Расскажи, как ты жил все это время, Салакуни!

- Как?.. - задумался воин. - Правду сказать, я вообще не жил. Я был вроде как мертвый, хотя... Иногда мне удавалось почесаться, или щекой дернуть. Но больше он мне никогда не позволял, этот С'Шуга.

С самого начала на меня обрушилась вся его память. Я ничего не понимал, думал, что сошел с ума. Все, что он знал, стало моим знанием. То есть нет, не совсем... Просто я мог это знать, мог вспоминать его воспоминания... Не могу как следует это объяснить. Чиптомака, почему ты так на меня смотришь?

- Ты стал немного странно разговаривать, - признался лэпхо. - Мне даже нравится, но, и-эмма, это как-то странно...

- Побывал бы ты в моей шкуре, - вздохнул гигант. - То есть не просто в моей шкуре, а в моей шкуре в компании с демоном.

Он задумчиво почесал грудь, рассмотрев полузажившие волдыри, потом продолжил рассказ.

- Когда я немного опомнился, мы уже плыли на лодке через болото. Я пытался шевелить руками и ногами, подмигивать вам, заговорить... Все бесполезно. Будто у мен совсем не было тела, понимаете? Хотя нет, я чувствовал боль, голод... Когда уйдут эти антилопы, сзади пойдут самые старые с слабые, я попробую одну убить. Так вот я чувствовал тело, но как бы... Как бы чувствовал не свое тело. И глаза были не мои, и уши. Ты понимаешь меня, лэпхо?

- Кажется, да, - неуверенно сказал Чиптомака.

- Я! - встряла Ларимма. - Я тебя понимаю, любовь моя, великий Салакуни! Расскажи, что было дальше.

- Так вы же все знаете! Я, то есть он, сбежал ночью из подземного жилища. Тех дураков, что принесли ему зачем-то траву, он хотел убить, но услышал шум и не стал возиться. Он великий воин! Куда опытнее меня, может сражаться любым оружием. Но никогда этому не учился... Его сделал таким Нечистый Хозяин.

- Какой?

- Нечистый, - Салакуни сел поудобнее. - Слушайте. Далеко-далеко, за мировым океаном, есть большая страна...

- Как это "за мировым океаном"? - прервал его Чиптомака. - Мировой океан... За ним ничего нет, он заполняет весь мир.

- А вот и нет! За ним есть страна, похожая на эту землю, такая же большая. Обе земли плавают в мировом океане, как острова в Квилу. Так вот, на этой далекой земле тоже живут люди, самые обычные. Но кроме них там живут темные братья, демоны.

- А я думала, ни белые... - удивилась Ларимма.

- Да, да, они белые! - воодушевленно воскликнул Салакуни. - Много белых демонов! У них на теле совершенно нет волос, и даже ресниц. У кого-то так от рождения, у кого-то после специальных... После колдовства. Все они поклоняются Нечистому Хозяину, которого, может быть, на самом деле и нет.

- Кто же станет поклоняться тому, кого нет? - не понял лэпхо. - Вот я же поклоняюсь Джу-Шуму только потому, что он есть, а если бы его не было - ни за что бы не стал.

- А может быть, он и есть, - задумчиво сказал гигант. - Я тут мало что понимаю. Но темные братья, те самые белые люди, действительно есть. Они объединены в Темное Братство, и каждому брату положен амулет. Это и есть то самое ожерелье Очи-Лоша.

- Белые люди объединяются в Темное Братство, - повторил Чиптомака, глядя на женщину. - Тебе это понятно?

- Нет.

- Мне тоже. Продолжай, Салакуни, прошу тебя. Удивительные вещи, и-эмма! Такого ни в одной песне не услышишь! В мировом океане есть острова, белые люди поклоняются тому, кого нет...

- Ты не смеешься надо мной? - грозно спросил Салакуни и лэпхо узнал в нем того, кто раздает пинки поровну врагам и друзьям. - Не смейся, все, что я говорю - правда.

На этой далекой земле всем заправляет Темное Братство. Адепты - так они себя называют - необычайно могучи, и эту силу в основном дает им именно амулет. Амулет Нечистого - это как бы связь с его силой. На людей он не действует... - воин покосился на Ларимму. - Почти не действует. Так вот, с помощью амулетов и еще кое-какой магии... Чуть не забыл! На их стороне воюют целые армии ужасных тварей, которых выводят сами братья.

- А где они берут яйца? - опять встрял Чиптомака.

- Яйца?!

- Ты сказал "выводят". Как птицы выводят птенцов?

- Да нет же! Просто они владеют таким волшебством, которое позволяет им создавать новых животных. Эти твари обладают слабым разумом, большой силой, злобой и очень преданы Нечистому. Теперь понимаешь? Эти армии могут уничтожить целое войско, поэтому людям приходится подчиняться темным братьям. А страна там очень богатая, полным полно железного оружия, даже у лемутов...

- У кого? - теперь рассказ прервала Ларимма.

- Лемуты - так они называют своих животных, - терпеливо пояснил Салакуни. - Так вот, они захватывают все новые селения. А селения там есть такие большие, что величиной вот как наше болото. И дома в них огромные, длинные, сделаны из камня. Так вот...

- А как же называется эта земля? - больше всего Чиптомаку беспокоило, что он не слышал такой песни. Неужели Салакуни напридумывал такого сам?

- Не знаю, - растерялся на миг воин. - Но зато я знаю, как называется наша земля, тот остров в мировом океане, на котором мы живем! Африк, это значит Земля Обетованная. А вот что значит это, я не знаю. Так вот там кроме белых темных братьев, живут и черные люди, как мы, и еще какие-то не белые и не черные. Но у темных братьев есть тайные места, далеко от селений, в джунглях, где они, точнее, самые мудрые, самые старые из них собираются и говорят. Там пахнет Нечистым... Я не знаю, как это объяснить.

Стадо антилоп медленно двигалось мимо них, словно причудливая река. Впереди шли самые могучие самцы, они ели на ходу, выбирая самые сочные ростки. Потом их самки, то и дело опуская морды, словно были прожорливее, хотя так только казалось: на самом деле рогачи съедали больше. Следом тянулись старые самцы с поредевшими гаремами, самки с телятами, старые самки, молодняк и, наконец, стадо начало редеть. Пищи почти не осталось и оттесненные назад животные слабели.

- Скажи, Салакуни, - осторожно попросил лэпхо, - а там, в этом секретном месте, жарко? Жарко и повсюду песок, да?

- Нет, - удивился воин. - Я ни про какой песок ничего не знаю. А почему ты спросил?

- Да так... - застеснялся старик. - Вспомнил какую-то старую песню про горячий ад. Ее почти не поют.

- Я бы хотел, чтобы ты спел мне ее, когда мы найдем тебе дерево шапу с ты сделаешь себе новый гуоль, - потребовал Салакуни. - Так вот, если я хотел, я мог вспоминать. Например, вижу, как С'Шуга устраивает себе ночлег на ветвях чапальмы, и сразу знаю, где он этому научился: в королевстве Д'Алва, когда Темное Братство воевало с ним. Вообще память у них устроена не так, как у обычных людей. То есть... - гигант опять смутился. - У меня она не так устроена. В моей памяти все перепутано, захочешь что-нибудь вспомнить - не получается. А у демона все всегда рядом, на месте лежи и ждет. Поэтому я знаю очень много про то, как он жил здесь, на нашей земле Африк. Даже знаю, как он учился черному колдовству народа мга, а потом истребил его, чтобы они не распространяли это знание. Он почему-то хотел остаться единственным темным братом здесь, вдали от Братства. Почему - не понимаю.