Вооружившись палками, старик и женщина принялись бродить по округе, стараясь не уходить далеко от Салакуни. Однако на земле они не нашли никого, с кем могли бы справиться, а попытки сбить с веток устраивающихся на ночлег птиц ни к чему не привели. Окончательно измотавшись и уверившись в своей полной неспособности добыть пищу, горе-охотники пошли обратно.

- Как можно жить в джунглях и не уметь добыть мяса? - недоумевала Ларимма. - Ты же дикарь! Значит, лучше всех наших охотников. Должен быть...

- Я не дикарь, и-эмма! - обижался старик. - Я лэпхо, а певцам Джу-Шум запретил брать в руки оружие. Тогда он отнимет дар! Зато женщина, которая не может прокормить себя и своего мужчину - просто калека!

- Да, я теперь калека... - сокрушенно кивнула Ларимма и потрогала щеку. - Меня сильно изуродовали?

- Сильно, - в сердцах ответил Чиптомака и только теперь задумался: - А кто это сделал? Спир?

- Это Крушус! - пожаловалась Ларимма. - Он совсем озверел, когда понял, что может остаться без всего. Хотел выколоть мне глаз, и только милый Викшу ему помешал! Но он тоже умер...

- Тоже? И-эмма...

- Да, и Викшу, и Крушус... А еще кто-то убил спира.

- А еще кто-то повесил в лесу мой гуоль! - рассмеялся Чиптомака. - Глупая женщина, ты еще не поняла, что где-то здесь бродит белый человек из храма Поленша?

- Откуда он там взялся?

- Этого я не знаю, знаю только, что верховный жрец Кипауси, который там главным шаманом - белый, как вершина горы Пичвалури, и-эмма! А еще...

Чиптомака замолчал, потому что едва не наступил на тело маленького оленя. У несчастного животного было глубоко перерезано горло, кровавая дорожка тянулась куда-то в заросли. Старик присел на корточки и потянул за собой Ларимму.

- Я же говорю тебе, он здесь!..

- Кто? - у женщины слюна потекла при виде туши.

- Как кто, и-эмма?! Разве можно быть такой глупой, даже если ты из Шерешена?! Белый человек, Кипауси.

- Кипауси - белый человек? Как древние, допогибельные люди?.. - Ларимма задумалась, опять трогая щеку. - Он, конечно, очень-очень старый, но не настолько же? А ты думаешь, это он дал нам оленя?

- Он, и-эмма!

- А зачем?

- Чтобы у Салакуни были силы, - Чиптомака осторожно подобрался к туше, оглядел ее, потом решился встать и попробовать поднять подарок. - Я очень устал, женщина, помоги же мне. И-эмма, ты глупа и просто послушай меня: я много видел, я знаю страшную тайну! Вами правят белые люди, владеющие страшным колдовством! И-эмма, я уверен, все ваши верховные жрецы, все двенадцать - белые люди!

- Я не знаю, - призналась Ларимма, подхватывая оленя с другой стороны. - Они все носят черные плащи с капюшонами. Только жрецы нами не правят, они сидят себе тихо в своих храмах, собирают небольшие подати. Иногда люди отказываются платить, тогда конечно они выходят, убивают непокорных. Но очень редко, никто не жалуется...

- Тихонько сидят в храмах и занимаются колдовством, и-эмма!.. - пробурчал Чиптомака. - В наших краях, на Квилу, имамы таких вещей не позволяют!

- Кто такие имамы? Вы их часто вспоминаете, а...

- Глупая женщина! Кто же из нас дикарь?

Пока они волочили оленя к трудолюбивому Салакуни, он успел вкратце рассказать Ларимме об имамах, живущих в больших красивых домах на северном берегу Квилу. Согласно легенде, имамы тоже когда-то были белыми, но не как снега Пичвалури, а потемнее, то есть не по демонски белыми. И до сих пор имамы светлее окружающего их народа хозулуни, очень этим гордятся и берут в жены не очень черных женщин.

- Тебя бы они не взяли, - не преминул отметить вредный старик. - Даже если бы не щека, и-эмма.

Имамы пришли с севера, и завоевали оба берега. Никто не мог противостоять их войску. Тогда пришельцы обложили всех тяжелой данью, забрали себе скот, женщин, украшения, и выстроили несколько деревень. Хозулуни воевали с имамами много раз, но всегда проигрывали. Постепенно им это надоело, да и имамы снизили размеры взимаемой дани до необременительной повинности. Зато северный берег Квилу богат, на хищников устраивают регулярные охоты, удерживая их численность в приемлемых размерах.

- И все? - вздохнула Ларимма. - Имамы - просто племя, пришедшее с севера и поработившее вас? Я думала, они великие жрецы или хоть шаманы. Пойду за топливом, разжигай огонь. Салакуни, любовь моя, мы принесли оленя!

- Странно, что он вас не забодал, - то ли мрачно пошутил, то ли в самом деле удивился воин. - Я почую, когда мясо будет готово, не отвлекайте меня.

Чиптомака так возмутился словам Лариммы, что долго не мог высечь искру. Наконец, огонь разгорелся, а женщина вернулась с первой охапкой хвороста.

- Ты ничего не поняла, и-эмма! Имамы - не племя! Это просто особенные люди, а вообще-то имамом может стать любой.

- Почему же ты не стал имамом? Имел бы дом, скот и красивую жену.

- И-эмма! Я же лэпхо, как я могу стать имамом?! Имамы не слушаются даже Джу-Шума, у них другие боги, тайные... Да что я тебе объясняю, ты ведь из озерной страны, где женщины кричат на мужчин и указывают им, что делать. Днем они гуляют в роще, пока мужья работают. Вы и есть дикари... И это потому, и-эмма, что вами управляют белые жрецы в черных плащах!

- Они не управляют нами, - вздохнула Ларимма и тоже махнула рукой. - Я устала и не хочу с тобой спорить, выживший из ума старик. Собирай лучше хворост, я не буду отдуваться за двоих.

Много мог на это сказать Чиптомака, но промолчал. Тратить слова на глупую женщину! Так только глупые женщины и поступают. Вот отлупить ее хорошенечко палкой - это по-мужски. К сожалению, сил почти не осталось, да еще неизвестно, как к этому отнесется Салакуни. Кроме того, она все-таки приложила руку к его спасению от шант.

Устроившись у костра, старик осмелился попросить меч у Салакуни, чтобы разделать тушу. Воин меч не дал, зато повернулся сам и в несколько мгновений откромсал от нее несколько больших кусков. При этом он почесывал грудь, из которой сочилась кровь.

- Кто убил оленя? - негромко буркнул гигант, вернувшись к своей утомительной работе. - Это сделано острым оружием, наверное, железным.

- Старик думает, что это белый человек, верховный жрец седьмого бога, Кипауси, - объяснила женщина. - Но мы не знаем точно.

- Да, наверное, это он, - согласился Салакуни. - Я видел его.

- Видел?! - изумился Чиптомака, прекращая готовку. - Что же ты молчишь, и-эмма? Что он тебе сказал?

- Не помню. Ничего не помню... Черная Луна. Скорее приготовьте еды, и дайте мне пожевать кусок сырого мяса прямо сейчас!

Ларимма выполнила просьбу и воин отчаянно заработал челюстями, по подбородку потекла свежая кровь. Чиптомака в это время нанизал кусочки мяса на палочки и вскоре все трое смогли насытиться. После еды старик настолько подобрел, что даже посоветовал женщине приложить к щеке листья черпилы.

- Шрам все равно будет ужасный, - сказал он. - За тебя теперь даже пары коз никто не даст. Но болеть перестанет.

Потом он лег на спину, уставившись в далекие звезды, положил на сытый живот гуоль и немного поиграл. Салакуни продолжал ковырять мечом корни, но это почему-то совершенно не мешало. Старик попробовал даже напевать, сложить какую-нибудь песню, но разум туманился после напряженного дня. Собравшись перевернуться на бок, Чиптомака с удивлением обнаружил, что Ларимма уже спит, положив ему на бедро голову.

- Ну, спи, - согласился лэпхо. - Женщина ты негодная и непутевая, и Джу-Шум наказывает тебя неспроста, но день и у тебя выдался тяжелый. А ты не хочешь поспать, Салакуни?

- Хочу, - воин ответил так мрачно, что старик не стал переспрашивать.

Меч продолжал долбить дерево всю ночь.

Перед самым рассветом Салакуни добрался наконец до бурундука. Лезвие меча царапнуло шкурку и маленький зверек отчаянно кинулся в атаку. Воин вытащил меч, сунул в яму руку, тут же достал, рассмотрел вцепившегося в палец зверька.