Двойник Лестера сказал:

— Маленькие человечки, все словно бы сделанные из квадратиков. Кристаллы, взглянув в которые они видят разные вещи на большом расстоянии. Какое-то огромное существо, о котором у нас дома нет даже легенд, поглощающее медь и производящее медные жала, которые мы привезли. Люди, которые кажутся произошедшими от лягушек — у них ушные лоскуты, как у лягушек и повадки тоже, как у лягушек.

— Все это правда, — сказал Марвин. — Мы все там были. Итак, хочешь ты получить нашу медь или нет?

Командир Мак сглотнул слюну.

— Эти жала были произведены каким-то чудовищем? Они на нем выросли?

— Ты что, считаешь нас лжецами? — в голосе рослого вожака прозвучала угроза, словно он готов был рискнуть судьбой своей, такой желанной ему, революции.

Командир Мак сделал глоток бива, приподнял повязку и потер отвратительный шрам на месте глаза. Некоторое время он размышлял, как и подобало солдату, затем очень вразумительным голосом произнес: «Я считаю, что медь — это медь». Он посмотрел на своих друзей и соратников. Нет, они не из тех, кому можно рассказывать глупости, все они были озабочены своим ремеслом убивать, а совсем не необузданной фантазией первых встречных.

— Может быть, больше нам и знать-то ничего не нужно, — сказал убеленный сединами старый ветеран. — Все остальное нас совсем не касается. В конце концов, медь — это медь.

Вынеся данный вердикт, неофициальный судья снова возвратился к своему дальнему столу. Другие тоже присоединились к нему, и кто-то раздал карты. Рядом остался один только молодой наемник.

— Что ж, думаю, что нам следует принять ваше предложение, — сказал командир Мак.

Келвин посмотрел на отца и брата и почувствовал, как его собственная челюсть начинает отвисать. Тогда все это уже закончилось — все его рассказы. Ему совсем не казалось, что все прошло как надо.

— Да, я вполне согласен, — сказал Марвин. — Почему бы вам, чужеземцам, не отправиться и не взглянуть на Провал. Великолепное зрелище! Вероятно, вы никогда не слышали о нем.

Конечно, они слышали о нем, но ничего не сказали.

— Пойдемте, — сказал Джон Найт. Они вышли наружу все вместе, всей семьей. А местные жители остались, чтобы обсудить важные дела, имеющие отношение к революции.

— Почему, отец? — захотел узнать Келвин. — Почему мы уходим, когда есть так много интересных и удивительных вещей, о которых можно рассказать?

Джон осмотрелся, чтобы убедиться, что никто не идет за ними следом.

— Мы должны дать им возможность спокойно обсудить все дела без нас. Что же касается их недоверчивости — что ж, и на Земле люди были такими же, Келвин. Не все, но некоторые. Если они не хотят верить, то они не хотят знать. Что-то вроде магии.

Келвин подумал и решил, что он понял, в чем дело. Его отец очень долгое время не хотел верить в магию. Он отрицал то, что здесь существовала магия до тех пор, пока не стало невозможно сомневаться в этом. Но он все еще думал не в магической манере.

— Я хочу увидеть этот Провал, мальчики, — сказал Джон. — Вы знаете, я о нем слышал и прошел через него, но я на самом деле никогда его не видел. Не видел, когда был в сознании.

Келвин вспомнил, как в первый раз увидел Провал. Это было в начале его военной карьеры. Он и Крамбы покупали себе армию, чтобы использовать ее против злой мамаши Кайана. Джон попыталась сбить из своей пращи звезду и была очень обижена, когда это не удалось. Словно люди, которые отказывались верить в магию, даже испытав на себе ее действие, Джон не верила ни в бессилие своей пращи, ни в дальность расстояния до звезд.

Когда они добрались до деревянного барьера, все выглядело точно так же, как и в двух других измерениях, за исключением того, что некоторые детали были другими. Отец стоял, разинув рот, всматриваясь через окно обозрения в бархатно-черную, заполненную звездами бездну.

— Это — это чрево творения! — в его голосе слышался благоговейный страх. — Боги, это трещина через Землю и миры! Проход через все миры, все возможные миры и все их альтернативы!

— А на Земле у вас было это, отец?

— Я… не знаю. Не думаю, чтобы было. Но, может быть, в другом месте? Может быть в Арктике — или в другом времени.

Пока Джон приходил к пониманию того, во что он не совсем верил, прошел остаток дня. Еще один день прошел, пока в королевский дворец Фада отправили послание. А еще один день был потрачен на питье бива, игру в карты и на ожидание ответа или ультиматума, следующий день — тоже. И только на пятый они, наконец, пустились в путь.

На границе делегация гвардейцев в форме встретила их с флагом Фада и капитуляцией. По рядам наемников в обе стороны прокатилось огромное ликование, хотя, возможно, многие из них испытали разочарование. Война закончилась слишком быстро, не успев начаться. Будет выплачено жалование, но не будет добавлена плата за сражения. Никакой награбленной добычи, никаких захваченных в плен девиц. Обратно домой, в Дом Рекрутов, чтобы ждать, сидя без работы, еще, возможно, много месяцев.

— Таким образом, — говорил представитель гвардейцев, — его величество объявляет о своей безоговорочной капитуляции перед превосходящими силами противника. Предвидя изменения власти, он отрекся от трона.

Поразительно! Очевидно, деспот из этого измерения был довольно трусоват. Им потребуется убедиться, что у него в запасе нет никакой хитрости.

— Что ж, теперь, когда это маленькое дельце улажено… — сказал Кайан со счастливым видом.

Келвин понимал, что с точки зрения Кайана все их приключение было лишь маленьким обстоятельством, задерживающим свадьбу. Что ж, может быть, так оно и было.

Хито, карлик, встретил их первым. Они пешком спускались из пещеры транспортировщика. Келвин время от времени воспарял, чтобы посмотреть вокруг. Они обошли Долину Змеев, не желая в этом путешествии связываться с лопоухими и их предками — пресмыкающимися. Перчатки пульсировали очень слабо, не сигнализируя об опасности, а просто предлагая двигаться побыстрее, чтобы избежать ее. Фактически, они пульсировали так уже целый день или около того, словно и им тоже хотелось побыстрее закончить это дело. Наконец, когда их отряд выбрался на хорошую дорогу и впереди было еще, может быть, полдня пути, перед ними возник карлик.

— Хито! Что ты здесь делаешь? — спросил Келвин, падая с небес и приземляясь прямо перед ним. Может быть, это еще одно ошибочное, ложное измерение? Он аккуратно установил индикатор, но у них уже было столько неприятных сюрпризов! Неужели они никогда не вернутся обратно в мир доброй королевы Занаан и милой, хорошей девушки Лонни Барк?

Изумленный карлик подпрыгнул, затем недоверчиво посмотрел на Келвина:

— Ты умеешь летать?

— Да, я умею летать, но только с помощью этого пояса. Не о чем беспокоиться. Я Келвин, тот же самый Келвин, чью жизнь ты спас.

— Это ты спас нас всех, — сказал Хито. — От злого короля и его попытки заключить союз с лопоухими. Теперь благодаря тебе мы живем в порядочном королевстве.

— Мой отец, брат и я вернулись. Но мы не останемся здесь надолго. Кайан очень хочет увидеть свою Лонни.

— Да, Лонни Барк. Она собирается выйти замуж за Жака.

— Что? — Келвин почувствовал себя почти таким же опустошенным, каким, как он понимал, должен был быть сейчас Кайан. Перенести столько трудностей, наконец, спустя долгое время добраться сюда и обнаружить, что невеста выходит замуж за Жака! Не то чтобы Жак не был хорошим парнем, ловким похитителем змеиных кож, каким знали его товарищи, и способным революционером, помогавшим свергнуть власть тирана. Нет, Жак был прекрасный парень, но только когда он не собирался жениться на Лонни!

— Твой брат возвратился к ней?

— Да.

— Она не думала, что он вернется.

Келвин посмотрел на небо. Было раннее утро; они встали совсем недавно. Но как долго они на самом деле отсутствовали в этой реальности? Он чувствовал, как солнце согревает кожу, и знал, что эта реальность казалась единственно существующей. Но, по их собственным ощущениям и воспоминаниям, они отсутствовали здесь уже много недель. А если само время здесь отличалось от их времени, и вместо того, чтобы отсутствовать недели, они отсутствовали месяцы, а возможно, и годы?