Роялист, атаковавший первым, погиб, так же как и несколько других, сражаясь с висящим в воздухе Келвином. Во фланге противника образовалась брешь. Оставшиеся в живых революционеры с боем прорвались внутрь под предводительством двойников двух Крамбов. Двойник Филиппа кричал им что-то ободряюще.

Роялисты, оказавшись с обеих сторон окружены противником, сражались отчаянно, но продолжали погибать. Меч в руке Келвина не переставал колоть и рубить, игнорируя крики умирающих и раненых, которые стояли у Келвина в ушах.

Наконец последние из роялистов исчезли под натиском неистовой атаки с воздуха. Рядом с ним был здоровенный вожак, сын этого здорового вожака, мальчик, и полдюжины других, чьи лица были чем-то знакомы Келвину. Все они смотрели на него.

— Теперь вы можете отступить, — сказал Келвин, — и захватить нас с собой.

— Хвала богам, что все это закончилось, — произнес двойник Мортона Крамба. — Следуйте за нами!

Они проскакали по ложбине, которая могла бы быть проходом между двумя долинами-близнецами в мире серебряных змеев, в глубь холмов. Здесь вожак сильно поредевшего отряда поднял руку и остановился.

— Уф. Пришло время поговорить.

Келвин спускался, пока его ноги снова не коснулись земли. Он выключил пояс и ждал.

— Марвин Буханка, — сказал крупный вожак. — Вы, чужеземцы имеете какую-нибудь трудность с этим именем?

— Никакой, — ответил Келвин. Итак, это был не Мортон Крамб, как дома, не Мэттью Бисквит, как в мире серебряных змеев, это был Марвин Буханка. Это понятие, видимо, имело определенный смысл.

— Хорошо. Некоторые думают, что Марвин — весьма необычное имя.

— Не более чем мое, — сказал Келвин, сохраняя серьезную мину. — Келвин Хэклберри. А это мой отец Джон Найт и мой брат Кайан Найт.

Марвин кивнул.

— Это мой сын Хестер. А этого молодого паренька мы зовем Джилиппом.

Как Лестер и Филипп. Отлично. Келвин вежливо протянул руку. Здесь, к счастью, существовал обычай пожимать руки, точно так же как и во всех мирах, в которых ему приходилось бывать, за возможным исключением мира химеры. Его отец и брат тоже спешились наряду с другими членами отряда. Все пожали друг другу руки.

— Мы называем себя Надеждами Буханки, — сказал Марвин. — Иногда бухалами. С некоторых пор мы изредка занимались разбойничьими набегами. — Он снова помолчал, но никто не нашел в этом прозвище ничего смешного. — После двух лет, в течение которых мы пытались произвести здесь изменения, это все, что мы имеем.

Келвин понял, что тот имеет в виду. Всего восемь человек, и двое из них легко ранены. Остальные люди, участвовавшие в битве были мертвы или захвачены в плен роялистами.

— Ваш король плохой? — Келвин опять не принимал ничего на веру.

— Он ужасен. Его необходимо свергнуть. А как это сделать, я не могу сейчас представить.

— С нашей помощью, — доверительно сказал Келвин. Марвин, казалось, сомневался.

— Эта твоя летающая сбруя может помочь, но я не уверен, что этого будет достаточно. Нас на самом деле только восемь.

— Будет и больше, — сказал Келвин. — Все, что нам нужно, это рассказать обо всем народу, как только вы наберете вашу армию.

— Армию? Какую армию? Я говорю тебе, нас же только восемь человек.

Келвин вздохнул. Как все это элементарно. Его и впрямь утомляло быть вынужденным объяснять все это снова и снова. Отец предостерегающе смотрел на него, но он упрямо продолжал:

— Если у вас здесь нет огромных змеев, которые сбрасывают шкуры из чистейшего серебра, то тогда у вас есть драконы с чешуей из чистого золота. Просто и ясно.

Марвин Буханка смотрел на него глазами, налившимися кровью. Выражение его лица позволяло предположить, что он считает Келвина сумасшедшим.

— Змеи с серебряной чешуей? Драконы с золотыми шкурами?

Келвин вдруг понял, почему его отец так предостерегающе смотрел на него. Его нравственное состояние подверглось испытанию. Он встретился с еще одним едва заметным, но все же различием между мирами. Но он кое-чем был обязан этим двойникам знакомых ему людей. Он был в долгу и не мог уплатить его.

— Прошу прощения. Я же говорил тебе, что мы прибыли из другого измерения.

— Должно быть, из очень отдаленного. Серебряные змеи! Золотые драконы! Это же легенда! Ничего похожего на них существовать вообще не может!

Как и химеры с тремя головами, подумал Келвин. О, ну ведь у этих добрых людей все же должны иметься какие-то преимущества, какие-то достопримечательности их мира, и ему нужно позаботиться об этом.

— Посмотри, — сказал он, вытаскивая оружие Маувара, — это нечто совершенно необычное и специфическое. Оно может уничтожить враждебную магию и даже обратить ее на пославшего.

— Магию? Магия — это миф!

Келвин подавил вырвавшийся у него стон. Еще одно разочарование. Этот мир казался похожим на его собственный, но в нем не было драконов, змеев и даже магии. А как могло ее не быть? Но ведь робот Стапьюлар говорил о Высших и Низших мирах. Может быть, этот мир похож на мир его отца, где магия не существовала, а магические результаты достигались с помощью чего-то, называемого наукой.

— Мы все трое умеем летать с его помощью, — сказал он, притронувшись к своему поясу. — Мы можем неподвижно висеть в воздухе или двигаться со скоростью быстрой лошади. Это будет вам какой-то помощью и уже было применено там, в битве, где мы только что сражались.

— Я там потерял половину моих людей! — воскликнул Марвин с подозрительным видом. — Кроме этого пояса у тебя больше ничего нет?

— Отец! — сказал Хестер, и было невозможно не думать о нем как о Лестере. — Отец, он хочет помочь.

— Хорошие намерения не могут одолеть тиранов. Тиранов разбивают армии.

Келвин проглотил комок в горле. Он все еще не ответил на вопрос вожака. Он посмотрел на Кайана и увидел, что лицо его сводного брата было таким бледным, словно он посмотрел в глаза немедленной смерти. Затем он взглянул на отца и увидел, что и там не может рассчитывать на помощь. И это его болтливый язык впутал их во всю эту историю, точно так же как и с химерой. Каким-то образом его язык и должен помочь ему выпутаться из всего этого.

— У нас есть опыт. Мы сбросили тиранов в двух мирах, почти идентичных этому миру. И… — наконец его посетило вдохновение. — Если это нужно, мы можем вернуться в эти миры и захватить там все, что понадобится, чтобы справиться с вашим тираном.

— Ты так считаешь, да? — Вид у Марвина был весьма угрожающий.

— Если понадобится. Мы привезем тебе оружие, которого у вас нет. Может быть, даже армию.

— Послушай его, отец. Послушай! — упрашивал сын Буханки. Но вожак уже вытаскивал свой меч.

— Вы явились сюда не по нашей просьбе, и теперь уберетесь отсюда, и мы никогда больше вас не увидим.

— Но это же неправильно! — И почему этот вариант Мортона Крамба такой воинственный? Но Келвин понял, что этот вопрос безоснователен и не имеет смысла. В каждом измерении характеры людей были похожи, но в то же время слегка различались, и сильнее всего это различие проявлялось в личности людей, а не в их внешности. Итак, этот Мортон Крамб был более агрессивным, чем все другие, и, вероятно, сердить его более опасно. Он также выглядел и более неуклюжим.

— Послушай, сынок, — сказал Марвин, пробуя острие меча своим большим мозолистым пальцем. — Мы уже ходили по этой дороге. К нам так часто прибывали гости из других миров, что король послал людей следить за транспортером! Мы узнали только одно: посетители приносят беду!

— Но, отец, — запротестовал Хестер. — Он же не может знать! — Он протестовал, но в его голосе слышалась неуверенность. Казалось, личность отца больше доминирует над его характером, чем в случае с Лестером.

— Нет, я не знаю, — сказал Келвин. — Я ничего не знаю о ваших предыдущих посетителях. — Он чувствовал себя так же, как и тогда, когда Стапьюлар сдернул с себя руку и открыл спрятанное там лазерное оружие. Его перчатки начали пульсировать, но пока умеренно.

Что ж, он использует перчатки для индикации, будет продолжать говорить и изменит предмет разговора, если увидит, что перчатки забеспокоились.