Как-то раз Ридли приехал в Бангор, в гости к Стиву и Табите, и Тэбби устроила ему экскурсию по дому, проведя в святая святых — библиотеку. Стив установил здесь огромный аптечный шкаф, приспособив его под старые книги в мягкой обложке. По словам писателя, в библиотеке собрана «куча книг пятидесятых годов — обожаю обложки той эпохи — и немало порнографии шестидесятых, недорогих изданий, написанных Дональдом Уэстлейком и Лоуренсом Блоком, просто потому, что мне она кажется забавной. Вы увидите отголоски этого стиля».

Во время экскурсии Тэбби невзначай обронила, что библиотека насчитывает около семнадцати тысяч книг. «Мы дошли до конца комнаты, и там стоял отдельный шкафчик примерно с тридцатью книгами, на котором висела табличка с надписью „СП“», — вспоминает Пирсон. «СП» означало «стоит прочесть». Пирсон указал на табличку, в его глазах читался немой вопрос. Тэбби утвердительно кивнула: да, Стив действительно прочел все книги в библиотеке, кроме тридцати, находящихся в этом шкафчике. «Я воскликнул: „Это невозможно!“ — а она лишь улыбнулась в ответ: „Уверяю тебя, он прочел их все до единой“».

В первую же неделю после публикации «Красная роза» взлетела на верхние строчки рейтинга бестселлеров и обосновалась там почти на три месяца. Это был первый бестселлер Пирсона. И хотя Стив радовался за друга, он не забыл предупредить Ридли о последствиях подобного успеха.

«Он мне позвонил и сказал: „Ридли, будь осторожен, приготовься к жестоким нападкам критиков. Попомни мои слова: теперь ты у них в черном списке“. И оказался абсолютно прав, — вздыхает Пирсон. — Это стало началом конца. До публикации меня все любили. После — дружно возненавидели». Кинг по собственному опыту знал: стоит автору добиться успеха и попасть в списки бестселлеров, его тут же запишут в бездари и в каждой рецензии критиков будет сквозить презрение.

Стив и Тэбби привыкли к удобному ритму жизни, который они избрали: полгода — в Мэне, полгода — во Флориде.

Проведя несколько зим во Флориде, Кинги решили раскошелиться на дом в Оспри, примерно в десяти милях к югу от Сарасоты. Современный дом на побережье Кейси-Ки общей площадью семьсот пятьдесят квадратных футов обошелся им в рекордные восемь миллионов девятьсот тысяч долларов. Понадобилось целых пять лет, чтобы в округе Сарасота купили дом дороже.

Если выпадал свободный день, Стив обязательно шел посмотреть на весенние тренировки своей любимой команды «Ред сокс» — благо они проходили совсем рядом, в Форт-Майерсе; он и не отрицал, что его увлечение бейсболом повлияло на выбор места жительства. «Я бы не сказал, что мы выбрали дом с решимостью дорвавшихся до бара алкоголиков, хотя в определенной степени так и было», — признавал писатель.

Тэбби обычно оставалась дома. «Я давным-давно перестала интересоваться профессиональным спортом, — утверждает она. — Я могу иногда посмотреть хоккей или бейсбол, но это мужской клуб и девочек туда не принимают. Ну и черт с ним».

А вот ее восьмидесятидвухлетняя мать Сара Спрюс с удовольствием болтала с зятем о бейсболе — они частенько висели на телефоне, пока не заканчивался матч, обмениваясь комментариями и утешая друг друга, если их команда проигрывала.

«Они со Стивом — бейсбольные кореша, — шутила Тэбби. — Мама принадлежит к породе болельщиц из Мэна, преданных команде „Ред сокс“ до мозга костей».

Молва о том, что Стив является давнишним и преданным болельщиком «Ред сокс», быстро распространилась, и на матчи команды повалили любители бейсбола, желавшие посмотреть на знаменитого писателя не меньше, чем на саму игру. «Я стал чем-то вроде талисмана команды», — шутил Кинг. Люди подходили пообщаться, иногда — с подарками. Чего только ему не дарили: компакт-диски, бейсбольные кепки и даже поддельные окровавленные носки — во время шестой игры финала 2004 года «Ред сокс» встречались с «Янкиз», и у питчера Курта Шиллинга разошлись швы на раненой лодыжке. Когда во время второй игры Мировой серии против «Сент-Луис кардиналс» история с лодыжкой повторилась, коллекция Стива насчитывала уже семь окровавленных носков.

Впрочем, чаще люди просто хотели поговорить с ним о бейсболе, о прогнозах на будущий год, о сильных и слабых сторонах игроков. Они действительно наслаждались игрой и с удовольствием ее комментировали.

К марту 2002 года вышел сборник рассказов «Все предельно», а сам Стив с головой погрузился в работу над последними тремя книгами серии «Темная Башня». Он всегда писал быстро, но уже давно не работал в таком лихорадочном темпе — еще с восьмидесятых, когда мог сутками творить в кокаиновом угаре.

К чему такая спешка? «К тому, что на этот раз я ощущал себя рестлером, ввязавшимся в неравный бой, — объяснял Кинг. — Я чувствовал, что если не закончу сейчас, то не закончу никогда, и потому сжал зубы и корпел, пока не дописал последнюю страницу. А раз уж все три книги были готовы к выходу в свет, я не видел причин тянуть с их изданием».

Он хотел издать все три книги одновременно, но издатель не согласился.

Стив понимал, что читателям пришлось подолгу ждать первые четыре книги; многие не хотели браться за первую, зная, что последняя еще даже не написана. В июне 2003 года НАЛ решило переиздать серию, и тогда в «Скрибнере» назначили дату публикации «Волков Кальи» — первой из новых книг «Темной Башни» — на ноябрь, то есть всего пятью месяцами позже. В июне 2004-го последовала шестая книга, «Песнь Сюзанны», ну а издание последней,[15] «Темной Башни», выпало на пятьдесят седьмой день рождения писателя, 21 сентября 2004 года. «Когда мы наконец сообщили читателям, что книги выходят одна за другой, мне кажется, для них это стало настоящей наградой за долгое ожидание», — считает Кинг.

Несмотря на плотный рабочий график, он снова завел любимую пластинку, объявив (в четвертый или пятый раз за карьеру); еще несколько книг, предписанных контрактом, — и он оставляет литературное поприще. Это заявление было сделано незадолго до сентября 2002 года, накануне публикации его следующего романа «Почти как „бьюик“». Стива беспокоила реакция публики: люди могли решить, что он начинает повторяться. Новый роман слишком уж походил на обработку «Кристины» — и там, и там сюжет крутился вокруг сверхъестественного автомобиля из пятидесятых.

Редакторам, поклонникам и семье, давно привыкшим к подобного рода высказываниям, оставалось лишь соглашаться: «Ага, конечно» — да дружно кивать, вспоминая притчу о мальчике, который кричал «Волки!». «Конечно, в случае Стива угрозы уйти означали, что вместо трех книг в год он будет писать одну», — говорил Стэнли Вайатер.

Кое-кто считал, что публичные заявления об уходе участились с тех пор, как Кинг бросил пить и принимать наркотики. По их мнению, это была своеобразная замена бесконечным обещаниям времен семидесятых и восьмидесятых, только тогда он клялся Тэбби, что откажется от выпивки и кокаина (ну или по крайней мере притормозит), а теперь давал слово, что перестанет писать, но по старой привычке каждый раз нарушал обещание снова и снова.

«Работа — вот его единственный наркотик», — утверждал Вайатер.

«Когда я не работаю, меня мучают кошмары, — признавал Стив. — Видимо, все то, что не попало на бумагу, пытается найти другой выход».

«Раньше Стив грозился, что покончит жизнь самоубийством, если не сможет писать, и это меня жутко бесило, — рассказывает Тэбби. — Я ему так и сказала: только попробуй сыграть со мной в Эрнеста Хемингуэя, и я вышвырну твое тело на улицу и станцую на нем».

И все-таки многие опасались, что, может, на этот раз Кинг говорил серьезно. Ведь после аварии в его жизни, да и в поведении, произошли большие перемены. Казалось, он стал спокойнее и примирился с беспощадным натиском времени и с уходом части поклонников, которые отвернулись от него после громких обвинений в смене литературного жанра. Книги Стива, которые еще недавно месяцами удерживали верхние строчки в списках бестселлеров, теперь возглавляли рейтинги не дольше нескольких недель.