Наоми являлась активным членом Первой универсалистской церкви в Ярмуте, в пригороде Портленда; когда ее привезли в больницу, более сотни прихожан собрались, чтобы за нее помолиться. Позже она говорила, что та служба за здравие стала ее самым ярким и запоминающимся духовным переживанием. «Это не передать словами, — делилась Наоми. — Когда сердца бьются в унисон, в едином ритме, чувствуешь пульс Вселенной».

Через несколько дней после операции те же самые прихожане сообщили ей, что их посещали видения, в которых Наоми отправляется в семинарию и учится на священника. Ей снились похожие сны. «Из ночи в ночь мне снилось одно и то же: шкаф с сутанами, ризами и принадлежностями для проведения церковной службы, — вспоминала девушка. — Только одно „но“: вам кто угодно скажет, что девочке-лесбиянке в семинарию путь заказан».

Вследствие этой истории, обернувшейся долгим выздоровлением, Наоми решила закрыть свой портлендский ресторан «У Табиты Джин». Ее жизненные приоритеты менялись. Она всерьез задумалась о том, чтобы поступить в семинарию и стать унитаристским или универсалистским священником, — хотя на самом деле тот факт, что дела с рестораном шли ни шатко ни валко, укрепил ее решимость. Не об этом они мечтали: да, в обед недостатка в посетителях не ощущалось, а вот вечером зал едва ли заполнялся наполовину.

Следуя по стопам филантропа-отца, все оборудование из ресторана Наоми раздала нескольким местным благотворительным организациям, включая миссию на Пребл-стрит (портлендский приют для бездомных с выездной кухней), программу «Ист-Энд» (местный центр по охране детства и служба надзора) и Первую универсалистскую церковь в Ярмуте, ее родной приход.

Проблемы со здоровьем начали беспокоить и Стива. Он и раньше носил очки с толстыми стеклами из-за сильной близорукости, но теперь его зрение резко ухудшилось. В 1997 году Кингу поставили диагноз: дегенерация желтого пятна сетчатки — в отдаленной перспективе ему грозила полная слепота. В следующем году началось отслоение сетчатки. Центральное зрение значительно пострадало, зато периферическое почти не изменилось. Казалось, Стива это вполне устраивало: «Для меня как для писателя и человека главное то, что я вижу краешком глаза».

У Тэбби тоже хватало болячек. Мало того что она практически полностью потеряла обоняние, вдобавок у нее обнаружили диабет. А несколькими годами ранее она перенесла операцию, после которой, по словам Рика Хоталы, «врачи вышли с ведерком, где лежала то ли целая почка, то ли большой ее кусок»…

Стив никогда не скрывал своего недовольства кубриковской версией «Сияния» и не возражал против римейка. В апреле 1997 года, когда Мик Гаррис взялся за съемки трехсерийного телефильма, запланированного к показу по телеканалу Эй-би-си, писатель не стал стоять в стороне.

Вот уже много лет Кубрика раздражали колкие замечания Кинга в адрес первой картины, снятой в далеком восьмидесятом. В Эй-би-си остались довольны «Противостоянием» и пригласили Стива поработать над другим мини-сериалом. Он ответил, что с удовольствием бы сделал телеверсию «Сияния», — только на этот раз хочет написать сценарий сам. В итоге была заключена необычная для Голливуда сделка между Кингом, Кубриком и компанией «Уорнер бразерс», спродюсировавшей первоначальный кинофильм: Стив получал разрешение на съемку телеверсии взамен на обещание помалкивать насчет картины Кубрика. Он согласился, отдел норм и стандартов дал зеленый свет, и группа приступила к съемкам.

Поскольку, несмотря на некоторое количество спорных сцен, канал явно устроила его трактовка «Противостояния», на этот раз Кинг решил проверить, как далеко он сможет зайти. «Я хотел сломать привычные рамки и знал, что руки у меня развязаны, — после многолетнего сотрудничества у нас сложились довольно доверительные отношения». Он чувствовал, что цензоров насторожит большое число неоднозначных эпизодов, и по возможности избегал сцен, которые им точно захотелось бы вырезать.

«У нас с каналом возникли кое-какие разногласия из-за насилия между мужем и женой, — рассказывает Стив. — Последний час — сплошная жестокость. В книге муж гонится за женой, она пытается защитить сына, он бьет ее молотком, снова и снова. Так вот, в фильме мужу досталось один раз, а он жену так ни разу и не ударил».

По иронии судьбы ужасы цензура пропустила на «ура», зато придралась к сцене, где Уэнди Торренс говорит мужу, чтобы он засунул свою работу себе в жопу. Цензоры уперлись рогом, поэтому Стив исправил реплику на: «Засунь свою работу куда подальше!» А вот проблему насилия над ребенком — жизнь Дэнни явно подвергается опасности — цензоры проморгали. Когда фильм вышел в эфир, на Эй-би-си посыпались жалобы от телезрителей, шокированных жестокостью сцен, где Джек — практически непрерывно — преследует сына. После показа «Сияния» цензоры на трех центральных каналах пришли к единому решению: все сцены или ситуации, где дети подвергаются физической или эмоциональной опасности, отныне будут убраны из сетки передач, транслируемых до девяти вечера.

1 декабря 1997 года Майкл Карнил, четырнадцатилетний старшеклассник средней школы Хиз в городе Падьюка, штат Кентукки, во время молитвенного собрания застрелил трех и ранил пятерых учеников. В шкафчике Карнила нашли томик «Ярости», первого романа Ричарда Бахмана.

2 февраля 1996 года, накануне своего пятнадцатого дня рождения, Барри Лоукаитис, ученик средней школы Фронтьер в городке Мозез-Лейк, штат Вашингтон, убил двух одноклассников и учителя алгебры. По свидетельствам очевидцев, после того как застрелил учительницу, пятидесятиоднолетнюю Леону Кейрес, Лоукаитис процитировал строку из «Ярости»: «Ну и как вам такая алгебра?»

В свете этих трагических событий и после резни в школе Колумбины в апреле 1999 года, когда погибли тринадцать человек и двадцать три получили ранения, Кинг принял важное решение. Он признался: «Я симпатизирую неудачникам этого мира и отчасти понимаю, что значит слепая ярость, когда бушуют гормоны, и тебя охватывает животная паника, и круг все сжимается и сжимается, пока не начинает казаться, что есть лишь один шанс, единственный способ избавиться от боли — насилие. И хотя мне жаль подростков, устроивших стрельбу в Колумбине, хотелось бы думать, что, будь на то моя воля, я бы сам их убил — как убивают бешеное животное, которое опасно для окружающих».

ФБР обратилось к писателю с просьбой принять участие в составлении компьютерного профиля, который помог бы распознавать подростков с подобными наклонностями. Он отказался, но эта просьба стала последней каплей — Стив понял, что с него хватит.

«Я написал много книг о подростках, которых толкают на насилие, — говорил он позднее. — Но в случае „Ярости“ я практически создал инструкцию по применению, объяснив, как легко это сделать. И когда стали происходить страшные вещи, я сказал: „С меня хватит, я изымаю книгу из продажи“».

Он попросил НАЛ, издателя ранних романов Бахмана, чтобы они отозвали роман из печати.

В 1998 году, во время пронесшейся по Новой Англии снежной бури, которая повалила немало деревьев и оставила регион без электричества на долгие две недели, Стив и Тэбби изменили свое отношение к мэнским зимам. Кинг гулял с одной из собак возле дома, крохотными шажками пробираясь по скользкому льду к почтовому ящику; когда он потянулся за почтой, огромная сосулька упала с ящика и чуть не задела пса. «Тогда-то мы и задались вопросом: почему мы торчим здесь каждую зиму? В голову приходит ответ: потому что привыкли». Чета решила, что отныне будет проводить зиму во Флориде, возле Сарасоты. «Просыпаясь по утрам, я первым делом включаю телевизор, чтобы посмотреть, как они там, на Севере, мучаются».

Кинги два раза в год переезжали туда и обратно на машине. Стив до сих пор боялся летать и подшучивал над собой: «Там, наверху, обочин нет. Если мотор заглох — то все, пиши пропало. — А потом добавлял, что, помимо сервиса и комфорта, есть и иная причина, почему он предпочитает летать первым классом: — Если мы разобьемся, я хочу первым попасть на место крушения. С другой стороны, тем, кто в последнем ряду, по крайней мере не придется торчать в ожоговой палате».