— Он любит тебя. Не забывай об этом. — Би во всем умела находить хорошую сторону. — И Бриджит в конце концов успокоится. Мы с ней долгое время были друзьями.

Это только хуже, подумала Иви. Уж в чем она им точно не завидовала, так это в том, что им придется посвящать Бриджит Крамп в прелести гармоничной жизни лесбиянок.

— Одно я поняла точно, — сказала она радостно, — что Бет одним махом перешла в разряд плохих дочек в семье и заняла тем самым мое место.

Захмелевшая, Иви вышла из метро не на той остановке. Бредя по темным улицам, она удивлялась, как это Би с такой легкостью удалось вытянуть из нее признание о Величайшем Обмане — подмене Дэна Аденом.

После того как затихли возмущенные крики Бет, Би проявила особую дальновидность, иронично предсказав, что здорово было бы теперь Иви влюбиться в Адена.

— Да, неплохо бы, — ответила Иви уклончиво, но не очень убедительно. Из-за этого-то она и пала жертвой хитроумных вопросов Би и в результате во всем призналась. Если бы они с Бет были одни, такого никогда бы не случилось, а вот Би умела докапываться до сути дела. Это Крампы любили бродить вокруг да около.

При этом еще более удивительным оказалось то, что в самом насущном вопросе — о предстоящем свидании — преуспела Бет. Возможно, она уже чему-то научилась у Би.

— Если Аден тебя любит по-настоящему, — сказала Бет, облокачиваясь на подушки, — то ты не имеешь права с ним встречаться, пока не убедишься, что ты его тоже любишь. Иначе ты поступишь с ним несправедливо.

Именно об этом размышляла Иви, когда опять повернула не туда, в сторону, противоположную Кадмен-стрит. Она любила Адена по-настоящему, и чувство это нахлынуло на нее неожиданно. До этого времени все отношения, оставившие след в сердце Иви, складывались только с так называемыми «плохими мальчиками». В их недостатках и заключалась привлекательность. Но и эта их «отрицательность» не могла спасти от уныния, несмотря на то, что для Иви их недостатки высвечивали яркими неоновыми лампочками тоску повседневности. Би назвала это боязнью близости: Иви выбирала мужчин, чья «отрицательность» неизбежно приводила к драматической развязке уже до начала настоящей близости.

Адена нельзя было назвать «плохим» даже с натяжкой. Он был на самом деле хорошим человеком, в полном смысле этого слова. Не совершенным, конечно, тогда это было бы невыносимо и устраивало бы только монашек, которые сбежались бы к нему отовсюду. Просто хорошим.

Хороший — это нормально. Хороший — это просто замечательно. Так думала девушка, которую раньше привлекали только картежники и наглецы. Для разнообразия может быть очень весело и с хорошим. Ничего не поделаешь, наша любовь с тем, кому она выпадает.

Пьяный человек безошибочно определяет, где можно добавить. У Иви не было необходимости спускаться на кухню и читать прижатую сахарницей к столу, накарябанную как курица лапой записку. Привлеченная звуками непринужденной беседы и смеха, она поднялась по лестнице к двери Кэролайн.

Бинг сразу всунул ей в руки бокал чего-то крепкого и дешевого. Нельзя сказать, что во всем этом было что-то необычное, но то, что в комнате был еще и Бернард, действительно удивляло. Было очевидно, что процесс раскрепощения продолжается.

— А П. Уарнз не с вами? — поинтересовалась Иви.

— Нет, — ответила Кэролайн, — хотя он у себя. Сегодня весь день сверху доносится скрежет.

На трезвую домохозяйку такое известие подействовало бы угнетающе, а Иви просто захихикала, и кусочек торта с заварным кремом, который она запихнула в рот, попал не в то горло.

— Всегда хотел показать вам маневр Геймлиха[22]! — прокричал Бинг, обвивая своей мускулистой рукой ее талию.

Иви оттолкнула его, стараясь объяснить:

— Это маневр Геймлиха.

Бинг не знал, как это называется, не было надежды, что он знает, как действовать. После минутного приступа кашля, во время которого все стояли вокруг и смотрели на нее как на выступающего на арене тюленя, удалось все-таки откашляться.

— Слава Богу, — торжественно заявил Бернард. — Я не смог бы себе простить, если бы кусок моего торта свел тебя в могилу.

Бинг так увеличил громкость бьющих прямо по барабанным перепонкам «Пет Шоп Бойз», что Иви пришлось кричать:

— Что значит моего торта? Разве это ты его испек?

Бернард кивнул.

— Это же великолепно! — Иви показалось, что она важная домохозяйка, и сейчас она должна произнести речь. Бернард продвигался вперед гигантскими шагами. Если бы только они смогли что-то сделать с его прической…

— Боже! — Бернард не мог оторвать глаз от танца Бинга. — Только посмотри, как он прекрасен!

— О да! — засмеялась Иви. — Невероятно пластичен. Каждый из «Джозефа» может это подтвердить.

Бинг был, как он сам провозгласил, рожден танцором. Он купался в лучах всеобщего восхищения, растворяясь в музыке. Все было прекрасно, и он это знал.

Милли, уютно дремавшая на маминых коленях, проснулась и хлопала в ладоши. Иви нагнулась и поцеловала ее в щечку. Милли наморщила нос. Двухлетняя малышка пахла детской присыпкой, и запах этот никак не вязался с алкогольными парами.

— Это все не я придумала, — сказала Кэролайн поспешно, как будто боялась, что ее в чем-то обвинят. — Это Бинг решил, что хорошо бы отпраздновать.

— В этом он мастер. Однажды он закатил вечеринку после того, как у него отвалилась бородавка. Но на этот раз он абсолютно прав. Нам нужно отпраздновать твое примирение с семьей.

— Да. Возможно. — Кэролайн, казалось, боялась спугнуть свое счастье.

— Смотрю, ты достала некоторые фотографии. — На каминной доске Иви заметила снимок в рамочке: родители Кэролайн. — А что это за девочка с ними?

— Это я.

— Не может быть.

Смеющаяся девочка-подросток стояла с родителями на крылечке простого одноквартирного домика, который так и лучился чистотой. Блестящие каштановые волосы были собраны наверху бархатной ленточкой. Какую же дисгармонию должна была внести в эту семью незаконная беременность и вызывающий макияж.

— Тогда я еще была нормальная, — сказала Кэролайн грубовато.

— Ты и сейчас нормальная, — мягко заверила ее Иви, рассматривая традиционное черное облачение Кэролайн. Она взглянула на Бинга, который, оставшись в одних серебряных брюках, кругами вертелся вокруг Бернарда. Последний, абсолютно сбитый с толку, прирос к месту как фонарный столб. — Мы все нормальные.

Силы у зрителей иссякли гораздо быстрее, чем у танцора. Усевшись вплотную друг к другу на маленьком диване, Кэролайн, Иви, Бернард и Милли притихли, наблюдая за замысловатыми па. Стремительные движения танца не мешали, однако, Бингу разговаривать со зрителями.

— У меня появилась идея.

— Что за идея? — Иви чувствовала себя лет на восемьдесят, завороженно наблюдая за ягодицами Бинга.

— У Бернарда необходимо произвести косметический ремонт. Он живет в квартире старенькой дамы, а не молодого хулигана.

Иви посмотрела на Бернарда, не обиделся ли он. Но он точно так же, как она, был загипнотизирован представлением Бинга, и ничего кроме недоумения нельзя было прочесть на его лице. Он никак не мог поверить, что человеческое тело может двигаться с такой быстротой.

— Ты продолжишь свою мысль?

— Я собираюсь изменить облик его квартиры. Сделать ее более живой. Новому, сексуальному Бернарду нужно новое, располагающее к сексу жилище.

Иви со своего места было видно одно: Бернарду нужен сейчас напиток покрепче. Однако она закивала. Ведь если Бернарду, наконец, удастся завлечь милую незнакомку противоположного пола, он же не сможет привести ее в гостиную, сохранившую свой облик с середины семидесятых, и в спальню, где полно старого хлама.

— Это одна из лучших твоих идей, — поздравила Иви Бинга. — Я снимаю с тебя плату за один месяц.

— Нет необходимости. — Бинг покрутил задом с бешеной скоростью прямо перед ее носом. — Для меня это — одно удовольствие.