— А я подумал, что она говорит о девочкином папе.

— Нет, я уверена, она говорила о Белл. И потом, Белл так отремонтировала ее кухню.

— А свою оставила в руинах.

— Точно. Я думаю, Белл заботилась о Кэролайн, как мать. Она жалела ее всем сердцем, потому что Кэролайн одинокая мама и у нее нет родственников, на которых можно было бы опереться.

— Да, конечно. Кэролайн ее недостает. — Бинг с восторгом посмотрел на свои ухоженные пальцы. — Что, можно уже споласкивать?

— О да, поторопись. Иначе тебе придется бежать как угорелому.

Бинг вскочил, бросая через плечо:

— Белл знала, что делает, когда передавала тебе эстафету.

Иви надеялась, что он прав.

В понедельник утром весь первый этаж пребывал в необычайном волнении. Производился тщательный осмотр Бернарда и принесенной им сумки из магазина мужской одежды. Честно говоря, осмотр был довольно беглым, так как он быстро улизнул к себе в комнату, но Иви готова была поклясться, что сумка была полным-полна одежды из «Топ Мэна».

— Лучше бы он заглянул в «Хьюго Босс», — Бингу очень хотелось к чему-нибудь придраться.

— Для начал а и «Топ Мэн» очень хорош после того гардеробчика, который, похоже, перешел ему по наследству от прадедушки. Неужели ты не понимаешь, что все это означает? Мои ласковые увещевания начинают приносить плоды!

— Ласковые увещевания? Ты имеешь в виду психологический террор. На прошлой неделе я видел все, что творилось под ширмой приготовления цыпленка, и не могу это назвать ласковыми увещеваниями.

— Красота требует жертв. — Иви открыла упаковку «Монстр Манч».

— Это третья, — предупредил Бинг зловеще, прямо как Мать Настоятельница.

— Кто считает?

— Я. Иначе я не смог бы объявить тебе, что это твоя третья пачка.

— Если меня это не волнует, то что ты дергаешься?

— Потому что именно мне потом придется выслушивать твои стенания по поводу размеров твоих частей тела, которые начнутся, как только ты будешь рыться в своем гардеробе и выискивать, в чем бы тебе пойти на свидание с Дэном. После слез начнутся упреки, типа: «Почему же ты не остановил меня, когда я поедала эти «Монстр Манчи», ты, бессердечный лицемер?» За ними последует физическая атака. У меня до сих пор остались шрамы от той примерочной перед помолвкой твоей сестры. Девушка может нанести серьезные увечья, особенно если у нее туфли на платформе.

Возражения Бинга были обоснованными, но Иви ответила сурово:

— Я уже через все это прошла. Если я сейчас сяду на диету, то к субботе все равно не похудею, а вот отказ от маленьких, но жизненно важных удовольствий, — она показала жестом на «Монстр Манч», «Вотситсы» и «Флейксы», — сделает меня несчастной, что сразу же отразится на моем лице. Я же придерживаюсь теории, что мужчин привлекают счастливые женщины, а не худые.

— Женщина с большой задницей не может быть счастливой.

— Благодарю вас, Конфуций. Подай-ка мне вон тот пакетик, пожалуйста. Я сейчас перекушу, а потом все это во мне сгорит.

— Каким образом? — засомневался Бинг. — Ты что, посмотришь по телевизору особые упражнения для утренней разминки?

— Нет. Я начинаю бегать. Теперь, когда я осталась без работы, у меня появилась масса времени, которую я могу использовать для похудения. Видишь, я уже надела спортивный костюм!

Иви покрутилась, демонстрируя серые гетры и футболку. Они были совсем не ношеными, точно так же, как и ее кроссовки. Она купила все это после своего последнего заявления о намерении похудеть, ровно год тому назад. Она еще тогда все померила и пробежалась вокруг кровати, нанося удары по воображаемой боксерской груше. После этого она наградила себя красивой шоколадкой «КитКэт» и с тех пор этот наряд не надевала. Зато часто о нем вспоминала — моя спортивная одежда! — и чувствовала себя при этом немного спортсменкой.

— Я добегу до Сашиного магазина.

— И почему бы тебе не отправиться прямо сейчас?

— Я должна дождаться этих рабочих, по поводу протечки.

— Не беспокойся, я их встречу. Беги спокойно.

Иви прищурилась и подозрительно посмотрела на своего квартиранта.

— Ты их встретишь! А может, ты помнишь, для чего мы их сегодня пригласили?

— Это прекрасные ребята. Тот парнишка, что составлял смету, был просто сногсшибательный, — расчувствовался Бинг. — Прямо как игрушка, а когда я сказал, что я не стеклянный и меня можно потрогать, он так мило заулыбался.

— Значит, надеешься, что любовь расцветет прямо на шпаклевке?

— Ну зачем же — любовь? — Лицо Бинга вытянулось. — Мне кажется, более легкие отношения будут больше соответствовать процессу ремонта.

Бинг бросился вниз, как только подъехала машина с рабочими. Вернулся он угрюмым и подавленным. Иви выглянула на улицу. Было ясно одно: сногсшибательного рабочего между ними определенно не было. Один был очень толстый, второй — очень маленький, а у третьего не было передних зубов.

— С этими я тебя оставляю, — беспечно заявила Иви, вприпрыжку спускаясь по лестнице. — Постарайся не перевозбудиться. По-моему, тот, что без зубов, сейчас за домом.

Иви бежала по тротуару легкой трусцой. И все равно, добежав до угла Кемп-стрит, она устала. А уж у любимого магазинчика Бернарда она совсем задыхалась. Это был тот самый пустячок, о котором она всегда забывала, принимая решение похудеть: нужно приложить усилие. И все же в Сашин магазин она прибыла здоровой и невредимой: случайно подошел тридцать шестой автобус.

Саша была рада ее видеть.

— Я нашла нужную книгу! — сказала она, отталкивая американского туриста, который изучал кусок хрусталя размером с кулак. Она нагнулась под прилавок и извлекла откуда-то огромный том. Когда она хлопнула им по столу, китайские палочки с благовониями задрожали от внезапного сквозняка.

— Демонология, — прочитала Иви.

— Если мы сможем определить, какой злой дух обитает в квартире «D», мы будем знать, как освободить его и разорвать его земные оковы.

Бинг был прав. Оседлав своего конька, Саша будет скакать до тех пор, пока не достигнет цели. Иви сейчас стыдно было признать, что тогда утром она очень испугалась. При теплом солнечном свете П. Уарнз хоть и казался ей персонажем необычным, но никак не походил на гостя с того света.

— А почему бы тебе самой все это не изучить, а потом уж мне рассказать?

— Хорошо. — Саша казалась гордой оттого, что ей доверили такое важное дело, и казалось, не осознавала, что ее просто-напросто обманывают.

— Э-э-э… Извините, мадам. Сколько это стоит? — робко спросил американский турист.

— Семьдесят фунтов, — ответила Саша рассеянно, даже не взглянув в его сторону.

— Семьдесят фунтов? — переспросила Иви, не поверив своим ушам и стараясь обратить Сашино внимание на покупателя.

После того, как семьдесят фунтов перекочевали из кошелька легковерного туриста в Сашин ящик, Иви вспомнила о настоящей цели своего визита.

— Туфли.

— Нет.

— Ты же даже не знаешь, что я собираюсь сказать.

Но Саша знала.

— Ты хочешь попросить у меня мои красные туфли.

Это знание не имело никакого отношения к исключительным психическим способностям Саши; оно базировалось на том, что каждый раз от вида фирменных красных туфель у Иви начинали течь слюнки, а в ее голосе появлялись высокие ласково мяукающие нотки.

Саша заключила:

— У тебя ноги больше моих, поэтому — нет.

Это было не похоже на Сашу. Ее никогда не приходилось упрашивать. Но туфли — дело особое. Одолжить своего молодого человека — это возможно, а вот туфли — никогда.

— Мои ноги совсем на капельку побольше, — клянчила Иви, поджимая пальцы в белых кроссовках.

— Помнишь, я давала тебе на свадьбу свои туфли на шпильках? Они вернулись ко мне галошами.

— Это было так давно! Мы тогда еще учились! И твои ноги с тех пор, наверно, выросли и сравнялись с моими.

Такие преисполненные патетики логические умозаключения никогда ни к чему не приводили. На бегу к автобусной остановке она пережила панический ужас от мысли, что до сих пор не представляет, в чем же она пойдет в субботу на свидание.