Васька с Жучком, грузно переваливаясь, двинулись за ним. Юноша распахнул дверь. На пороге стоял Фриц с сундучком на плече. Сундучок был грузен, так как под его тяжестью посыльного немецкого посла слегка пошатывало.

— Глава купеческий гильтий Вилли Шварцкопф просил перетать первый взнос тля сирый и убогий, — пропыхтел Фриц, — Кто стесь ест сирый и убогий?

— Они, — ткнул большим пальцем руки за спину царский сплетник.

Увидев «сирых и убогих», Фриц чуть не выронил сундучок, но Виталий вовремя его подхватил.

— Ого! — прогнулся он под тяжестью первого взноса, — Эй, убогие, быстро его в мою спаленку. Я там ваш фонд организовал.

Васька с Жучком выхватили из его рук сундучок и откинули крышку. При виде золота глаза «сирых» замаслились.

— Бегом в спальню! — захлопнул крышку юноша, — И сразу назад! И не вздумайте без меня дележом фонда заняться.

Васька с Жучком подозрительно покорно кивнули и поволокли добычу. Но почему-то свернули не в дверь, ведущую из сеней в терем, а в дверь, ведущую во двор. Виталий этого не заметил, так как тормозил в тот момент Фрица, который, выполнив поручение, собрался уходить.

— Слушай, камрад, а Вилли сейчас на месте?

— Что ест на месте? — не понял Фриц.

— Он в посольской слободе или нет?

— О та, та, в посольской.

— Скажи ему, пусть никуда не уходит. Я сейчас к нему подскочу. Дело есть.

— Я перетать.

Посыльный неспешным шагом удалился, а Виталий остался ждать своих секьюрити. Прошло пять минут, десять, а Васьки с Жучком все не было.

— Все-таки устроили дележку, гады! — разозлился царский сплетник и двинулся на разборку.

В спальне его телохранителей не оказалось. Виталий подошел к окну и сразу увидел пропажу. Нет, «сирые и убогие» дележом себя не обременяли. Понимая, что времени мало, они, воровато озираясь, закапывали сундучок под корнями многострадальной яблони.

— Что ж вы могилку-то тревожите? — не мог сдержать смеха царский сплетник. — Косточки бедного Михея тревожите!

— Тьфу! — сплюнул Жучок, — Говорил тебе: в мою конуру надо было прятать!

— А почему тогда не на мой чердак? — вызверился Васька.

— Так, если вы немедленно не доставите все сюда…

Васька с Жучком выдернули из ямы сундучок и поволокли его обратно в терем.

— Вот прохиндеи, — покачал головой царский сплетник, сел на подоконник и задумался, — Прежде чем брать этого дона Хуана де Аморалиса за жабры, надо сначала хорошо попытать насчет него немецкого посла. Что-то уж больно скользкий тип этот Демьян, он же дон… А может, это и есть тот самый Дон, который предлагал мне на пару Кощика завалить? Нет, вряд ли… тот Дон поплотнее был и чуток пониже. Так кто же ты такой, дон Хуан, и за каким чертом тебе потребовались наши рыбки?

— Судя по первому взносу в фонд, торговля идет успешно? — вежливо поинтересовался царский сплетник, неспешно прихлебывая из дымящейся чашки кофе.

— О я, я, — закивал Вилли, опасливо косясь на «сирых и убогих», с каменными лицами стоявших за спиной Виталика.

— Это мои секьюрити, — небрежно махнул рукой юноша. — В Великореченске стало неспокойно, пришлось обзавестись телохранителями. Ребята надежные, туповатые, правда, но в этом есть свой плюс.

Васька с Жучком заскрежетали зубами, но промолчали.

— Какой плюс? — вежливо спросил немецкий посол.

— При них можно говорить о чем угодно. Все равно ничего не поймут. Так вот, Вилли, как ты, надеюсь, догадываешься, у меня к тебе не простой визит вежливости. Бизнес наш развивается успешно. И за счет предоставленной мной информации уже приносит первые плоды. Однако, чтоб он стал еще успешнее, мне нужна кое-какая дополнительная информация, которой вы меня, надеюсь, снабдите.

— Если это не ест ущерб тля мой страна… — заволновался Вилли.

— Не волнуйся. Никакого ущерба для твоей страны не будет. Заинтересовал меня здесь один человечек, которого я видел в прошлый раз вон в той библиотеке, — кивнул он на книжную лавку напротив кофейни.

— Госпотин Никвас?

— Он тоже, но в первую очередь меня интересует хозяин этого заведения. Что вы можете мне сказать про дона Хуана де Аморалиса?

— О! Тон Хуан! Болшой бизнес! — сразу успокоился глава иноземных купеческих гильдий. — Вы хотеть с ним войти в толя? Инвестиций?

— Возможно. Но о будущем партнере всегда надо постараться узнать побольше. Расскажите о нем.

Не найдя в просьбе юноши ничего предосудительного, Вилли начал делиться информацией:

— Тон Хуан те Аморалис. Отщень тревний рот. Обетневший. Стал телать коммерция, чтобы поправить тела. Теперь успешный купец. У него стесь свой бизнес. Он кроме лавка с книг с Никвас по заказ царя строить в Великореченск руссише терм и римский бань. Найн… римский терм и руссише бань! Отшень торогой потрят. С самой Виталий мрамор из Каррара на корабль плыть. Отшень красиво. Там ест бассейн, горкавота. Все в отин том… как это… отин зтаний.

— Понятно. Банный комплекс бодяжат. И давно строят?

— Тавно. Тва… нет, три тня назат толжен быть торжественный открытий. Царь-батюшка прыгать в вота. Буль-буль. Принимай работа. Но что-то у строитель не получайся. Открытий все время то сеготня отклатывать, а наш посол туда не приглашать. Жаль. Говорят, толжно быть интересно.

— И что там будет интересного?

— Только тсс… — таинственно прижал к губам палец Вилли, — царица знать найн! Там в бань бутет массаж-фрейлейн.

Виталий прикусил губу, чтобы сдержать смех. Ай да Гордон! Никак отдушину-расслабуху от дел государственных себе заказал втайне от верной женушки.

— Фрейлейн-массаж, говоришь?

— Я! Я! По-вашему, это бутет еб… — немецкий посол прикрыл себе рукой рот и густо покраснел, — я очень извиняйт. Такой варварский язык.

— Прощаю, — махнул рукой юноша и все-таки, не выдержав, заржал. — Фрейлейн-массаж звучит гора-а-аздо культурней. Европа!

— Я! Я! Европа. Культур, — энергично закивал немецкий посол.

— И что, эту западную культуру прямо в парилке методом групповухи будут внедрять? — Лицо царского сплетника излучало такой неподдельный интерес, что посол с удовольствием удовлетворил его любопытство.

— Найн. Там тля царь-батюшка бутет оттельный комнат, тля бояр, купец тоже свой комнат.

— Гм… действительно, культура. Надо будет эти термы как-нибудь посетить.

— Это завтра. Сеготня только царь.

— Не понял, — нахмурился юноша.

— Торжественный открытий тон Хуан на сеготня назначил. Первый тень только царь-батюшка вота буль-буль.

— Твою мать!!!

До Виталий наконец дошло. Нет, ну надо же быть таким тупым! Термы, горки, бассейны-купальни и зубастые рыбки. Как же он сразу, с первых слов Вилли об этом не догадался? Открытие терм потому и откладывали, что пираний он у этого дона спер, а теперь они снова у него, а царь сейчас…

— Во сколько открытие? — рявкнул он на перепуганного посла.

— Полтень.

— Провалиться! Где эти термы?

— Верхний грат. Рятом с царский творец.

— Заррраза!!! — Виталий выскочил из-за стола и рванул на выход. — За мной! — крикнул он на бегу своим телохранителям.

Полдень уже миновал, но если Гордон решит сначала погреть косточки в римских термах, то можно еще успеть. Вид несущегося во весь опор царского сплетника, за которым грохотали сапогами два мордоворота, заставлял народ шарахаться в разные стороны. Они просвистели мимо охраны ворот, отделяющих Средний град от Верхнего.

— Всех стрельцов к термам! — на бегу крикнул им царский сплетник. — Покушение на царя!

Его призыв услышал Федот, вышедший в этот момент навстречу царскому сплетнику из соседнего проулка с отрядом стрельцов.

— Покушение?

— Да! — рявкнул юноша. — Скорее! Можем не успеть! Где эти чертовы термы?

— За царскими палатами. За мной!

Федот со своими стрельцами возглавил бешеную гонку. Они выскочили на центральную улицу и во весь опор помчались в сторону банного комплекса. Дорога шла мимо трактира «У Трофима», откуда как раз выходила команда царского сплетника.