— Да взяла вот недавно одного придурка, на нашу голову, — рыкнул Жучок. — Ты рассольник-то пей, полегчает.

— Спасибо. — Виталий одним махом выдул полкувшина, и в голове слегка прояснилось, — Да я никак вчера перебрал малость.

— Это он называет «малость»! — хмыкнул Васька.

— Во, идиот, — простонал оборотень.

— Э, а я вчера ничего лишнего не наговорил? — насторожился юноша.

— Ну как тебе сказать, — пробурчал Жучок, продолжая ласкать свою челюсть. — Говорил ты вчера мало.

— Это хорошо. А Янке, надеюсь, не грубил?

Жучок с Васькой зачем-то дружно перевели взгляд с Виталика на входную дверь, в косяке которой торчал шампур.

— Не, все было нормально, — успокаивающе махнул лапой Жучок.

— Почти не грубил, — кивнул лобастой головой баню.

— А это? — с ужасом спросил юноша, косясь на шампур.

— А это ты так попросил ее до утра тебя не беспокоить, — пояснил Васька. — Очень доходчиво попросил. Она так быстро ушла, что даже забыла спросить, за каким хреном долгополые приволокли на ее подворье сундучок с золотом, и не успела пожелать тебе спокойной ночи.

— Ой, блин… — схватился за голову Виталий.

— Но это не самое главное, — грустно вздохнул Жучок. — Она тебя уже простила.

— Да? — с надеждой спросил юноша.

— Да. На больных она долго не обижается.

— А что же тогда главное? — приободрился царский сплетник.

— Пришли за тобой, — мрачно сказал Васька. — Мы тут с Жучком тебе кое-что в дорогу собрали, — кивнул кот на узелок, стоявший в углу горницы, — Сухарики, сало, вещички теплые, носочки шерстяные… а вдруг сгодятся? Иди, ждут тебя.

— Кто? — не на шутку испугался юноша.

— Пока стрельцы. А уж куда они тебя потащат, то нам неведомо. Может, в каменоломни, может, в пыточную к Малюте, а может, и сразу на плаху.

— А… а я идти не могу, — Похмельные мозги царского сплетника лихорадочно искали выход из создавшегося положения. На глаза ему попалась грязная куча тряпья, валявшаяся на полу, в которой с трудом угадывался костюм голландского моряка. — У меня чистой одежды нет, вот.

— Одежду тебе выдадут, — успокоил его Жучок, — полосатую, с номером на спине. А пока можешь и в трусах походить.

— Не, в трусах я не пойду, — насупился Виталий натягивая на себя костюм, в котором прибыл в этот мир из Рамодановска. Закончив эту процедуру, юноша обшарил изглоданный костюм голландского моряка, выудил из него амулеты и переложил в свой карман, — Передачи-то хоть носить будете, гады?

— Обязательно! Финансами ты нас хорошо снабдил, грех жаловаться, — кивнул Васька, — так что цветочки на могилку обеспечим.

— Не будь жлобом! — пристыдил друга Жучок.

— Цветочки… да на то, что попы сюда приволокли, на его могилке до конца жизни можно будет танцевать.

— Танцевать? — оскорбился юноша.

— Тризну справлять, — поправился Жучок. — Ты не волнуйся. Мы тебя обязательно помянем и отпоем.

— Слушайте, а вы мне мозги не компостируете? — насторожился Виталий. — За что меня, собственно говоря, на Плаху? Что я такого сделал?

— А это тебе Гордон лично объяснит, — фыркнул Васька— Иди давай! Там стрельцы в гриднице сидят, с ночи, алкаша, дожидаются. Негоже царя-батюшку заставлять себя ждать! — уже строже добавил он.

— Так меня к Гордону вызывают? — обрадовался юноша.

— Пока к нему. Но узелок с собой все-таки возьми. После того, что ты сегодня ночью учудил, он тебе, конечно, вряд ли пригодится, ну а вдруг?

Виталий подумал и на всякий случай узелочек все же взял…

На этот раз Виталий принимали не в тронном зале. Юноша робко вошел в рабочий кабинет царя Гордона. Царь-батюшка сидел за письменным столом, просматривая какие-то бумаги.

— Здрасте. — Виталий деликатно шаркнул ножкой.

— А-а-а… явился не запылился, — поднял на него глаза царь. — Ну иди сюда. Чего топчешься у порога?

Виталий сделал несколько шажков вперед и замер посреди комнаты, нервно теребя в руках узелок. Ближе подойти он не рискнул и даже дышать старался в сторону, прекрасно понимая, что выхлоп у него с дикого бодуна сейчас жуткий.

— Вещички с собой захватил? — хмыкнул Гордон, — Это правильно. Ну-ка, что у тебя там?

— Да так, ерунда.

— Покажи.

Виталий развязал узел.

— Носочки вот вязаные, сухари…

На пол выпал кремневый пистолет, а сверху на него спланировала записка.

— Во гад! — разозлился царский сплетник, — Подсунул-таки!

— Васька узелок собирал? — рассмеялся Гордон.

— Он, зараза! Ну и Жучок, наверно, лапу приложил. Тут что-то написано…

Гордон не поленился выйти из-за стола, поднял записку. «Будешь, сука, над нами издеваться, мы тебе в следующий раз еще и не то подсунем», — с удовольствием вслух прочитал он, — Да, это в их стиле. Я так понимаю, им тоже вчера от тебя досталось?

— Тоже? — испуганно спросил Виталий. — А кроме них еще кому?

— Да почитай, всему Великореченску. Царь вернулся опять за стол, задумчиво посмотрел на Виталия. Улыбки на его лице уже не было.

— Ну и задачку ты мне задал. Что же с тобой делать? То ли на плаху отправить, как того воевода требует, то ли наградить…

— Лучше наградить. А не напомните за что? — рискнул спросить царский сплетник.

— За то, что царство мне мое вернул.

— В смысле? — опешил юноша.

— Так ты ж его этой ночью с бою взял, — усмехнулся Гордон.

— Не может того быть! — испуганно затряс головой Виталий.

— Да? А кто с двадцатью пятью бойцами и воплями «Бери сволочей на абордаж, а то всем кровя пущу!» на стены лез? А ведь мог и культурно в ворота войти. Стрельцы тебя сразу узнали, дверки услужливо распахнули, так нет, тебе и потребовалось именно через стену! А когда стрельцы попытались тебе объяснить, что это некультурно, ты приказал набить им морду, связать и заткнуть пасть кляпом, так как город, по твоему утверждению, надо брать бесшумно. При этом орал как ненормальный и разбудил весь Великореченск. Вторые ворота в Средний град стража успела закрыть, но ты их все-таки взял, по дороге снеся пару винных лавок. Потом взял Верхний град. Дольше всех держался мой Дворец. Часа полтора. К тому времени, как меня разбудили, воевода от моего имени успел подписать акт о капитуляции, ты приказал своим людям идти искать Кощея в винных погребах. Утверждал, что именно там все террористы обычно прячутся.

— Кошмар! — ужаснулся Виталий, — И где они сейчас?

— До сих пор там сидят. Говорят, что пока все бочки не исследуют, не уйдут. Раз кэп сказал, что Кощей здесь, значит, он здесь!

— Ну а после капитуляции что было?

— А после капитуляции пришел я, и ты милостиво согласился вернуть мне мое государство, если я выпью с тобой на брудершафт.

— И?

— И я выпил. Куда ж мне было деваться? Такими государствами, как Русь, не разбрасываются. Они на дороге не валяются. Кстати, что-то я не очень верю, что ты сплетником у себя в Рамодановске подрабатывал. Ты там случаем не воеводой был?

— Да нет! В газете я работал, клянусь. Кем-то вроде писаря!

— Склонность к бумагомаранию у тебя есть, — кивнул Гордон. — Вместе с актом о капитуляции заставил опись государственного имущества сделать и сдать тебе все, как положено, под протокол, чтоб ничего не пропало. Писцы были в шоке. Такой объем работ за ночь… хорошо я им помог, — Гордон взял со стола лист бумаги и передал ее царскому сплетнику.

«Сим подтверждаю, что я, Государь Всея Руси царь Гордон, принял от Войко Виталия Алексеевича свое государство обратно из рук в руки согласно прилагаемой описи», — прочитал Виталий.

Ниже красовалось размашистая подпись державного.

— А где, собственно говоря, сама опись? — поинтересовался юноша.

— Есть, все есть, — усмехнулся царь, — На все, подлец, расписку требовал! Бюрократ несчастный! На, любуйся. Лично составлял.

Виталий принял еще одну завизированную своей подписью бумагу. Опись поражала лаконичностью: