Сантьяго обдумывал убедительную ложь, когда на стоянку, взвизгнув шинами, въехало второе такси, из открытых окошек неслась музыка (низкий голос хрипло вопил по радио: «Останови-и-и-те струи!»). «Хитро», — с отвращением подумал Сантьяго. Если преследователи не могли найти их раньше, теперь это не составляло труда. Настроение его упало еще больше, когда дверцы такси распахнулись и оттуда с широкими усмешками вылезли наркоакулы, Турсе и Лизль.

— Mierda,[45] — пробормотал под нос Сантьяго. И повернув голову к Маккьютчену, спросил: — Что они здесь делают?

— Я приказал им приехать, — невозмутимо ответил капитан. — Если собираетесь раскрыть это дело, вам нужно научиться работать вместе. Нет, — торопливо произнес он, предваряя возмущенный ответ Сантьяго. — Мор тоже. Если доведете это дело до конца, вы команда. Если мы доведем его до конца, мы подразделение. Понимаешь?

Сантьяго рассеянно кивнул, наблюдая за заместителем комиссара Дерриксом, который лениво подошел к Мору, поднявшему капот такси. Они встали за капотом, чтобы их было не видно и не слышно. Сантьяго напряг слух, пытаясь уловить, что они говорят, но их заслонили от него наркоакулы. На Лизле была линялая рваная майка ансамбля «Секс пистоле»; на Турсе — желтая майка с коричневыми буквами на груди: «Я люблю пукать».

— Подозреваемого зовут Арун Ладхани. Это таксист из компании «Саншайн». Его дважды задерживали за хранение наркотиков — в девяносто восьмом и девяносто девятом, мелкое правонарушение, оба дела отложены. Тесты КТЛ на протяжении нескольких лет ничего не показывали. Он виновен, — доложил Лизль с набитым орехами кешью ртом. На сей раз руководители промолчали.

— Распечатки СГО за последние три месяца показывают, что Арун постоянно возвращался к немногим определенным местам, иногда по нескольку раз за вечер. Последним местом был старый Той-билдинг, где работал до своей смерти второй убитый, как там его, Джангахир-хан. Он попался, — сказал Турсе, сплюнув скорлупки кешью на Сантьяго, готового увидеть в их сообщениях личное соперничество.

Маккьютчен почувствовал это и добавил:

— Помнишь сообщения твоей сестры о передозировках? Я отправил этих двоих заняться ими. У меня было предчувствие, что они как-то связаны сточками, и они действительно связаны. Но мы нигде не видели покупок. И поскольку не знали местоположение очередной точки…

— …стали разыскивать бывшие, — докончил Лизль.

— Мы решили начать с того вечера, когда был обнаружен первый убитый. Вы тогда возились с теми типами на Брум-стрит, — заговорил Турсе. — По распечаткам СГО таксистов было видно, кто куда ездил в какую смену. Проверили маршруты смену за сменой и обнаружили систему.

— Это такси, — объяснил Маккьютчен. — Если на тебя работают несколько таксистов, отключи видеокамеры в машинах, заставь водителей ездить вокруг квартала, делать передачу внутри, возможно, через перегородку или какой-то тайник. Операции производятся в такси.

— Как вы догадались обратить внимание на такси? — недоуменно спросил Сантьяго.

— Это не мы. Это он. — Лизль подбородком указал на Мора, продолжавшего разговор с Дерриксом.

— Твой партнер настоящий гений, — сказал Турсе. — Мы нашли этого Аруна, нашли наркотик.

Это уязвило Сантьяго, который сообщил лично Маккьютчену сведения, полученные от Талвиндера и Байджанти Дивайя.

— Раз нашли Аруна, значит, сможем раскрыть всю эту чертову сеть, — взволнованно проговорил Лизль. — Кто знает, сколько такси у них задействовано?

— Кто знает, как долго они ведут эту торговлю? — оживленно подхватил Турсе. Сантьяго почувствовал, что ему передается их возбуждение. Накрыть какого-то нечестного таксиста — одно дело, но это была их первая щель в стене точек, означавшая множество очков для тех полицейских, которые ее разрушат.

Сантьяго понял, что Маккьютчен устроил это для их блага. Начальник детективов вполголоса ругался и почесывался.

— Вот чертовщина, — проворчал он.

Сантьяго не понял, что его раздражает больше — ход дела или жара.

— Присыпь тальком свою чесотку, — бесстрастно посоветовал Маккьютчен. Начальник перестал чесаться и уставился на него, мягко говоря, удивленно.

Стремясь предотвратить дальнейшие нелицеприятные высказывания своего шефа, Сантьяго заговорил:

— Отлично. Значит, так. Наркотики поступают на точки из кружащих вокруг такси. Таксисты сажают клиентов, производят сделку внутри и высаживают. Мы застукаем одного из таксистов, может быть, арестуем его. Что дальше? Что, если ему не известно, где будет очередная точка? Мы установим микрофон в его машине, но не узнаем ничего нового. А если сами выступим в роли таксистов, то будем задерживать клиентов — это мелочь. Где наркотик?

— Где деньги? — произнес Мор, беззвучно подойдя и встав между наркоакулами, вздрогнувшими от его трескучего голоса. — Если выясним это, получим ключ к их способам связи, к местоположению — ко всему.

— Кто вы, черт возьми? — спросил заместитель комиссара Сэффрен, свирепо глядя на Мора.

— Он из спецназа, — ответил Маккьютчен, и Сантьяго уловил легкий нажим в его голосе. — Добровольно пришел в ОАБ, партнер детектива Сантьяго, — торопливо добавил он, бросив взгляд на доминиканца.

Наркоакулы уже кипели жаждой деятельности.

— Давайте вытащим этого мистера Ладхани и допросим его с пристрастием, — предложил Лизль. Начальники скривили лица, будто ели лимоны.

— Знаете, где находится этот «Саншайн»? — спросил Сантьяго, играя на руку Маккьютчену.

— У меня есть идея получше, — прокашлял Мор.

— Ах, черт, — вздохнул Сантьяго.

— Выслушайте его, — приказал Маккьютчен.

— Черт возьми, кто этот человек? — проскулил Сэффрен, выдергивая брюки из щели между ягодицами.

Когда Мор поехал с наркоакулами к Байджанти Дивайя со своим нелепым планом, Сантьяго воспользовался свободным временем. В центре сбора информации о преступлениях в реальном времени у него была приятельница, он по наитию назвал ей фамилию Мора и попросил выяснить о нем что удастся. Затем поехал в главное здание публичной библиотеки и поставил такси на стоянке позади заброшенного гриль-бара в Брайант-парке.

В промежутках между занятиями в университете и колледже Джона Джея Сантьяго проводил много времени в этом здании и подружился с Дэвидом Смитом, библиотекарем, который всеми силами старался помогать писателям и ученым. Смит начинал лысеть, носил очки, но знал каждый дюйм в библиотеке и быстро принес материалы, заказанные Сантьяго.

Сантьяго надоело отставать от Мора. Пора было вырваться вперед, отчасти это требовало знакомства с таксомоторным бизнесом. С блокнотом и авторучкой он набросился на стопу книг и распечаток, заняв конец одного из общих столов в главном справочном зале. Ознакомился с давним временем гужевых двухколесных колясок. Прочел о забастовках, осилил войны таксистов тридцатых годов, когда горели машины и из разбитых черепов вываливались мозги на одном из самых ожесточенных профсоюзных столкновений в истории города. Осмыслил возвышение Чекера и распад профсоюзов; даже раскопал скандал, связанный с выдачей лицензий дизельным машинам, о котором упоминал Мор. Взобрался на пик убийства таксистов в начале девяностых, протеста водителей и последующей установки плексигласовых перегородок. Мельком прочел о бесплатных перевозках в первые недели после одиннадцатого сентября, о налетах ФБР на дома таксистов в Куинсе и Бруклине, о депортациях. И увидел фотографии Байджанти Джавайи во главе забастовок в тысяча девятьсот девяносто восьмом и две тысячи четвертом годах, протестов против дополнительных налогов на горючее после урагана «Катрина», Ирака и повышения ОПЕК цен на нефть.

Просмотрев все, Сантьяго подозвал Смита, поблагодарил его за помощь и похвалил за быстрый подбор материала.

— Невелик труд, — прогнусавил Смит. — Я выдал тебе то же самое, что приготовил для другого человека.

Сантьяго окаменел.