…должно быть не более двенадцати часов. Убедись, что у пациента достаточно жидкости. Если пульс и температура постоянны, после двенадцати часов можешь сохранить. Проследи, чтобы все сотрудники, вступающие в контакт с пациентом, постоянно носили перчатки и маски, закажи их на тот случай, если у пациента… если у пациента будет обострение. Ты обращаешься ко мне за помощью, поскольку они не знают, что делать с этим пациентом, не перебивай меня. Я пытаюсь объяснить, как уберечь свою задницу, их коллегам, не нужно медлить. Если возникают проблемы, обратись в другой пункт первой помощи. Три кубика, двенадцать часов, врача и проверь двери.
Она резко положила трубку.
— Что?
Сантьяго указал на наркомана — временная повязка держалась плохо, маленькое пятно на полу под ним медленно расплывалось. Эсперанса мгновенно все поняла, повернулась и раздраженно взглянула на Сантьяго — эта черта была присуща всем женщинам в семье, он наблюдал ее бессчетное число раз за бессчетными трапезами. Он слышал, как она натянула перчатки, позвала медсестру и выкрикивала кому-то указания, но, по обыкновению, видел только шрам на ее правом виске, чуть выше и левее родинки.
Шрам этот был уже почти никому не заметен, кроме Сантьяго. Эсперанса научилась искусно гримировать его и скрывать под прической. Косметическая операция даже при ее профессии была для Эсперансы непозволительной роскошью, и она носила шрам как напоминание. Хотя они давно перестали говорить об этом, Сантьяго втайне гордился тем, что сестра его сохранила.
Шрам оставил ей подонок по имени Нестор, он учился в десятом классе и искал приключений, когда Эсперанса пошла в восьмой. Она только начинала формироваться, у нее были многообещающие изгибы и румяное лицо с родинкой у правого глаза, придающей девушке такой вид, что парни, видимо, стискивали зубы. Нестор водился с компанией шумных, дерзких ребят, и все, в том числе и Сантьяго, значительно младше их, понимали, что им уготована тюрьма или ранняя смерть. Они задирали младших учеников, срывали уроки и угрожали учителям насилием (и сдержали угрозу по крайней мере однажды, хотя никаких арестов не последовало). К тому времени, когда Эсперанса, на свою беду, привлекла внимание Нестора, он и еще несколько парней в его группе открыто принимали наркотики, кое-кого подозревали и в торговле ими. В школе относительно этого ничего не предпринималось, учеников было в девять раз больше, чем учителей, единственный охранник появлялся только в начале и в конце дня — в то время в управлении полиции существовали школьные команды (впоследствии сокращенные в первую очередь, когда бюджет урезали). Право, лучше было держаться подальше от Нестора и парней вроде него, пока не покинешь этот зоопарк имени Джорджа Вашингтона.
Нестор был, вне всякого сомнения, худшим из худших, движущей силой групповой агрессии, заключенной в подонке. Он даже не являлся вожаком шайки — эта роль определенно принадлежала Алехандро Сайасу, порочному типу, которого школьники втайне считали насильником, возможно, повинным в том, что по крайней мере две девочки ушли из школы с выпирающими животами. За Алехандро никто не приходил, и он вел себя все более нагло. А если это мог делать Алехандро, то остававшемуся на втором месте Нестору, державшемуся крайне вызывающе, было просто необходимо переплюнуть его, показать себя еще большим мерзавцем и выйти из тени главаря.
Зеленый юнец Сантьяго предупредил сестру о том, как плотоядно смотрит на нее Нестор, когда она проходит мимо него в коридорах или в кафетерии, где близкое соседство множества расслабленных юных тел создавало возбуждающую атмосферу. Малейшая провокация, пусть даже воображаемая, могла привести к взрыву. Сантьяго выучил расписание уроков в классе сестры и старался следовать за ней между занятиями. Но не всегда мог находиться поблизости, и несколько лет спустя она сказала ему, что он никоим образом не должен винить себя за то, что не был рядом, когда Нестор затащил ее в туалет и попытался изнасиловать. Попытался, потому что Эсперанса саданула его ногой по коленной чашечке, вылезла из-под него и убежала, хотя он успел нанести сильный прямой удар ей по скуле и одно из его колец рассекло плоть возле родинки. Эсперанса пошатнулась, но не остановилась. Она бежала до самой отцовской мастерской, где Виктор прижал ее к груди, погладил по голове и сказал, что все будет хорошо, при этом свирепо глядя через ее плечо на младшего сына, который увидел из школьного окна, как она бежит со всех ног, незаметно для нее бросился следом и теперь стоял, тяжело дыша, в дверном проеме мастерской и улавливал новый смысл в сердитом взгляде отца.
Сантьяго потребовалось около трех недель. Он следил за Нестором в школе и после занятий, изучал его привычки, манеры. Он знал, что не привлекает к себе внимания. Нестор не думал о нем, может, даже совсем не знал его. Сантьяго старался не показываться на глаза, когда Нестор находился в обществе Алехандро и его приятелей.
Три недели.
В конце третьей Сантьяго знал, когда Нестор будет один, под лестницей на Форт-Джордж-авеню, прямо за школой, курить марихуану и прикладываться к бутылке виски под падающими с эстакады дождевыми каплями. Знал, сколько времени понадобится Нестору, чтобы докурить косячок и выпить больше половины бутылки, сколько ему потребуется, чтобы заснуть сном праведника. И в какое точно место под лестницей падает свет в это время дня, даже когда солнце за тучами, поэтому ему было известно, где притаиться в темноте и наблюдать, как Нестор засыпает. Он наблюдал и ждал тридцать две минуты, сжимая в руке семидюймовый обрезок стальной трубы, взятый из отцовской мастерской.
Нестор оставил шрам на лице его сестры у правого виска, возле скуловой дуги. Оттуда Сантьяго и начал, затем стал бить по челюсти, по правой ключице и ости лопатки, по надмыщелоку и локтю, по запястьям, по ребрам и грудине, потом по правому выступу таза, по бедренной кости, пока она не треснула, затем по коленной чашечке правой ноги, пока та не вмялась. Сантьяго не трудился прятать лицо, но сомневался, что Нестор его узнает. Трубу легко было выбросить в любую дренажную канаву; Сантьяго задержался не настолько, чтобы его хватились. Да и кто заметит отсутствие одного шестиклассника?
Сантьяго видел Нестора лишь однажды, много лет спустя. Он ехал из университета к родителям на ужин, проверял текстовые телефонные сообщения, не ждет ли его кто-то этим вечером попозже, и заметил изуродованного человека под лестницей метро на Нейджи-авеню. Осторожно глянув в промежутки между ступенями, он рассмотрел искореженное лицо Нестора, тело было изогнуто под неестественным углом на картонной подстилке, в неповрежденной руке он держал пластиковую бутылку пива. Один глаз был закрыт; другой, белый и слепой, вечно оставался полуоткрытым.
Сантьяго поехал на ужин.
Эсперанса распорядилась стабилизовать наркомана и поместить в очередь на операцию. После образования пункта установления очередности во время расовых волнений всех поступающих пациентов делили по тяжести состояния и снабжали браслетом, за которым можно следить по всей больнице. Репутация «Горы Синай» несколько померкла с годами из-за возрастающего количества самоубийств, нападений и передозировок после катастрофы и беспорядков. Поскольку фонд пожертвований больнице значительно снизился из-за крупного мошенничества Ягоффа, а финансирование городом и штатом прекратилось, персонал (от которого городской совет требовал бесплатного лечения, а профсоюзы добивались полной компенсации за возросшую нагрузку после увольнения сотрудников в связи с бюджетными сокращениями) оказался брошенным на произвол судьбы. В конце концов дело дошло до того, что женщине, принятой в больницу для удаления предраковых родинок на спине, ампутировали ноги. Общественное возмущение и расследование повлекли за собой жестокий разгром больничной иерархии, что привело к большей нагрузке на руководителей среднего уровня, которые поддерживали в больнице заведенный порядок, требовали жесткого контроля (например проверки все уменьшающегося поступления от доноров запаса крови на ВИЧ, времени хранения донорских органов и наблюдения за тем, чтобы ординаторы не обирали аптеку для опохмелки или торговли лекарствами), — к примеру на старших медсестер пунктов установления очередности. Таких, как Эсперанса Сантьяго.
