Я замолкаю, ожидая реакции Мэй. Та молчит сама. Видимо, ждет продолжения. Наконец, она бросает:

‑ Продолжай.

‑ Физическая форма соответствует периоду наибольшей силы. Ум хранит все знания, которым обладал этот человек при жизни. А значит, его можно не только послать на поля сражений ‑ но и заставить поделиться знаниями. А лучше ‑ убедить.

Мэй говорит медленно, словно через силу. Хотя, по себе знаю ‑ это просто она говорит то, что на самом деле думает. Чистую, а потому смертельно опасную, правду.

‑ Великие мечи, сравнимые с величайшими творениями Скрытых Ремесленников. Мечи, сравнимые с великими сокровищами, оставшимися с древних времен. Маньяк‑ученый, которого я сама, не подумав, сожгла бы Паром, а то, что останется ‑ залила бы Лавой. Амати, которого ты пощадил, хотя любой другой на твоем месте, скорее, сжег бы его, поняв, чем он занимается. Взлом разума чужого дзинтюрики. Кража генетического материала. А теперь еще и призыв мертвых для обучения собственного клана.

Ты чудовище, Хаку. Но... я рада, что ты наше чудовище.

‑ Я знаю.

Мэй чуть поводит головой, стряхивая, словно наваждение, откровенность и снова надевая очередную маску.

‑ Я хочу, чтобы ты проведал Мито. И, по возможности, поселил к себе.

‑ Мэй?

‑ Все вопросы ‑ к Юмико ‑ отмахивается Теруми.

Оч‑чень интересно. И как это понимать?

Лед покрывает меня, подобно броне. Лед ‑моя суть, часть меня. Я и есть Лед. Вернее, часть меня ‑ и есть Он.

Я стою на яшмовой плите, плоской плите, соединяющей горы, что стоят на горизонте. Куда ни посмотри ‑ везде эти горы. Со всех сторон. И бесконечно далеко.

Местами в плоском камне светятся запертой Лавой трещины. Точно вода горного озера, скованного Льдом.

‑ Пришел‑таки ‑ зло говорит кто‑то, и трещины передо мной начинают расширяться, взламывая яшмовый Лед снизу, открывая дорогу Лаве. Всего пара мгновений, пока то, что находится под ногами, дрожит, хрустит и ломается, открывая дорогу агрессору. Всего шесть секунд ‑ и вот передо мной уже не отдельные трещины, а неправильной формы дыра, от которой, точно раны, расходятся ветвящиеся, ломаные линии трещин.

А затем Лава в центре вспухает, обретая форму. Человеческая форма, светящаяся все тем же цветом раскаленного металла, просто трехмерный контур, лишенный индивидуальности, одевается в полупрозрачное кимоно из Пара.

А затем в руке фигуры появляется нагината. Деревянное древко ‑ ничего необычного, если бы не настоящие, живые цветы. И полупрозрачный наконечник, источающий белесый густой, точно туман, дым.

‑ "Точно охлажденный газ", не правда ли? ‑ смеется стоящая передом мной фигура.

Секундой позже появившаяся в руке Изанаги отводит в сторону прямой выпад.

‑ Кто ты? ‑ спрашиваю я, отступая. Пар, должный поразить оставшегося на месте противника, не откликается. Значит, из оружия у меня ‑ только Лед?

Фигура ‑ вместо лица гладкая поверхность, как он говорит, не понимаю ‑ мгновенно появляется надо мной. И чудовищно сильный удар его нагинаты ,удар, от которого клинок Изанаги покрывается изморозью, отбрасывает меня вниз. А затем еще один буквально вбивает меня в яшмовую плиту подо мной.

Фигура парит в небе. Нет, стоит на воздухе. Техника, созданная мной. Ясненько.

Лава приближается ко мне, выступая из окружающих трещин, обжигая одним своим приближением. Любопытно.

Я поднимаюсь на ноги. И ухожу в сторону, пропуская атаку сверху мимо себя. Фигура отлетает от меня, уходя от взмаха Изанаги.

‑ Знаешь, почему Юкки сходят с ума? ‑ издевательски спрашивает стоящий напротив.

От нового удара я ухожу в сторону, оставив вместо себя клинок нагинаты. Каким‑то немыслимым образом фигура исчезает за несколько сантиметров до касания с Изанаги. Техника перемещения?

Фигура снова стоит на воздухе. Точно, техника перемещения. Учитывая то, что Пар не подчиняется мне, все плохо ‑ моей тактикой в схватке с подобным противником должна была быть атака по площадям. А Лед для этого не слишком подходит.

‑ Несовершенны. Ленивы. Слабы. Глупы. Ваши пороки ‑ вот что губит вас! ‑ патетически восклицает фигура в небе, начиная выпускать чакру всем телом.

Неслабо. Только сейчас понимаю, что резерв у него как бы не как у Кисаме. Или даже больше.

И почему глаза здесь не работают?

Фигура продолжает выпускать чакру в небо. Атака по площадям? Неприятно будет, наверное.

Стоп. Это же мой разум. Я здесь устанавливаю правила. Тогда какого хрена?

‑ Еще не понял? ‑ раздается сзади.

Я отпрыгиваю в сторону. Правый бок... Посмотрим. Ничего страшного. Просто кожу подцепило и оторвало. Жить можно.

На месте, где я только что стоял, находится все та же фигура. От его ног по яшме ползут трещины. Растапливает мою защиту? Значит, надо атаковать.

Мы стакиваемся посередине, во встречных таранных атаках. Живое древко его нагинаты выпускает побеги, пытаясь оплести Изанаги. Погано. Защиты от такого фокуса я не предусмотрел.

Чакра циркулирует по организму, усиливая и укрепляя его. Чакры выплескивается в воздух ‑ чтобы укрепить его за своей спиной и создать вакуум ‑ за вражеской. Чтобы убрать опору. Чакра льется через ноги вниз ‑ чтобы укрепить опору для ног.

И враг делает то же самое. Только его чакра старается пробудить Лаву ‑ и окунуть меня в нее.

‑ Кто ты? ‑ повторяю я.

‑ Я ‑ Страж.

‑ Страж?

‑ Да! ‑ орет он, и Лава прорывается из открывшихся трещин вокруг, захлестывая меня.

Я стою в воздухе над бесконечно ровной яшмовой равниной. С такой высоты трещины, заполненный Лавой, кажутся лишь искорками, в изобилии рассыпанными по полированной столешнице. Горы на горизонте, на всех четырех сторонах, все так же далеки. С неба идет снег. Нет, с небес, заполненных Ветром, медленно и величаво спускается в небеса, заполненные Паром, Лед. И я возглавляю эту атаку.

‑ Страж чего? ‑ спрашиваю я его, окруженного Паром.

‑ Чести. Славы. Рассудка. Клана ‑ отстраненно отвечает он.

Я молчу. Мне нечего сказать. Я забочусь о клане. Мой рассудок нарушает Он, разбуженный идиотом‑менталистом. Слава, честь ‑ к чему этой он? Да и не думаю, что я как‑то опозорил свой клан или себя.

Только говорить это ему ‑ значит оправдываться.

‑ Оправдываться ‑ значит признавать вину ‑ говорю я, покрываясь Льдом, точно броней ‑ мне нечего признавать.

Клинок Изанаги бросается в глаза. Чистый, спокойный. Темно‑серый и блестящий. Точно вода.

Передо мной появляется сгусток чакры, мгновенно расширяющийся в безликую фигуру в кимоно из Пара. Появляется ‑ и тут же исчезает. Во только еще на стадии формирования в фигуру вонзилась Изанаги.

‑ Избавился от гендзютсу?! ‑ зло орет фигура, из живота и спины которой фонтаном хлещет чакра.

Повторить технику, если ее хоть раз увидел ‑ привилегия шарингана. Найти способ противодействия ‑ привилегия Юкки. Понять принцип действия и послать вперед клонов ‑ это моя привилегия.

‑ А как же ‑ шепчет на ухо жертве клон, сжимая Падальщика.

‑ Изанаги ‑ добавляет со спины фигуре еще один, сжимающий Мурамасу ‑ способна смыть любую иллюзию или ментальную кодировку.

Лицо фигуры меняется. Пар в кимоно приобретает материальность, становясь снежно‑белым. Кожа становится коричневой, точно кора дерева. И кровь ‑ уже не чакра ‑ а Лава, стекающая по образам четырех Великих Мечей, на поблескивающую внизу яшму.

Вместо глаз ‑ переливающаяся желтым, красным и белым стена Огня, смешанного с чем‑то еще. Волосы ‑ точно Лед, смешанный с Землей. Но лицо, несмотря на антураж ‑ мое. Вот только нет у меня такой умиротворенной улыбки.

‑ Значит, другие Пути ‑ тихий голос раздается у мня за спиной.

Атаку Изанаги парирует нагината с клинком, как‑то перекачивающим тепловую энергию ‑ я это ясно вижу проснувшимся додзютсу. Спереди ‑ холод, позади ‑ жар. И живые цветы на древке.

‑ Значит, там висит просто клон? ‑ уточняю я, отслеживая окруженного четверкой моих клонов первого противника.