— На Каспии икоркой промышляли, — объяснил находчивый Корич, заметив взгляды соседей по душевой. — Эх и повеселились.

— И много икорки взяли? — недоверчиво спросил тот самый здоровяк, которому Васинцов расквасил клюв.

— Во! — Васинцов провел ладонью по горлу.

— А че ж «бичуете»?

— Я ж те говорю — хорошо повеселились! — терпеливо объяснил Корич.

Переодевшись в новую робу, что-то среднее между больничной пижамой и армейским камуфляжем, Васинцов с Коричем вместе с толпой бомжей прошли в трапезную. Вроде столовая, но гораздо больше, похоже на чуть перестроенный заводской цех. На столах были расставлены миски, бачки с дымящимся рагу и бутыли с чем-то прозрачным. Коротышка-бомжик повел багровым носом:

— Спирт! Бля буду — спирт, не соврали, значит!

Проснулся Васинцов от странного зуда по всему телу.

— Во дела, — всерьез обеспокоился он, — неужто вшей от соседей подхватил. Да вроде после бани…

Он сел на узкой кровати и задрал майку. Но насекомых на теле не было, чесались большие красные пятна, обильно выступившие по груди и животу. Аллергия, что ли? Рядышком зачесался Корич. Не открывая глаз, он чесался обеими руками: живот и шею. Васинцов огляделся. В полумраке огромной спальни чесалось еще человек двадцать, один даже вскочил на ноги и истошно чесался, приплясывая. Остальные спали как убитые. Разведенного спирта на столах в трапезной было столько, что почти все упились, упавших уносили под руки. Впрочем, много ли алкоголикам надо.

— Слышь, Корич, проснись, — толкнул Васинцов прапорщика.

— А? Что? — открыл тот глаза, не переставая почесываться.

— Смотри, что творится-то? — и майор продемонстрировал свой покрасневший живот.

— И у меня такая же фигня. Аллергия на спирт? — сразу же предположил Корич.

— А хрен его знает…

В это время у обеих дверей «спальни» появились санитары в белых халатах. Они парами тихо подходили к чесавшимся и уводили по одному. Васинцов кивнул в сторону санитаров, Корич понимающе подмигнул. Но санитары агрессивных мер не предпринимали.

— Не могли бы вы пройти с нами? — предложил высокий молодой парень в белом халате.

— А на хрена? — снова вошел в роль Васинцов.

— Идемте, врач все объяснит…

Врач, красивая женщина лет сорока, сидела за столом, занимавшим чуть ли не полсцены небольшого кинозала, и просматривала какие-то бумаги, похожие на личные дела. Осмотрев чешущихся бомжей, она благожелательно улыбнулась:

— Дорогие друзья, потерпите немного, сейчас вы примете по таблетке, и зуд пройдет.

Два санитара оперативно роздали каждому по зеленой капсуле. Васинцов решил было спрятать для исследования, но тут зачесалось так, что он без раздумий принял таблетку внутрь. Через минуту зуд стих, а потом и вовсе пропал, и Васинцов с удивлением рассматривал свой живот, на котором не осталось и следа от красных пятен, только следы от расчесов. Неглубокие — благо, в бане им постригли ногти. Зато наступила икота…

А врачиха снова мило улыбнулась и сказала:

— Дорогие друзья, извините за причиненные неудобства, но эти симптомы, то есть зуд по всему телу и икота, говорят об отрицательном эффекте, который производит на ваши организмы неумеренное потребление алкоголя.

— Че, зашивать, что ли, будете? Задницу торпедировать? — крикнул с места тот самый, клювастый здоровяк.

— Вовсе нет. — Врачиха в очередной раз показала свои прекрасные зубы. — Лечение в «Орешках» — вещь исключительно добровольное. Просто мы предлагаем вам излечиться от алкоголизма и стать полноценными членами общества.

— А остальные? — раздалось сзади. Васинцов обернулся, оказалось, на задних рядах разместились примерно полтора десятка женщин.

— Остальным мы помочь уже не в силах, — развела руками врачиха.

— Обдурили! — завизжала какая-то женщина пьяным голосом. — Обещали жрать давать и водки сколько влезет, а теперь… — Тут же ее визг прервался мощным «ик», все, в том числе и докторша, засмеялись.

— Никто вас не обманывал, просто мы предлагаем вам шанс вылечиться. Гарантируем вам проживание, питание, работу, в «Орешках» работы много…

— Работы? — крикнул клювастый. — Так и знал, и-ик, рабов, и-ик, набирают, канавы рыть, и-ик, баранов для чурок пасти…

— В основном у нас работы по специальности и по уходу за больными, — спокойно продолжила врачиха. — Сейчас вы проследуете в отдельный бокс, где вас ждут отдельные комнаты, и вы сможете продолжить прерванный сон, а завтра мы с вами встретимся и еще раз все обсудим. И предупреждаю вас от попыток принятия алкогольных напитков в ближайшую неделю, если не хотите опять чесаться. А там посмотрим.

— Слышь, тебе не кажется, что здесь над людьми какими-то опытами занимаются? — спросил Корич, когда они остались в курилке одни.

— Похоже на то, — ответил Васинцов. — Думаешь, пора делать отсюда ноги? Только что мы Одинцу скажем? Лечебно-трудовой профилакторий, куда заманивают бомжей халявной водкой, а потом травят разной химией? Зачем? Я чего-то совсем ничего не понимаю.

Действительно, бывший совхоз «Красный Богатырь» — а ныне производственно-аграрное хозяйство «Орешки» походило одновременно и на лечебницу, и на производственное предприятие очень широкого профиля. В «лечебнице», за высоким забором с колючей проволокой жили «больные». Как понял Васинцов, в любой момент они могли получить свою дозу спиртного, оттого из-за высокого забора то и дело доносилось нетрезвое хоровое пение, крики, женский визг, звуки потасовок. Васинцов еще больше удивился, когда узнал, что изоляции по половому признаку за забором нет.

Что касается «промзоны», то здесь кипела работа. По соседству с теплицами, где зрели помидоры, с бройлерными цехами, откуда раздавалось кудахтанье кур, можно было заметить боксы автосервиса, жестяную и переплетную мастерские, коптильню, лесопилку со столяркой. В них неторопливо работали люди в удобных одинаковых комбинезонах.

Васинцов с Коричем из предложенных на выбор видов деятельности выбрали теплицы и теперь высаживали рассаду или собирали клубнику в плетеные лукошки. В принципе можно было и не работать, надсмотрщиков здесь не было. К примеру, тот самый здоровяк по имени Аркаша, получивший от Васинцова оплеуху, демонстративно возлежал на травке около большого пруда и ныл, что его обманули, что хочется похмелиться, а тело все чешется. Впрочем, сегодня с утра он валяться перестал, пруд спустили, и Аркаша с удовольствием вычерпывал карпа сачком на дно лодки.

Если не брать во внимание содержимое «лечебницы», то создавалось впечатление, что здесь работает обычное подмосковное многопрофильное хозяйство. Разве что когда «грифы» решили проверить дорогу к шоссе, они неожиданно напоролись в лесу на широкую песчаную полосу, как в кино про границу, и два ряда колючей проволоки. Тут же был натянут сигнальный провод, и вел он к небольшому блокпосту, который охранял маленький такой броневичок с солидным стволом пулемета, торчащим из круглой башни. В принципе преодолеть «колючку» для «грифов» было делом плевым, но все-таки…

Уходить из «Орешков» они решили только тогда, когда будет хоть примерно ясно, что здесь творится.

— Ну как работается на свежем воздухе? — услышал Васинцов знакомый голос. У входа в теплицу, скрестив руки на груди, стоял доктор Олег Миронович Танюков собственной персоной. На докторе был белый халат, на голове блестящий кружок, названия которого Васинцов не помнил, в одной руке он держал две коричневые папки с личными делами, порою отмахиваясь ими от назойливых мух. — Что же вы это, господа «грифы», решили квалификацию поменять? Или же вправду так вас жизнь допекла, что в бомжи подались? А может, зверей здесь ищете? Тогда спешу разочаровать, здесь, — он сделал особое ударение на это слово, — здесь зверей нет.

Ломать комедию дальше смысла не имело. Васинцов встал и без особых колебаний пожал доктору руку:

— Вот так встреча… Значит, вы здесь всем командуете, и как я сразу не догадался.