Проспав несколько часов в пьяном забытьи, Альберт проснулся от страшной головной боли и невыносимой жажды. Эта жажда оказалась единственной силой, заставившей его подняться на ноги в этот предрассветный час и, хватая пересохшим ртом воздух, потащиться к кувшину с водой.

Опустив глаза, Альберт увидел, что по-прежнему в вечернем костюме, который надел накануне. Даже туфли были на месте. Герцог не помнил, как добрался домой. Он даже почти не помнил, что был в борделе. С другой стороны, в последние дни с ним мало случалось такого, что стоило бы хранить в памяти.

Схватив с комода кувшин, Альби стал жадно глотать, не удосужившись даже налить воду в бокал.

Из широкого горла кувшина вода текла мимо рта, залила подбородок, щегольскую рубашку. Бывший первый денди лондонского света больше ни на что не обращал внимания.

От воды стало еще хуже. Герцога затошнило. Голова закружилась. Желудок скрутило от боли. Альберт бессильно упал на стул перед туалетным столиком. Обычно он не упускал возможности полюбоваться на себя, но сегодня смотреть в зеркало было тошно.

Бежать.

Он попытался еще раз проникнуть в библиотеку регента в Карлтон-Хаусе, но понял, что за ним постоянно следят, хотя ни в чем не обвиняют. Во всяком случае, пока.

«Я должен бежать».

Но какой в этом смысл? Даже если он прямо сейчас прыгнет на борт пакетбота, идущего в Кале, это ничего не даст. Франция, Бельгия, Италия наводнены агентами Мясника. Ни в одной приличной стране нет спасения. Они везде. И они доберутся до него.

Спиртное осталось единственным доступным ему способом бегства, но, видит Бог, вчера он все-таки перестарался. Однако кто может его винить? Он так боится! Ведь он так и не добыл Мяснику этот чертов список. И теперь придется с ним объясняться. При этой мысли Альберту стало совсем дурно. Он схватил кувшин и вылил остаток воды себе на голову. Надо скорее прийти в себя!

Вода залила лицо. Мокрые волосы прилипли колбу. Безупречный галстук превратился в мокрую тряпку. На полу образовалась большая лужа.

— Пора, Альберт.

Герцог прикрыл глаза, но в первый раз не подпрыгнул на месте. Он ожидал чего-то подобного. На звук приближающихся шагов Мясника он устало приподнял веки.

— Я пришел за списком.

Альберт собрался с духом, встал на ноги и повернулся лицом к незваному гостю.

— У меня его нет. Мне надо больше времени. Мясник схватил его за глотку, поволок к туалетному столику и швырнул на стул.

— Тебе не хватает не времени, а желания, Альберт. — Он достал большой нож. — Но я смогу вдохновить тебя.

Альберт закричал и попытался вырваться, но тщетно. В бессильном ужасе он смотрел, как Мясник положил его правую руку на столик, прижал большой палец и поднял нож, чтобы отрубить его.

— Я предупреждал тебя, Альберт. Мое ожидание дорого тебе обойдется.

— Нет! — завизжал Альберт. — Пожалуйста, не надо! Не надо! Подождите! Я знаю, что делать! У меня есть план, — взмолился он.

Мясник опустил нож и с подозрением посмотрел на свою жертву.

— Я слушаю.

— Мне не доверяют. Постоянно следят за мной, — в панике затараторил Альберт, ощущая, как по лбу струится холодный пот. — Поэтому я не смог туда пробраться. Но я знаю, кто может это сделать. — Альби сглотнул.

— Продолжай.

— Регент полностью доверяет этой особе. Ее никто не заподозрит.

— Имя?

— Мара, леди Пирсон. Виконтесса. Она близкий д-друг регента. Светская дама, вдова. Она вхожа в Карлтон-Хаус и может попасть туда в любой момент. Она сумеет добыть этот список.

— Одна из любовниц регента?

— Нет. Их связывает ее сын. Совсем малыш. Его зовут, э-э-э… Тимоти, нет, Томас. Да, Томас. Она в нем души не чает, а принц — его крестный отец. Заберите мальчика, и Мара сделает все, что угодно.

— Эта женщина живет в Лондоне?

— Возле Гайд-парка, — поспешно сообщил Альберт. — Не знаю, на какой улице, но я узнаю.

— Не обязательно. Сам справлюсь. Отлично придумал, Альберт.

— Да! Вот видите, я… я же говорил вам, что могу быть полезным. Я не сумел сам достать список, но знал, что способен предложить вам хорошую альтернативу, смогу помочь!

— Если ты лжешь…

— Нет, клянусь! Я ни за что не стал бы! Отпустите, пожалуйста, мою руку! Ну пожалуйста!

Мясник с мерзкой ухмылкой отпустил его руку. Альберт тотчас прижал ее к груди.

— Почему вы улыбаетесь? — с ужасом прошептал Альби. — Вы довольны моим планом?

— Я никогда не прощаю провалов, Альберт. А сейчас я доволен, что мне больше не придется слышать твое нытье.

— Ч-что вы имеете в виду?

— Вставай. Мы с тобой сейчас прогуляемся в лесочек.

Первые лучи солнца окрасили небо Лондона розоватыми бликами. Мара, бледная и осунувшаяся после ночных треволнений, без радости встретила новый день. Мучаясь бессонницей, она заснула только к утру, проснулась поздно, весь утренний распорядок сбился. К тому же сегодня был день визита к родителям.

В половине десятого она сидела в комнате для завтрака и без аппетита ковырялась в тарелке. Собственное сердце напоминало ей яблочный пирог, который вывалился из корзинки и с высоты шлепнулся об пол.

Мара непрерывно думала о Джордане. Как она раскаивалась, что прошлой ночью устроила на него охоту!

«Никогда в жизни больше не стану слушать Дилайлу!»

Джордан так холодно, так раздраженно говорил с ней. Конечно, Мара обрадовалась, не увидев его в объятиях какой-нибудь девицы. Но то, что он якшается с бывшими друзьями ее покойного мужа, не намного лучше.

Однако что-то не складывалось в ее сознании. Боже, как она устала от всего этого!

В комнату вбежал Томас. В руке он держал деревянный кубик и с энтузиазмом колотил им по стене. Мара проплакала полночи, голова у нее нещадно болела, а от шума ей стало еще хуже.

— Томас, перестань! Ты проломишь стенку.

Малыш подбежал к ней и зарылся лицом в юбки.

— Успокойся, — приказала она. — Видишь, я завтракаю.

Мальчик захныкал:

— Мама, гулять, гулять!

— Томас, пожалуйста! Миссис Басби! — нетерпеливо крикнула она и вдруг заметила, как говорит почти тем же тоном, что ее мать.

— Вот вы где, мастер Том! Простите, миледи! Он убежал от меня. Становится слишком проворным для моих старых костей.

Мара испытала укол совести. Старая няня взяла малыша за руку и попыталась увести в детскую, но Томас не хотел идти с миссис Басби. Когда она взяла его на руки, он стал брыкаться и кричать:

— Нет, нет! Отпусти меня!

Мара со стуком положила вилку.

— Достаточно, молодой человек. Не смей лягать миссис Басби, и никого другого — тоже.

Мара быстро взяла мальчика за ножку, задержала ее и сердито посмотрела на сына:

— Веди себя прилично.

Томас сморщил носик и надулся, но подчинился матери.

— Так-то лучше. Тебе надо успокоиться. Сегодня ты поедешь к бабушке, а ее нельзя расстраивать.

— Э… Миледи, насчет поездки. Мы сегодня немного опаздываем, — тактично заметила миссис Басби и бросила взгляд на часы над камином. — В какое время вы собираетесь отъезжать из дома к родителям?

Мара помолчала.

— Я не поеду. Я хочу, чтобы вы и кучер Джек отвезли Томаса туда, чтобы его дедушка и бабушка могли с ним повидаться. А я просто не могу… встречаться с ними сегодня.

— Ну конечно. Все будет хорошо. Вы, как видно, приболели, миледи? — забеспокоилась добрая старушка.

— Нет, благодарю вас. Просто… если мама скажет сегодня хоть одно неосторожное слово, я не знаю, что сделаю. Она обязательно спросит, почему я не привезла с собой лорда Фальконриджа. — При звуках его имени глаза Мары вдруг наполнились слезами.

— О, дорогая моя госпожа! — Няня поставила Томаса на пол. Он тотчас убежал играть, а старушка опустилась на стул рядом с хозяйкой. — Если хотите, можете рассказать своей старой Басби, что случилось.