Если бы мы уходили молча, тигр обязательно заподозрил бы недоброе. Он наверняка решил бы, что мы где‑то поблизости от туши устроили засаду. Поэтому я велел всем громко и весело разговаривать, чтобы тигр слышал, как постепенно затихают наши голоса. Как мне казалось, убедившись, что мы ушли, тигр сделает попытку оттащить свою драгоценную собственность в безопасное место. Так оно и вышло. Не прошли мы и двухсот ярдов, как услышали за собой грохот выстрелов и злобный рев раненого тигра. Потом рев замер и перешел в отчетливо слышный кашель. Казалось, будто «кашляющий» тигр следует за нами где‑то в густом подлеске. Через минуту кашель прекратился и воцарилась тишина. Я понял, что зверь ранен в легкое, однако серьезно или нет, этого я не знал.

Время было послеполуденное, и солнце жгло немилосердно. Я хотел было вернуться, чтобы помочь полковнику спуститься с махана и выяснить все подробности, но тут. же подумал, что надо бы сначала отвести миссис Мэй к машине. Но она и слышать об этом не хотела, настаивая на том, чтобы я отвел ее к мужу. Нам пришлось сделать значительный крюк, чтобы обойти заросли, в которых слышался кашель тигра, да и пришлось еще продираться через отвратительный колючий кустарник. Поэтому прошло не менее часа пока мы всей группой подошли к махану с противоположной стороны.

Полковник к этому времени уже спустился и рассказал, что тигр появился через пять минут после нашего ухода. Он выстрелил и попал ему в спину, но, очевидно, не задел область сердца. Кровавый след был виден настолько отчетливо, что мы тут же начали преследование.

Двигались лесом. Открытые поляны чередовались с густыми тенистыми участками. То тут, то там на кустах и стволах деревьев виднелись пятна крови на высоте тридцати дюймов от земли — верный признак того, что кровь у тигра шла горлом.

Мы шли по следу приблизительно с полчаса со все нарастающим волнением, поскольку в любую секунду можно было ожидать нападения из ближайшей группы густых кустов. Ведь зверь получил настолько серьезные ранения, что не мог уйти далеко.

Неожиданно в глубине дремучих зарослей, не далее чем в десяти ярдах, я увидел лежащего под кустом превосходного тигра–самца. Мы обождали — тигр не шевелился. Я не разрешил Мэю стрелять. Зачем без нужды портить шкуру убитого зверя?

Слон может оказать большую помощь охотникам, особенно в том случае, когда тигр прячется в густых зарослях. Но слоны — своенравные животные и, несмотря на свой ум и податливость дрессировке, причиняют иногда массу неприятностей.

Самый печальный инцидент, оставшийся навсегда в моей памяти, произошел во время богатого событиями недельного визита в Гвалиор вице–короля лорда Ридинга, главной целью которого была охота на тигров. Вблизи Шивапури, в лесистой местности, где было полно дичи, примерно в семидесяти пяти милях к югу от города Гвалияра мы разбили большой охотничий лагерь. Я распорядился, чтобы из Гвалияра в Шивапури пригнали пятнадцать слонов.

В Раджастхане каждого слона обычно сопровождают три человека: махоут, нукар и сатмар. Махоут — погонщик, восседающий на слоне; нукар — помощник махоута (он кормит слона и присматривает за ним); сатмар — охранник, следующий за слоном с копьем в руке.

Если слон проявляет строптивость и отказывается подчиняться махоуту, сатмар колет его в задние, очень чувствительные ноги. Сильный укол в сустав может даже на время парализовать огромное животное.

Из Гвалияра до Шивапури неделя пути для слонов. Так как погода стояла жаркая, слоны могли передвигаться лишь ночью. Во главе колонны шел большой слон–самец, принадлежавший богатому землевладельцу Садару Шетоле.

Слоны вообще очень нервные животные. Хорошо еще, если слон устоит перед нападением тигра во время загона. Но внезапный прыжок тигра на слона, мирно шествующего по дороге, может привести в смятение это огромное животное. Увы, нечто подобное произошло и на этот раз. Когда колонна слонов проходила через густой лес, впереди на дороге появился тигр. Путешествуя ночью, махоут обычно дремлет в своем седле, укрепленном на шее слона. Увидев или почувствовав тигра, головной слон остановился как вкопанный, отчего погонщик вылетел из седла и упал на землю. Это еще больше напугало уже и без того взбудораженного слона, и он затоптал несчастного махоута насмерть. Возникла полная неразбериха. Тигр тем временем скрылся в лесу. Подошли другие слоны — лишь с их помощью удалось утихомирить возбужденное животное. Нукар взобрался ему на шею и сумел вновь привести к повиновению. В конце концов колонна продолжила свой путь.

Получив известие о смерти махоута, я тотчас же запретил использовать головного слона для охоты, покуда он не успокоится. Когда испуганный слон убивает человека, часто трудно определить, произошло ли это по стечению обстоятельств или же виной трагедии оказался злобный и коварный характер животного. Я не хотел рисковать.

Слоны были расставлены там, где могли понадобиться скорее всего. Прибыли махараджа, вице–король и сопровождающие их лица. Охота началась. Мы отправились в местечко под названием Пори. Я предполагал, что в этом районе обитали два тигра, и подготовил здесь все для охоты. В башне, специально оборудованной для стрельбы, я разместил махараджу и вице–короля вместе с полковником Кроуфордом–Стюартом. Трое остальных охотников расположились на махане, устроенном на дереве примерно в пятидесяти ярдах от башни.

После того как были расставлены загонщики, я решил взглянуть на слонов, отобранных для участия в загоне. К своему неудовольствию я обнаружил среди них забракованного мною слона. Когда я спросил нового махоута, на каком основании он решился вывести слона на охоту, тот ответил, что животное совершенно успокоилось и уж во всяком случае может принять участие в загоне. Махоут добавил, что в прошлом этот слон долгое время жил в Пори и, попав в знакомые места и родное стойло, чувствует себя как дома. Я не стал настаивать и, указав, куда следует поставить строптивое животное, взобрался на спину одного из слонов, снабженных хоудахами. Сигнал к началу загона был дан.

Примерно через полчаса впереди послышались выстрелы. Как только мой слои дошел до башни, где сидели охотники, я осведомился, как идет охота. Они сообщили, что ранили двух тигров, вышедших из леса, после чего хищники скрылись в густых зарослях позади башни и махана.

Мне было предложено отправиться в заросли и пристрелить их. Однако едва мой махоут повернул слона, как махараджа и его гости остановили меня. Они решили сами пуститься в погоню за тиграми. Я сошел со слона и помог разместить охотников на хоудахах двух слонов, выделенных для этой цели. Слоны медленно тронулись в путь, и тут я вдруг почувствовал беспокойство из‑за того, что сам не отправился с охотниками. Третий слон–самец, растоптавший погонщика, стоял рядом. На спине у него, как обычно, было укреплено мягкое седло. Я решил все же воспользоваться им и велел махоуту поставить слона на колени, чтобы взобраться в седло.

Стоя в нескольких ярдах от животного, я не выпускал его из поля зрения, но и не глядел ему прямо в глаза. В тот момент, когда махоут дотронулся до слона анком [22], он, вместо того чтобы стать на колени, поднял хобот и пронзительно затрубил, а затем, растопырив уши, бросился прямо на меня. К счастью, я не спускал со слона глаз и был настороже. Пригнувшись и бросаясь из стороны в сторону, я помчался прочь.

Навстречу мне попался личный доктор махараджи и его носильщик с походной аптечкой.

— Спасайтесь! — крикнул я.

Однако доктор, вместо того чтобы бежать, стал смотреть по сторонам, пытаясь понять, что произошло. Секундой позже слон сшиб его с ног и начал катать по земле, пытаясь пронзить бивнями. К счастью, бивни слона слишком далеко отстоят друг от друга, поэтому доктор отделался несколькими ссадинами. Потом внимание слона привлек носильщик. Бедняга остолбенел от страха. На этот раз слон, сбив носильщика на землю, начал топтать его. Раздался жуткий звон и хруст стекла от разбитых пузырьков. Слон огляделся и вновь бросился на меня.